«Форд» Матта стоял у дверей под острым углом к патрульной машине. Возле него собралась толпа любопытных. Щурясь от солнца, они тихо обменивались догадками о случившемся ночью. Я проскользнул между ними, чтобы ближе взглянуть на голубую машину, и потом скромно встал с краю.
Вынув из кармана «жучок», я обратился к Уолту, надеясь, что он меня услышит. Он не мог ответить, потому что «жучок» вел только одностороннюю передачу.
– Уолт, слышите меня? Это Джин. Наш молодой друг приехал на собственной машине, а не на такси или на взятой напрокат. Его имя на регистрационной табличке. Бледно-голубой новый «Форд» с откидным верхом, в настоящее время верх опушен. Обивка сидений серая. Номер 3711-42, штат Невада. Если удастся, постараюсь покрасить крышу, хотя он может заметить. И поставлю в машину «жучок». Когда он поедет, вы услышите. Желаю удачи. И ради бога, не потеряйте его.
Не сразу и будто случайно я снова приблизился к «Форду». Никто не обращал на меня внимания. Я был просто одним из любопытных прохожих, привлеченных толпой. Рабочий человек, в данную минуту не работающий. Некоторые дети и их мамы видели состояние щедро осыпанных мукой комнат и считали ночное происшествие ужасным. Я прислонил лестницу к заднему крылу «Форда», поставил банку с краской на плоскую поверхность багажника и вытер рукавом со лба отнюдь не воображаемый пот.
Теперь жалюзи на окнах были подняты, и желающие могли заглянуть, что происходит в доме. Но никто не смотрел из дома на улицу. Я протянул руку вдоль машины и почувствовал сквозь перчатку, как щелкнул магнит.
В окнах по-прежнему не было ни одного лица.
– Мне кто-то сказал, что грабитель влез через окно кладовки с задней стороны дома, – нагнулся я к маленькому мальчику.
– Шутите? – Глаза у него засверкали.
– Точно говорю.
Он сказал матери, и они направились к черному ходу посмотреть. Почти все собравшиеся последовали за ними, особенно после того, как кто-то услышал, что фотограф собирается снимать окно кладовки.
Я бросил еще один изучающий взгляд на окна, повернулся и пошел к дороге, в последний момент быстрым взмахом руки перевернув банку с краской. Крышка отскочила, банка покатилась по плоской поверхности багажника и со звоном упала на землю. В результате на голубой поверхности багажника образовалась широкая ярко-желтая полоса, а на гравии дорожки – желтая лужица.
Я был уже на дороге, когда мальчик лет шести первым заметил разлившуюся краску и догнал меня.
– Мистер, краска вся вылилась.
– Ох, знаю. Не трогай. Никому не позволяй трогать, ладно? Сейчас принесу совок и соберу ее.
Он с важным видом кивнул и побежал сторожить желтую лужицу, а я без происшествий вернулся к машине и спокойно поехал в Лас-Вегас, на ходу снимая кепку и перчатки. Вернувшись в мотель, я принял душ, переоделся, оплатил счет и поехал в аэропорт, где вернул машину в бюро проката. Я внимательно оглядел зал ожиданий на случай, если Матт вздумает путешествовать по воздуху, потом съел сандвич и успел на первый же рейс в Лос-Анджелес.
В Лос-Анджелесе, в справочном бюро, где я забирал ключи от машины, меня ждала еще и записка от Уолта.
"Вы самый бешеный парень, какого я знаю, И не думайте, будто я не понимаю, как Вы рисковали. Если Вы прочтете эти слова, значит, Вы выполнили свой план и не попали за решетку. Мой приятель из ЦРУ рассказывал, что Вам поручают самые безумные акции, и он был прав. Чем Вы пользуетесь, чтобы держать нервы в порядке? Расскажите мне в следующий раз.
Уолт".
Удивленно и не без благодарности – ведь он волновался за меня – я положил записку в карман и поехал в город, чтобы найти бюро проката магнитофонов. Мне удалось взять на неделю усовершенствованный магнитофон со сверхмедленной скоростью записи – меньше дюйма в секунду, то есть с такой же скоростью, как и на записывающем устройстве у меня в приемнике. После этого я поехал в Лос-Кайлос на ферму Орфей. Там я вынул из транзистора пленку и зарядил его новой. Похоже, никто не обнаружил это укромное место в кустах среди скал и никто не заметил, как я пришел и ушел.
Когда я вернулся в мотель, Линни и Юнис только что пришли с прогулки по пляжу и встретили меня весьма прохладно. Они, не останавливаясь, прошли мимо, пробормотав, что увидят меня за обедом.
Слегка изумленный, я пожал плечами и понес багаж и магнитофон к себе в номер. Быстро зарядив вынутую из приемника пленку и включив магнитофон и кондиционер, я начал переодеваться.
