Я решила не пить много и ограничилась двумя небольшими бокалами вина. После обеда Хьюго выпил еще рюмочку граппы, но я хотела сохранять ясную голову. Мы вышли на террасу нашего номера; перед нами расстилалась лагуна. Это был рай, другого слова мне не найти.
Я чувствовала, что не стоит обнимать Хьюго первой. Он любит «вести», и я подумала, что пусть так оно и будет. Мы стояли и смотрели на море, а потом он обнял меня за плечи. Я слегка подалась к нему, как бы давая понять, что я не против, но ни на чем не настаиваю. А затем он сказал то, что я так жаждала услышать.
– Лора, я вполне осознаю, что вчера мы начали не слишком удачно, и мне очень жаль, что наши отдельные спальни стали для тебя неприятным сюрпризом. Уверен, очень скоро ты оценишь преимущества такого подхода, но я понимаю, что в твоем кругу это не считается нормой. Мне следовало отнестись к этому более мягко. Но сегодня наша настоящая первая брачная ночь, дорогая.
Не возражаешь, если мы пойдем в твою спальню?
Я попыталась не придавать значения этой реплике насчет моего круга, потому что, по сути, Хьюго был прав. На самом деле я сильно нервничала. Вчера я была более чем уверена в себе, но эта уверенность здорово поколебалась. Я чувствовала, что должна действовать очень осторожно, чтобы не испортить все снова. Мне хотелось сказать ему, как сильно я его люблю и как он для меня важен, но я побоялась нарушить это хрупкое ощущение близости. И подумала, что сейчас он предпочел бы скорее восхищение, чем эмоции.
– Хьюго, я только хочу сказать, как благодарна тебе за этот отпуск. Ты так прекрасно все придумал, и все, чего я хочу, – это сделать тебя невероятно счастливым.
Да-да, я знаю, Имо, это было высокопарно и как-то неестественно, но я выбрала правильный тон. Он просиял, и мы, держась за руки, прошли с террасы в мою спальню – кстати сказать, роскошную, всю в золотых и серебряных тонах.
Сердце у меня билось часто-часто – даже не знаю, от волнения или от страха снова быть отвергнутой. Я повернулась к Хьюго, обняла его и подставила губы для поцелуя. Я смотрела ему прямо в глаза и видела в них настоящую жажду. Он поцеловал меня. Сначала нежно, потом все более страстно. Я начала расстегивать его рубашку, но он осторожно придержал мои руки. Не спеши, сказала я себе. Все должно быть постепенно. Потом он прижал мою голову к груди и стал гладить меня по волосам, приподнимая прядь за прядью и покрывая их поцелуями. Я еле сдерживалась, чтобы не форсировать события, но все же сдерживалась.
Он слегка отстранил меня и положил руки мне на плечи.
– Дорогая, ты прекрасна, и я так тебя хочу. Но мне хочется насладиться тобой, поэтому мы не должны торопиться. Пожалуйста, встань вон туда и дай мне на тебя посмотреть.
Он отошел и сел в кресло, не спуская с меня глаз. Это мне не понравилось. Мне бы хотелось, чтобы он меня обнимал.
– Я не совсем понимаю, Хьюго. Ты хочешь, чтобы я просто постояла там?
– Да, пару минут. Свет лампы так красиво падает на твои волосы. Я хочу как следует полюбоваться твоей красотой и запомнить эту ночь навсегда.
Я чувствовала себя немного глупо, хотя было приятно знать, что он считает меня красивой – по крайней мере мои волосы. Но я мечтала о том, чтобы он обнял меня и прижал к себе. Стоять там, на другом конце комнаты, было так… одиноко.
Он откинулся назад, на спинку кресла, и снова мне улыбнулся:
– Я бы хотел, чтобы ты разделась.
Я нахмурилась. Конечно, было ясно, что он имеет в виду, но я все равно переспросила.
– Это простая просьба, Лора. Туфли оставь, но все остальное, пожалуйста, сними. А я буду смотреть на тебя и восхищаться.
Значит, он хочет, чтобы я устроила стриптиз, подумала я. О нет, только не это. Ведь это будет первый раз, когда он увидит меня голой, и мне бы не хотелось, чтобы все было обставлено таким образом. Потом, если ему нравятся такие вещи, я с удовольствием буду его радовать, с этим у меня проблем нет, но сегодня? Сегодняшняя ночь – это ночь нежности и страсти; так мне казалось. Мы должны открывать друг друга, узнавать тела друг друга через прикосновения и поцелуи. Но сольное выступление? Я попыталась объяснить все это Хьюго – мирно и тактично.
– Я же не прошу тебя вести себя как шлюха, Лора. Я просто хочу, чтобы ты сняла с себя одежду постепенно, одну вещь за другой. До тех пор, пока на тебе ничего не останется. Тебе кажется странным, что я хочу полюбоваться твоим телом?
