– Да я все прекрасно понимаю, – вздохнул невысокий полный мужчина в круглых очках. – Просто я решил, что это благое дело – вернуть все дочери покойного.
– Перестаньте, Андрей Борисович, – улыбнулся сидевший в кресле Михавич, – не рассказывайте сказки. Просто вы поняли, что жена Лапина не будет судиться, поскольку, конечно, она была огорошена известием о том, что у ее мужа есть дочь. Потому вы и взялись за это, умело подделав завещание Вячеслава Лапина. Хотя зря старались.
– Да это понятно, – отмахнулся Андрей Борисович, – так что можете сообщить своей клиентке, что все остается ей. Никаких судебных разбирательств не будет. Когда Вячеслав расстался с Милой Юрьевной, он отписал ей дачу, квартиру, машину и прочее. Но Мила Юрьевна посчитала, что может оставить эту дамочку из провинции ни с чем. Заплатила мне приличную сумму, и я… – Он вздохнул. – В общем, вы понимаете и, надеюсь, объясните своей клиентке, что все остается ей. После введения в права наследования она может въехать в квартиру Вячеслава, может продать ее и так далее. Надеюсь, она не будет поднимать шум из-за завещания? – Он поморщился. – Не хотелось бы оказаться на нарах со своими подзащитными, тем более что надежды некоторых я не оправдал.
– А что с Милой Юрьевной? – улыбнулся Михавич.
– С ней я разберусь. Кстати, я сразу был против ее плана. Подделка завещания – уголовно наказуемое деяние. Но она сумела меня убедить, что провинциалка не будет никуда обращаться. И знаете, Юрий Антонович, если бы не стремление Милы Юрьевны оставить Анастасию Ивановну ни с чем, все бы получилось. Я предлагал ей довольствоваться половиной, но она захотела все. И вот чем это закончилось. Я, конечно, понимаю, что вы можете не ответить, но все-таки спрошу: почему Анастасия Ивановна неожиданно решила…
– Не Анастасия Ивановна, – перебил Юрий, – а ее хорошая знакомая, кстати, бывшая подруга Милы Юрьевны, Ангелина Усова.
– Понятно, – кивнул Андрей Борисович.
– Надеюсь, вы сами сообщите обо всем своей клиентке, – поднимаясь, проговорил Михавич.
– Разумеется.
– Ты? – недовольно нахмурилась Елизавета. – И что ты здесь делаешь? Я же сказала, что больше не желаю тебя видеть. Убирайся…
– Может, все-таки дашь мне возможность поговорить с Анной Юрьевной? – спросил Степанов.
– Убирайся! – уже гневно повторила Лиза.
– А ваш муж, Анна Юрьевна, не приехал? – обратился Степанов к ее сестре.
– А вы кто? – спросила Анна.
– Степанов, – ответил он. – И поскольку ваш муж…
– Пошел вон! – стояла на своем Елизавета.
– А почему ты не даешь нам поговорить? – улыбаясь, спросила Анна.
– Это не твое дело! – огрызнулась Елизавета. – Ты уйдешь, или мне вызывать милицию? – закричала она Степанову.
– Я позвоню, – пообещал он Анне и вышел.
– Кто это такой? – потребовала ответа Анна.
– Твоим хахалем он не будет! – сердито отозвалась Елизавета. – Надеюсь, ты приехала сюда не для того, чтобы заводить любовника?…
– Заткнись! – крикнула Анна. – Не суди обо мне по себе.
– Еще раз повысишь голос, – прокричала в ответ Елизавета, – и больше ноги твоей здесь не будет!
– А ты помнишь, что эта квартира принадлежит и мне? – усмехнулась Анна. – Ты не забыла, что мама с папой…
– Началось все сначала! – всплеснула руками Елизавета.
– Я решила купить квартиру в Москве. Но сейчас подумала: почему я должна покупать себе жилье, если ты живешь в квартире наших родителей? Ее вполне можно разменять на одно– и двухкомнатную. Тебе, как одинокой женщине, вполне хватит и однокомнатной. Так что этот вопрос лучше решить по-хорошему, – предложила Анна.
– Ладно, – согласилась Елизавета, – давай судиться. Но сейчас хозяйка тут я, и я не желаю видеть тебя здесь. Убирайся!
Резавшая на кухне салат Даша услышала звук пощечины и тут же смачный шлепок, слившиеся воедино женские крики. Бросившись к двери в комнату, она осторожно заглянула внутрь. Сестры, плотно прижавшись друг к другу, боролись. Дашины глаза злорадно заблестели. Пытаясь свалить одна другую, женщины медленно кружили по комнате.
„Сучки, – подумала Даша, – поубивали бы друг дружку!..“
Послышался звонок входной двери. Даша побежала открывать. Сестры расцепили злые объятия.
– Выметайся!.. – учащенно дыша, проговорила Елизавета.
– И не подумаю!.. – прерывистым голосом отозвалась Анна.
