По команде сани тронулись, набирая скорость. Валентина быстро выглянула и увидела, что казаки ускакали.
- Они уехали, - произнесла она. - Майор, вы можете вылезать, но будьте осторожны. Двое из них сопровождают нас.
- Что случилось? - спросил Де Ламбаль. - Я не понял ни слова. Александра быстро передала ему все, и он выругался. - Вы держались отлично, но мы не можем следовать к генералу Платову.
- Что же нам делать? - спросила Валентина. - Мы не можем убежать от этих двух людей; они сбросят Яноша при первом же его движении.
- Выгляните и скажите мне, как далеко впереди они едут, - сказал Де Ламбаль.
- Очень близко, - прошептала Александра. - Они прямо рядом с Яношем. Кто-нибудь из них может заглянуть внутрь.
- Хорошо. - Он опять опустился на пол. - Валентина, вы умеете стрелять?
- Нет, - покачала она головой. - Я даже не знаю, как это делается.
- Я стреляю так же хорошо, как и вы, - твердо сказала Александра. Может быть, даже лучше.
Он одарил ее любящим взглядом.
- Хорошо, у вас есть шанс доказать это. Поменяйтесь местами с Валентиной, а когда я подам знак, стреляйте ему в голову. Я буду целиться в другого. - Через двадцать Минут он откинул полог и встал на колено у окна, держа в руке пистолет. Он бросил взгляд на Александру.
- Разъезд уже далеко от нас. Готовы? Стреляйте!
Два выстрела прозвучали как один, оба русских упали, их лошади заржали, и, шарахнувшись в сторону, ускакали. Майор спрыгнул на землю и перевернул сначала одно тело, потом другое. Он подошел к Александре и поцеловал ей руку.
- Никогда не осмелился бы вызвать вас на дуэль, - сказал он. - Теперь я буду править лошадьми, а Янош пусть отогревается. Мы вернемся к тому лесу, который видели, и проведем ночь там, не стоит больше рисковать сегодня.
- Когда мы попадем в Оршу? - спросила его Валентина.
Последний час походил на ночной кошмар; когда она увидела, как ее сестра целится, то закрыла глаза. Двое мертвых лежали в нескольких ярдах от них. Они избежали смерти благодаря Александре. Валентина думала о том, что убивать с холодным сердцем- это ужасно. Но майора и ее сестру это, похоже, не беспокоило. Они смотрели друг другу в глаза, держались за руки и смеялись.
- Когда мы приедем туда? - повторила она.
Де Ламбаль состроил гримасу.
- Завтра к вечеру или послезавтра утром. Это зависит от снегопада, кроме того, мы не можем ехать по главной дороге из опасения наткнуться на казаков. По всей видимости, мы приедем послезавтра.
- Мне хотелось бы продолжить путь, - заметила Валентина. - Я хочу поскорее присоединиться к французской армии. Вы не собираетесь похоронить их?
- Этих? - Майор оглянулся через плечо. - Они не думали о любезностях по отношению к нам. Не беспокойтесь, дорогая, снег укроет их быстрее, чем я закопаю. Янош! Слезай и садись в сани!
- Мне бы хотелось поехать прямо в Оршу, - продолжала настаивать Валентина.
Ее сестра накинула полог.
- Один день не играет никакой роли для твоего полковника, - сказала она. - Может быть, его там даже нет. Давай позаботимся о собственных шкурах - Поля и моей, - если уж ты не беспокоишься о своей собственной.
Это были первые Злые слова, которые она адресовала Валентине, но в следующую минуту она склонилась к ней и просто сказала:
- Прости меня. Я была так напугана, что казаки обнаружат Поля и убьют его, мне нужно было разрядиться на ком-то. Но нам все-таки лучше подождать, нам не избежать следующего разъезда казаков так просто.
Они провели ночь в лесу вместе в санях; Янош развел костер рядом с лошадьми, и он медленно горел всю ночь, пока не начался сильный снегопад. Главной их задачей было сохранить лошадей. Они укрыли их одеялами и поставили к огню так близко, как только было возможно. Они слишком устали, чтобы есть, холод притупил все чувства, даже голод.
У них было достаточно запасов на две недели. Александра очень тщательно подготовилась к путешествию. Хватило бы и для них, и для Де Шавеля, если им удастся найти его. Валентина спала очень мало, впервые она чувствовала себя одинокой. Она слышала, как сестра и майор передвигались ночью, знала, что они спали в объятиях друг друга, и плакала, потому что человек, которого она любила, был неизвестно где, если он вообще жив.
Через два дня их остановил пост французской армии у Орши, а через три часа их уже сопровождали к Мюрату. Он так сильно изменился, что сначала Валентина даже не узнала его. Мюрат похудел, и последние пять месяцев состарили его на несколько лет, его кудри и бакенбарды исчезли. Он сидел за деревянным столом, на котором стоял подсвечник чистого золота, и пил коньяк, сочиняя донесение императору.