Что я могла сказать? В его устах это звучало как комплимент, но все же, да, это казалось мне странным и неестественным. И холодным, и каким-то… медицинским. Я попробовала еще раз:
– Пожалуйста, милый. Ты уверен, что я должна это делать? Мне хочется просто целовать и обнимать тебя.
– Представь себе, что ты – мой подарок. И я хочу очень медленно его развернуть. Не думал, что ты такая зажатая, Лора. Столько разговоров из-за небольшой просьбы.
Ну почему все, что он говорит, кажется таким логичным? Он каким-то образом представляет все так, будто дело во мне, будто это я создаю проблемы. Может быть, он прав? Может, дело действительно во мне? У меня совершенно нет комплексов по поводу своего обнаженного тела – в правильном контексте. Но то, что он от меня хотел, было предназначено исключительно для его удовольствия, потому что мне эта идея не нравилась совсем.
А потом я взяла себя в руки. Что за глупости, сказала я себе. Вечно я все раздуваю. Ну и что такого, если он попросил меня раздеться? Это не преступление. Я мысленно дала себе пинка и решила просто взять и сделать так, как он сказал. Слава богу, на мне нет колготок, мелькнуло у меня в голове, и от этой мысли я чуть не рассмеялась вслух. Но веселилась я недолго.
Совершенно не то настроение – вот что было самым ужасным. Если бы мы уже хорошо знали друг друга в плане секса, я бы с удовольствием устроила ему шуточный стриптиз – танцевала бы под какую-нибудь дурацкую музыку, а он бы лежал на кровати и смеялся, – но в глазах у него при этом было бы настоящее желание. Или, может быть (в будущем), я бы приказала ему стоять смирно и не дотрагиваться до меня, а только смотреть, а я бы старалась соблазнить его. Но сейчас мне не хотелось ни того ни другого; и возможно, это была моя вина. Вот этого я понять не могу. Я могла бы сделать из всего игру, получить от нее удовольствие, но я просто стояла и пыталась выглядеть сексуально.
Сначала я расстегнула платье. На счастье, у него была довольно простая молния, и оно просто соскользнуло с моего тела. Не знаю, как бы мне удалось проделать все красиво, если бы пришлось снимать его через голову. Я на мгновение придержала его у груди, а потом позволила упасть на пол. При этом меня не отпускало ощущение абсурдности происходящего.
Хьюго посмотрел мне прямо в глаза, а потом перевел взгляд на мое тело. Мне казалось, что я физически его ощущаю.
Я собиралась продолжить – хотя, честно говоря, на мне уже мало что осталось, – но он вдруг поднял руку.
Я поняла это как сигнал остановиться и замерла.
– Для тебя это обычно – не носить бюстгальтера, Лора?
– Я подумала, что ты это оценишь, поскольку сегодня мы одни.
– У меня действительно есть кое-какие предпочтения относительно белья, но мы обсудим их в другой раз. Пожалуйста, продолжай.
Я проглотила довольно резкий ответ и опустила глаза. Радость и предвкушение, которые я чувствовала за ужином, быстро исчезали, как будто растворялись под холодным оценивающим взглядом Хьюго. Кроме туфель, на мне были всего лишь маленькие трусики; я наклонилась и медленно их сняла.
Теперь я могу перестать притворяться, что все было нормально, ну разве что слегка странновато. Я просто пыталась передать тебе все, как было, как я чувствовала себя в тот момент, и не думать о том, что случилось дальше, чтобы это не исказило картинку.
Сняв трусики, я, как могла, призывно посмотрела на Хьюго. Но в его взгляде я прочитала чуть ли не отвращение. Он встал, прошел мимо меня к окну и уставился на лагуну.
– Лора, ты очень меня разочаровала. Одевайся, – бросил он через плечо.
У меня внутри все перевернулось.
Что я сделала не так? Меня трясло от смешения самых разных эмоций, но я все же постаралась как можно спокойнее попросить его объясниться.
Он резко обернулся:
– Ты подделка. Дешевая подделка, не более. Не думал, что ты способна на такие подлые трюки.
На его лице было написано настоящее презрение, и я сразу почувствовала себя жалкой и уязвимой. Я стояла перед ним абсолютно голая, только в этих глупых босоножках на высоком каблуке. Невольно я прикрыла руками грудь, как будто защищаясь от удара.
Единственное, что приходило мне в голову, – его разочаровало мое тело. Я знаю, оно не совершенно, и, может быть, формы чуть пышнее, чем у современных моделей, но все же у меня хорошая фигура! Но он смотрел на меня с таким отвращением! Мое сердце сжалось; я ничего не понимала. Его следующие слова были для меня как пощечина.
