зайти. Если только что-то срочно там нужно взять – и то с трудом. – Веснин перевел дух. – В прошлом году Денис сказал, что летом Шлицман собирает народ на базу отдыха, но в этот раз хочет взять с собой исключительно старшеклассников, которым предстоит учиться последний год. Поездка планировалась на август. Я вдруг решил, что смогу отправить Егора вместе с Денисом, а сам остаться в Москве. Денис к тому времени лучше меня справлялся с оказанием помощи старшему брату. Я практически не волновался на его счет…
Шлицман согласился принять в группу Егора, но с некоторым сомнением. Я пообещал быть на связи. Вместе с историком присматривать за детьми отправился и Немирович. Они уехали в Переславль-Залесский первого августа, а шестого раздался звонок от Дениса. Он плакал и кричал в трубку: «Егора убили, папа! Папа, его убили!» Сначала я даже не узнал его голос, а потом разобрал слова. Как я добрался туда – сам не знаю. Дорогу вообще не видел. Извините, мне надо позвонить, а то я совсем забыл…
Веснин встал и быстрым шагом вышел из кухни. Стас тут же выглянул в окно, словно все время только и мечтал это сделать.
– Дрянная у нас работа, Гуров, – тихо сказал он.
– Хочешь сменить сферу деятельности?
– А ты?
Из комнаты послышался голос Веснина, после чего появился он сам с телефоном в руке.
– Сын со своей девушкой в кино ушли. Перевел ему пару тысяч, а то он, кажется, деньги дома забыл.
– Цены сейчас вообще в космос поперли, – заметил Стас. – Каждый раз в магазине сознание теряю.
Наблюдая за Крячко в этот момент, сторонний наблюдатель наверняка уже испытал бы раздражение: невпопад вставляет какие-то нелепые замечания и мешает сосредоточиться на главном. Вероятно, Веснину тоже так казалось, но Гуров знал, что Стас все делает правильно, не позволяя Николаю заново переживать трагедию. Веснин, мысленно вернувшись в прошлое, может замкнуться в себе и вообще прекратит говорить. Поэтому и влезал в разговор полковник Крячко, «притормаживая» поток мрачных воспоминаний Николая и направляя его мысли в нужное для себя с Гуровым русло.
– Вы сразу же поехали на базу отдыха? – спросил Гуров, скорее для порядка, чем для уточнения.
– Сразу же. Денис позвонил утром, в восемь часов. К обеду я уже был там.
– Так долго добирались?
– Просто сразу не смог сесть за руль. Точнее, смог бы, если бы сделал это моментально, но пока до меня дошло, пока руки перестали трястись… Пришлось задержаться.
Егора к тому моменту уже увезли в морг. Но сначала я, конечно, заехал на базу отдыха, к сыну. Там все были в ужасе. Оказалось, что рано утром дети решили сходить в ближайшее село, оно в полукилометре от базы отдыха. Потом признались, что у них кончились сигареты. За ними и отправились.
– Решили прогуляться туда с раннего утра?
– Вроде бы так. И без взрослых. Они сказали, что Шлицман их отпустил. А вот где был в этот момент наш дорогой директор, я не знаю. В любом случае ребята отправились в магазин одни. Дорога от базы до села идет по краю леса. Слева огромное поле. Вот на краю этого поля они и наткнулись на Егора. Лежал в траве насквозь мокрый. И волосы, и одежда были в грязи. Той ночью область накрыл ураган с ливнем, дорогу размыло. В полиции сказали, что его, очевидно, сбила машина.
– Подождите, – остановил собеседника Гуров. – Получается, что он ушел с базы ночью один?