– Елизавета Юрьевна, – как ни в чем не бывало позвала горничная, заглянув в комнату, – к вам пришли…
– Кто там? – поправляя сбитую прическу и одергивая кофточку, спросила она.
– Борис Сергеевич. Говорит, по очень важному делу.
– Пусть подождет в кабинете, – распорядилась Елизавета.
„Зря я, наверное, к ней приехал, – входя в кабинет, думал Ларин. – Но мне не терпится все выяснить. Конечно, она сразу не скажет, но я пойму, правду она говорит или нет. Соколик сказал, баба к ней какая-то приехала, она ее в аэропорту встречала. Говорит, здорово на Лизку похожа. Сестра, наверное. Она где-то на Дальнем Востоке золотишком занимается. Прибыльное дело, конечно, но уж больно хлопотное. И соблазн украсть велик. Воруют, естественно, но для этого связи нужны, опять-таки риск большой, лучше потихоньку-полегоньку, и глядишь, старость себе обеспечишь, и детям и внукам останется“.
– Здравствуйте, Борис Сергеевич! – Елизавета вошла в кабинет.
– Добрый день, – кивнул он. – У вас гости?
– Сестра приехала, – недовольно отозвалась она.
„Видать, сестренки не в ладах“, – увидев злой блеск в глазах Елизаветы, подумал Ларин.
– Я зашел к вам вот почему, – заговорил он. – Вы ведь слышали о киллере, который…
– Разумеется, он даже сюда звонил, Илью спрашивал.
– Когда?
– Да как раз в тот день, когда его убили. И кажется, еще кого-то.
– Поварова, – внимательно глядя ей в глаза, подсказал Ларин. – И что вы думаете об этом?
– А что я могу думать? – равнодушно отозвалась Елизавета. – Что касается Ильи, то я даже благодарна этому убийце. Поварова я видела всего несколько раз.
– Вениамин тоже убит.
– Слышала. Говорят, вас заказал кто-то. И знаете, – Елизавета вздохнула, – я боюсь. Ведь сейчас у меня находятся акции Ильи. Я, конечно, мало что в этом понимаю, но мне говорили, что деньги я буду получать немалые. В общем, я решила продать все, что осталось от Ильи. Мне совершенно не хочется заниматься делами наравне с мужиками. Денег, наверное, будет достаточно, и я смогу начать свое дело. Тем более мы с Ильей два года назад затеяли кое-какое строительство…
– Знаю. – „Это не она, – подумал Ларин. – Значит, я зря накрутил себя“. – А насчет продажи акций вы правильно решили. И я готов их купить у вас. Сегодня же мой адвокат встретится с вашим, и они все рассчитают и определят сумму, которую…
– Борис Сергеевич, – вздохнула Елизавета, – я вам доверяю. Подсчитайте сами и скажите, сколько я могу получить. Если сумма меня не устроит, я буду говорить с тем, кто сможет заплатить больше.
– А сколько вы хотите?
– Сейчас не знаю. Илья как-то назвал цену – два миллиона триста тысяч рублей. Но он, конечно, занизил сумму, мы тогда уже были на грани развода.
– Я дам вам два миллиона пятьсот тысяч, – сказал Ларин. – Не стану скрывать – то, что осталось от Ильи, стоит дороже тысяч на двести, может, триста. Но никто вам таких денег не заплатит. Кто-то потому, что такой суммы у него нет, а остальные будут торговаться или просто попытаются вас убить. Вот и вся арифметика. Надеюсь, вы понимаете, что мы не альтруисты. Каждый из нас начинал дело, надеясь, что в конце концов все мы разбогатеем и будем отмечать годовщину нашего товарищества и через год, и через двадцать лет. Так случилось бы, если б не появились те деньги, которые мы имеем сейчас. А теперь каждый думает о том, как было бы хорошо остаться у руля одному. Чем человек богаче, тем он жаднее. Если раньше я подавал нищим по десятке, иногда по сотне, то сейчас смотрю на них равнодушно. И знаете, почему все так получилось?
– Знаю. Вы нарушаете закон. Намного меньше платите налогов. Вывозите большие партии незаконно добытого леса. Покупаете европейскую мебель, а торгуете изготовленной здесь…
– Вы неплохо осведомлены о наших делах, – улыбнулся Ларин.
– Я готовилась к разводу и хотела взять Илью за горло. Но он пригрозил, что убьет меня. Я обратилась за помощью к Степанову, надеюсь, вы знаете, что он был моим любовником. И когда Илью убили, я была уверена, что это дело рук Степанова, но ошиблась. Тогда-то я и вспомнила о звонке киллера.
– Да, он сообщает о том, что человек, которому звонит, будет убит. И пока так оно и было. Любой из нас со страхом смотрит на зазвонивший телефон. После звонка киллера Вениамин продемонстрировал бесстрашие и тут же погиб. Многие думали, что это он нанял киллера. После его гибели я перебрал всех и остановился, – он усмехнулся, – как вы думаете, на ком?
– Судя по интонации, – помолчав, сказала с улыбкой Елизавета, – на мне. – Не сдержавшись, она рассмеялась.