- Невероятно, - сказал он, и Валентина узнала его улыбку. Поразительно! Что за путешествие для двух хрупких дам. Вы должны рассказать мне обо всем. - Он пил коньяк, а Де Ламбаль рассказывал ему все, начиная с аудиенции у Маре и закончив рассказом об убийстве двух казаков. Мюрат смотрел на Александру, приподняв брови, и даже тихонько свистнул. Он почти не замечал Валентину, хотя она была убеждена, что все его внимание сосредоточено на ней, а не на сестре и майоре.
- Известно ли что-нибудь о полковнике Де Шавеле, месье? - спросил наконец Де Ламбаль.
Валентина задрожала и побледнела. Она чувствовала, как ее обняла Александра.
- Его нет с нами. - Голос Мюрата раздавался как будто издалека. - Он был тяжело ранен при Бородино, последний раз я видел его как раз перед сражением. Я слышал, что он отступал через Москву, но это было много недель назад. Больше мне ничего не известно.
- Как он был ранен? - спросила Валентина. - Как тяжело?
Мюрат заколебался. Это было безумием, конечно. Женщина путешествовала сотни миль в ужасных условиях, подвергая свою жизнь опасности, чтобы разыскать человека, который, может быть, давно уже мертв. Это было бессмысленно, Мюрат считал, что место женщины в будуаре, на балу или в кровати, что женщина лишь игрушка для мужчины. Он посмотрел на побледневшее лицо графини.
- Я не помню точно, - сказал он, - но очень тяжело. Вы должны быть готовы к этому, если он вообще остался жив. Моя дорогая графиня, я думаю, что для одного дня достаточно. Майор, с вами я поговорю позже наедине. Ну, а теперь, я думаю, графиня и ее сестра заслуживают отдых. - Ему не хотелось продолжать разговор, он устал и у него было плохое настроение. Все потерпело крах: война, Империя, сам Наполеон.
Сорок тысяч полуголодных, обмороженных жалких людей - вот все, что осталось от Великой Армии. Люди, которых он знал и с которыми сражался бок о бок по всему свету, были убиты в этой войне. Он винил в этом Наполеона, он никогда не любил его, он винил его в том, что тот пожертвовал Неем, чтобы спастись самому.
Мюрат не хотел ничего объяснять Валентине. С него было достаточно, ему хотелось напиться или остаться с женщиной и забыть о том, что все потеряно. Валентина не двигалась.
- Если его нет с вами, то где же он?
- В арьергарде, мадам, - ответил Мюрат. - Если он жив.
- А где они, маршал? - спросила она. - Я должна это знать. Если его нет с вами, то завтра я продолжу свой путь. Где арьергард?
Мюрат посмотрел на нее. Он видел, что к ней подошел Де Ламбаль и старался взять ее за руку, но она оттолкнула его, не отрывая глаз от лица Мюрата.
- Пока я не узнаю, - сказала она, - я не уйду от сюда.
- Бог знает, где теперь арьергард! - Мюрат почти кричал в ответ. Где-нибудь между Оршей и Смоленском. Несколько тысяч человек и раненые - вот все, с чем мы оставили Нея. А если вы, мадам, спрашиваете меня, где они, то я вам отвечу. Я думаю, что все они мертвы, все! Мы давно ждем их, мы выступаем через два дня, прежде чем русские настигнут нас. Ваш полковник мертв, мадам. Вам лучше вернуться домой, пока это возможно; Уведите ее отсюда, майор, мне нужно работать!
Он отвернулся и встал к ним спиной.
- Вы свинья, - отчетливо произнесла Александра.
Она потеряла терпение.
Валентина проснулась внезапно; они провели ночь в доме, который Мюрат предоставил в их распоряжение. Она заснула на руках у Александры, всхлипывая от отчаяния. Постель рядом была пуста; сестры в комнате не было. Ее разбудил шум, раздававшийся снаружи. Окна с двойными рамами были разрисованы узорами, увидеть что-либо на улице было невозможно. Шум казался радостным,
- Валентина!
Александра стояла рядом с ней, натягивая на себя платье.
- Что это? Что случилось? - спрашивала Валентина.
- Я не знаю. Поторопись, одевайся. Пойдем узнаем!
Улицы были забиты солдатами, все бежали и что-то радостно кричали. Офицер пытался пробиться через толпу на лошади. Валентина схватила какого-то солдата за руку, побежала рядом с ним.
- Что случилось? Куда все бегут?
- Вы разве не знаете? - По его лицу струились слезы радости. - Это Ней! Он привел арьергард. Это чудо, настоящее чудо!
Действительно, это было чудо - то, что сделал Ней. Никто не мог так поднять боевой дух французской армии, как Ней, который шел впереди своих людей, когда уже все, в том числе и Наполеон, считали его погибшим. Император обнял его и плакал. Он присудил ему звание, которое никогда и никому не присваивалось. Храбрейший среди храбрых. Вся армия вдруг воодушевилась, как будто царь сдался; Ней вернулся, он не был разбит. Вместо шести тысяч он привел в Оршу лишь восемьсот человек. Они расположились лагерем на окраине города, для них не было приготовлено укрытия, но приходили люди с одеялами и продовольствием, а врачи всю ночь провели около раненых, которых было много.