– Один он был или нет, я не в курсе, – упрямо произнес Веснин, опустив голову. – Ушел он ночью или поздно вечером. Никому ничего не сказал. Я потом долго задавался вопросом: а где в это время был Денис? Почему отпустил брата одного? Но я так и не спросил его об этом, потому что видел, как парень мучается. Он сам себя уже тысячу раз проклял за то, что произошло. И вот еще что. Рядом с Егором лежал фотоаппарат. Наверняка пошел закат или звезды фотографировать. Отчасти в смерти Егора виноват именно я, потому что перед поездкой сам подарил ему дорогущую камеру «Canon» для ночной съемки.
– Не думаю, что здесь в его смерти есть ваша вина, – уверил Николая Гуров.
– Ранее я сказал, что сын научился передвигаться без посторонней помощи, – поднял голову Веснин. – Уточню – но с тростью. Но мог и без нее. Так вот, в тот вечер трость осталась в домике, где они жили. Он ушел с базы без какой-либо опоры. Он просто не мог бы увернуться, если бы на него неслась машина. Он просто не смог бы сделать это быстро.
– А как произошел наезд, в полиции не рассказали? – спросил Стас. – Ну хотя бы какие-то версии по этому поводу были?
– Ночь, ливень, скользкая дорога, – ответил Веснин. – А теперь прибавьте к этому плохую видимость и инвалида, который не может отскочить в сторону. Дождь смывает все следы, а мой сын умирает. Какие еще могут быть версии у полицейских? Они даже не старались кого-то искать. Сказали, что слишком мало улик, а тот участок, где нашли тело сына, не попадает в зону обзора камер слежения. Он был дальше.
Его скулы покраснели, он с трудом держал себя в руках.
– Вам должны были вернуть его камеру, – сказал Стас. – Она у вас?
– Да, она в комнате.
– Разрешите взглянуть?
Стас вышел из-за стола, провел большими пальцами под поясом джинсов.
Веснин не шелохнулся.
– Идите сами. Она в маленькой комнате. Справа, в шкафу, – объяснил он. – Там ее сразу и увидите.
Стас на секунду положил руку на плечо Николая и вышел в коридор. Гуров и Веснин остались одни.
– Я не могу смотреть на его вещи. И прикасаться к ним тоже не могу, – взглянул Веснин на Льва Ивановича. – Камеру положил в шкаф Денис, я ее даже не трогал. Я сейчас еще кофе приготовлю. Коньяк есть. Чай тоже найдется.
Казалось, он был готов ухватиться за любой предлог, чтобы только не сидеть на месте.
– Николай, лучше воды. Холодной, – мягко попросил Гуров.
На кухне резко потемнело. Взгляд в сторону окна подтвердил ожидание – солнце скрылось за тяжелой темно-серой тучей.
Вернулся Стас, с камерой в руках.
– Мы можем забрать камеру на некоторое время? – спросил он.
– Да, конечно.
– Я так и подумал. Спасибо. Теперь у нас две камеры и обе ваши. Непременно вернем.
Небо разорвала серебряная молния, и практически сразу раздался раскат грома. Он был настолько мощным, что в ответ тут же радостно отозвались несколько автомобильных сигнализаций припаркованных во дворе машин.
– Наконец-то, – вздохнул Стас. – Отмучились.
Зашумела листва, затрещали ветки старых деревьев. По жестяному карнизу забарабанили увесистые дождевые капли. Кто-то из замешкавшихся на улице завизжал, но не от страха, а от радости. Во всяком случае, так показалось Гурову. Дождь ждали давно. Его хотели.
Николай Веснин отошел подальше от окна. Прикурил, бросил коробок со спичками на стол. Он напряженно всматривался в бурю за окном и, казалось, совсем забыл о том, что был не один.
Звонок мобильного, раздавшийся в кармане Гурова, заставил всех оторваться от прекрасного зрелища, которое устроила непогода. На дисплее появился незнакомый номер, и Гуров поначалу не захотел отвечать на вызов – а вдруг очередная реклама? Но ответил, ибо должностными обязанностями предусмотрено откликаться на любой зов, даже если в инструкции об этом не говорится, а всего лишь предполагается.
– Алло, – произнес Гуров в трубку.
– Лев Иванович,
