на платформе, смотрю на других встречающих, и у всех в руках букеты цветов. И тогда я подумал: ну чем я хуже? Неужели я не могу позволить себе купить цветы любимой снохе?
Услышав эти слова, Катя заулыбалась, а Тимофей Савельевич заулыбался ещё больше.
– Ладно, дома поговорим, – не стал спорить Борис. – Пойдёмте на автобус.
И семейство Елисеевых дружной гурьбой направилось в сторону автостанции.
В этот утренний час на автобус до Туманогорска было мало народа, и пожилой водитель внимательно разглядывал каждого пассажира, заходящего в салон.
– С курорта вернулись? – спросил водитель у Бориса, когда тот стал оплачивать проезд.
– Да, на море отдыхали, – автоматически ответил Борис, отсчитывая нужную сумму.
– Оно и видно! Вон как все загорели! Особенно он! – сказал водитель, поворачиваясь в сторону Тимофея Савельевича. – Вон как глаза блестят! Сразу видно – отдохнул человек!
После этих слов Елисеевы дружно переглянулись, но ничего в ответ не сказали. А Тимофей Савельевич подмигнул внуку и произнёс:
– Вот так-то брат!
Войдя в номер, Алиса поставила на пол дорожную сумку, огляделась и поморщилась. Да, представшая её глазам комната оставляла желать лучшего: небольшого размера с тремя узенькими кроватями, парой тумбочек и парой стульев, – вот и всё, что здесь имелось. На стене видела дешёвая репродукция одной из картин Шишкина, а старенькие обои просто вопили о том, что их давно пора переклеить. И по собственной воле Алиса никогда бы не выбрала ни этот номер, ни это место, чтобы провести здесь отпуск. Но поездка сюда стоила чисто символических денег, а обещание бесплатного трёхразового питания и различных медицинских процедур тоже немало значило.
Алисе было тридцать шесть лет, но выглядела она на десять лет моложе. Она была замужем за сотрудником полиции, который месяц назад бросил её с двумя детьми и ушёл жить к своей молоденькой коллеге. И так как развод ещё не успели оформить, то Алиса продолжала пользоваться привилегиями жены сотрудника полиции и приехала провести свой отпуск в ведомственный санаторий Министерства Внутренних дел вместе с сыном и дочерью, которых не с кем было оставить.
Организация поездки в этот санаторий стала для Алисы последним комплиментом от мужа, с которым они очень скоро превратятся в чужих людей, и, возможно, не следовало его принимать, но ей была просто необходима передышка после тех нескончаемых мытарств, которыми сопровождался последний год их семейной жизни. Бесконечные ссоры, сцены ревности и истерики кого угодно доведут до ручки. И решение о разводе было наилучшим вариантом выхода из сложившейся ситуации.
И хотя Алиса предпочла бы провести свой отпуск на каком-нибудь заграничном курорте, денег на такую поездку у неё не было. И предложение мужа, который в очень скором времени получит приставку «бывший», отправить Алису с детьми в ведомственный санаторий фактически за государственный счёт, было уж слишком привлекательным, чтобы от него отказываться.
– Маша, Глеб, вы где? – окликнула Алиса детей, которые застряли в коридоре санатория, рассматривая нарисованный на обоях камин.
«На покупку и установку настоящего камина, конечно же, денег не хватило», – подумала Алиса, подгоняя детей и помогая им войти в номер.
Когда ребята зашли внутрь, то тоже скривили свои детские личики.
– Фу! Чем здесь пахнет? – капризно проговорила Маша, разглядывая комнату и кровать, где ей предстояло спать ближайших три недели.
– Ничем здесь не пахнет! Тебе всё только кажется! – повелительным тоном ответила Алиса и закрыла изнутри дверь номера.
Маша, её четырнадцатилетняя дочь, являлась крайне привередливой особой, которой всегда было сложно угодить, так что Алиса даже не старалась подстраиваться под желания дочери и потому переключила внимание на Глеба, своего пятилетнего сына, и принялась расстёгивать его ветровку. В отличие от сестры Глеб постоянно радовал мать не только спокойным характером и хорошим поведением, но и своей рассудительностью, серьёзной не по годам.
Затем Алиса принялась доставать из сумки вещи, но потом заметила, что положить их некуда, так как ни одного шкафа в номере не было. А захламлять стулья ей не хотелось.
В итоге Алиса достала только три зубных щётки с пастой, а также полотенце, которое понесла в ванную.
Дочь последовала за ней.
– Здесь ещё хуже! – заявила Маша, заслоняя рукой нос. – Ну и запахи здесь! И пол в душе ржавый! – сообщила она через секунду после того, как разглядела весь санузел.
Да, ванная комната не имела ванной, а только душ, но и тот выглядел совсем непрезентабельно. И как верно Маша успела подметить, пол здесь в некоторых местах был покрыт ржавчиной.
Затем Маша открыла кран и пустила воду. Подождав несколько минут, она подставила руку под струю и недовольно произнесла:
– А вода только холодная.
– Но мы ведь не мыться сюда приехали! Совсем необязательно принимать душ каждый день. А слегка сполоснуться можно и холодной водой, – миролюбиво заметила Алиса.
– Это самый худший номер в моей жизни! – обиженно проговорила Маша, выходя из ванной комнаты. – Зря мы сюда приехали!
– За те деньги, которые папа заплатил за наше проживание здесь, можно и потерпеть отсутствие горячей воды и наличие некоторых неудобств. По крайней мере, у нас есть отдельный номер с тремя кроватями, и будет трёхразовое питание. А ещё я смогу бесплатно ходить на массаж и принимать другие процедуры. Так что я бы не сказала, что наш приезд сюда был напрасным! – назидательным тоном проговорила Алиса, возвращаясь обратно в комнату и присаживаясь на кровати, которая тут же предательски заскрипела.
При этих звуках на лице у Маши появилась злорадная улыбка, а Глеб радостно забрался на свою кровать и стал на ней подпрыгивать, вызывая ещё больший скрип.
– Перестань! – закричала Маша, закрывая руками уши.
– Пусть ребёнок немного порадуется! – заступилась за сына Алиса, а Маша выбежала из комнаты в коридор.
Алиса подождала некоторое время, надеясь, что дочь вот-вот вернётся, но этого не произошло. Тогда она поднялась с кровати и вышла из номера.
Алиса прошла до конца коридора и вышла в холл, где и увидела дочь, стоящую у окна.
– Мама, мне здесь не нравится! – сказала Маша, поворачивая к матери своё заплаканное лицо.
– Конечно, если ты действительно этого хочешь, то мы уедем, – проговорила Алиса, обнимая дочь. – Но давай хотя бы не сегодня. Проведём здесь денёк-другой. Вдруг тебе понравится? А если ты всё равно будешь настаивать на отъезде, то мы вернёмся домой. Мы даже сумку не будем распаковывать. Как только надоест – сразу одеваемся и уезжаем!
– Мне уже надоело! – всхлипывая, промолвила Маша.
– Один день! – напомнила ей мать. – Максимум, два. Столько потерпеть ты сможешь?
Вместо