Страшно взволнованная, позвонила Йола. К счастью, слуга, переключив разговор на спальню, где был Оффен, не положил трубку в кабинете, где я поставил «жучок», так что записался весь разговор.
– Мне позвонили из полиции Вегаса...
– Не кричи, Йола, я не глухой.
Она ничего не слышала и продолжала кричать:
– Какие-то вандалы разгромили дом в Питтсе! – Она права: дом был в таком же ужасающем состоянии, как и ее голос.
– Что ты имеешь в виду – «разгромили»?
– Полиция говорит, все перевернуто, выброшено на пол и перемешано с мукой, сахаром и всем, что нашли в кладовке. Полиция хочет знать, что украдено, поэтому надо, чтобы я или лучше Матт приехали и посмотрели... Но я же не могу, дядя Бак, я просто не могу. У нас тридцать два человека, у меня нет возможности уехать и бросить ранчо. Пусть едет Матт.
– Но Матт...
– Конечно, – перебила она его. – Думаете, я не знаю? Но он должен поехать. Эти лошади не умрут, если он оставит их на несколько часов. А для меня это слишком далеко, мне понадобится два дня. Это безнадежно. Все пошло наперекосяк с тех пор, как мы взяли этого проклятого Крисэйлиса.
– И если ты помнишь, – уколол ее Кэлхем Джеймс, – это была ваша с Маттом идея. Я сразу говорил, что еще слишком рано. Еще не улеглись страсти с пропажей последнего. Ты и Матт стали слишком жадными, с тех пор как вошли в дело.
– Родственники должны делиться удачей, а не присваивать ее себе.
– Ты всегда так говоришь.
«Ничто так не цементирует семейные связи, как маленький шантаж», – весело подумал я. Похоже, Оффен был вполне доволен своими полмиллиона в год. А Йола и Матт, наткнувшись на золотую жилу, спешили получить побольше. Импульсивные, примитивные, жадные Клайвы: если бы они удовлетворились своей долей от Шоумена и Оликса, Оффена никогда бы не раскрыли.
Йола прекратила бесполезную перебранку о давних событиях и вернулась к сегодняшним бедам:
– У меня нет номера телефона Матта. Как ему позвонить?
– У меня здесь его нет, он внизу в записной книжке.
– Послушайте, дядя Бак, может, вы сами позвоните ему? Скажите, чтобы он немедленно ехал в Вегас, полицейские ждут его. Пусть он позвонит мне оттуда и скажет, что взяли. Я не вынесу, если эти подонки украли мою норковую накидку... И там в сейфе все деньги...
– Привыкни к мысли, что пропало все. – В голосе Оффена прозвучали нотки злорадства.
– Наверно, у них не хватило времени, – возразила Йола. – Сигнализация включается, когда кто-то входит в кабинет. И уже не остается времени открыть сейф до приезда полицейских. Мы много платим за это...
Им не повезло: по чистой случайности я оставил кабинет напоследок.
Йола повесила трубку, и после двадцатисекундного перерыва дядя Бак позвонил Матту по телефону у себя в кабинете. Реакцию Матта я не услышал, хотя трубка клокотала от ярости. Он согласился немедленно выехать в Вегас, но по тому, что говорил Оффен, нельзя было определить, где в данный момент находится Матт. Очевидно, где-то неподалеку от Лас-Вегаса, потому что он собирался осмотреть дом и вернуться к вечернему кормлению лошадей. Это сужало зону поисков до площади в сто – сто пятьдесят квадратных миль. Почти до носового платка.
Последовавший потом телефонный разговор не представлял интереса. Затем, примерно в полдень, Оффен включил телевизор и смотрел передачу о скачках. Вся остальная пленка содержала только текст комментатора скачек.
Вздохнув, я выключил магнитофон и спустился вниз. Линни и Юнис в нарядах ослепительных цветов пили дайкири и любовались, как солнце опускается в Тихий океан. Они опять крайне холодно приветствовали меня и односложно отвечали на вопросы, как они отдыхали сегодня. Наконец Юнис прямо спросила:
– Хорошо провели время в Сан-Франциско?
– Да, благодарю вас. – Я удивленно вытаращил глаза.
Они погрузились в долгое молчание, которое прервал официант, сообщивший, что меня просят к телефону.
Это был Уолт.
– Где вы? – спросил я.
– В аэропорту Лас-Вегаса.
– Как идут дела?
– Успокойтесь, – миролюбиво произнес он. – Лошади на маленькой ферме в долине Аризоны, недалеко от Кингмена. Мы там приземлились, и я расспросил соседей. Вроде бы обычно сидевшая на мели пара, которой принадлежит ферма, на прошлой неделе объявила, что друг устроил им путешествие в Майами, а молодой парень присмотрит за фермой, пока их не будет.
– Великолепно! – оживился я.
