Джеффри Дивер - Разбитое окно

Сакс со стоном раскрыла мобильник, озарив их тела голубым светом. Посмотрев на дисплей со входящим номером, она заметила:

– Это Пам. Пожалуй, надо ответить.

– Разумеется!

– Привет! Что нового?

По тому, как Сакс молча слушала, Райм догадался, что случилась неприятность.

– Ага… Ну да… Только я сейчас у Линкольна. Ты можешь подъехать сюда? – Сакс вопросительно посмотрела на Райма, и тот кивнул в знак согласия. – О'кей, детка… Конечно, мы не уснем. – Она захлопнула телефон.

– Что?

– Не знаю. Пам не говорит. Сказала только, что к ее приемным родителям срочно доставили двух новых ребят. Старшим детям пришлось разместиться всем вместе в одной комнате. Памела приехала ко мне, но не хочет оставаться в доме одна.

– Да пусть приезжает. Я не против, ты же знаешь.

Сакс снова легла и принялась целовать его с удвоенной энергией, шепча с придыханием:

– Я подсчитала… Ей надо собрать сумку, выкатить машину из гаража… Приедет минут через тридцать пять, не раньше. У нас есть время.

Поцелуи возобновились.

Почти одновременно с дребезжанием звонка у входной двери и голосом в домофоне:

– Мистер Райм! Амелия! Это я, Пам. Откройте мне, пожалуйста!

Райм рассмеялся:

– Похоже, она звонила, уже стоя на пороге.

Пам и Сакс расположились в одной из верхних спальных комнат в доме Райма, уже давно отведенной для девочки на случай, если та захочет посетить их. На полке скучала обделенная вниманием парочка плюшевых зверюшек (игрушки не много значат в твоем детстве, если мать и отчим скрываются от ФБР). Зато здесь скопилась целая коллекция из сотен книг и компакт-дисков. Тут же стояли проигрыватель и спутниковый радиоприемник. Благодаря заботам Тома в комнате имелся запас чистых свитеров, футболок и носков, а также пара кроссовок – Пам любила пробежаться по дорожке длиной в 1,6 мили вокруг водохранилища Центрального парка. Ей нравилось это, и ее организм испытывал жадную потребность в беге.

Девочка сидела на кровати и аккуратно красила золотым лаком ногти на ногах, вставив между пальцами комочки ваты. Раньше мать запрещала ей делать это и вообще пользоваться косметикой (она почему-то видела в макияже «неуважение к Христу»), и когда Пам наконец вырвалась на свободу из правоэкстремистского подполья, то сразу дополнила свою внешность маленькими, радующими душу украшениями вроде этих золотистых ноготков, малиновых прядей в волосах и пирсингов – по три в каждом ухе. Сакс радовалась тому, что девочку не тянет на крайности, хотя Памела Уиллоуби имела больше причин пуститься во все тяжкие, чем любая другая ее сверстница.

Амелия удобно расположилась в кресле, положив на кровать босые ноги – с некрашеными ногтями. Через открытое окно весенний ветерок заносил из Центрального парка сложное сочетание запахов сырой земли, перегноя, молодой листвы и выхлопных газов. Сакс отпила из чашки горячего шоколада и обожглась.

– Ой! Подуй сначала!

Пам подула в свою чашку и осторожно пригубила.

– Ага, горяченький. Хорошо!

И опять принялась колдовать над ногтями. И если днем ее лицо не покидало счастливое выражение, то теперь оно выглядело явно озабоченным.

– Знаешь, как их называют? – спросила Сакс, указывая на свои босые ноги.

– Что – ступни? Пальцы?

– Нет, подушечки ступней и пальцев.

– Конечно, знаю. Подушечки ступней и пальцев.

Обе засмеялись.

– А еще есть ученый термин «плантарные поверхности». Они, как и пальцы рук, оставляют отпечатки. Линкольн сумел доказать вину одного костолома, вырубившего человека вторым ударом босой ноги. Но в первый раз он промахнулся и вмазал по двери, оставив на ней след.

– Прикольно! Мистеру Райму надо еще одну книгу написать.

– Я сама ему все время говорю… У тебя что-то случилось? Стюарт?

– Ага.

– Рассказывай.

– Наверно, зря я приехала. Дура я все-таки.

– Рассказывай, Пам! Я коп, не забывай. Все равно у тебя выпытаю.

– Просто Эмили позвонила, раньше она никогда не звонила мне по воскресеньям, я сразу подумала: тут что-то не так и она чего-то недоговаривает. Потом все-таки сказала. В общем, она сегодня видела Стюарта с другой девчонкой. Есть там одна в соседней школе. После футбола. А мне он сказал, что пойдет домой.

– Ну и что из этого? Что же ему теперь, нельзя с другими девчонками общаться? Это еще ничего не значит.

– Эмили сказала, что он вроде бы ее обнимал. Ей так показалось, во всяком случае. А потом этот тип заметил Эмили и быстренько так слинял из поля зрения вместе с той девчонкой. Как бы не хотел, чтобы их видели.

Процесс лакировки ногтей приостановился.

– Знаешь, я реально тащусь от Стюарта. Если он меня бросит, мне будет паршиво.

Сакс и Пам вместе ходили на прием к психотерапевту, и с согласия девочки женщины переговорили с глазу на глаз. Памелу ожидал длительный период преодоления симптомов посттравматического стресса, развившегося вследствие совместного проживания с социопатической родительницей. Усугубило тогда ситуацию и то, что ее сожитель чуть не пожертвовал жизнью падчерицы во время перестрелки с полицейскими. И теперь любые душевные переживания наподобие нынешних, связанных со Стюартом Эвереттом, казалось бы, незначительные в глазах большинства людей, могли оказывать повышенное влияние на психику девочки и нанести определенный ущерб ее состоянию. Психотерапевт посоветовала Сакс по возможности оберегать Памелу от лишних огорчений, но и не создавать ей тепличных условий. Любую проблему следует обсуждать, изыскивая способы ее решения.

– А вы со Стюартом когда-нибудь разговаривали о своих друзьях?

– Стюарт сказал мне – с месяц назад, – что у него никого, кроме меня, нет. Он тоже знает, что я больше ни с кем не встречаюсь.

– А оперативная информация имеется? – спросила Сакс.

– Что за оперативная информация?

– Ну, подружки тебе больше ничего про него не рассказывали?

– Нет.

– А ты знаешь кого-нибудь из его друзей?

– Ну, так… Не настолько хорошо, чтобы расспрашивать о нем. И вообще, шпионить – это отстой.

Сакс улыбнулась:

– Значит, агентурная разведка отпадает. Тогда тебе надо просто спросить прямо у него.

– Ты так думаешь?

– Я так думаю.

– А если Стюарт скажет, что встречается с той девчонкой?

– Тогда радуйся, что он тебе не врет. Значит, он честный малый, а это плюс в его пользу. Тебе останется только убедить Стюарта, что та красотка ему не пара.

Обе засмеялись.

– Упирай на то, что ты хочешь встречаться только с одним человеком. – Проснувшаяся в Амелии материнская мудрость заставила ее поспешно добавить: – Но главное, не перегнуть палку, то есть сейчас и речи нет о замужестве. Мы лишь решаем вопрос, кто с кем ходит на свидания.

Пам согласно закивала:

– Да-да, конечно.

Успокоенная, Сакс продолжала:

– А Стюарт и есть тот человек. Но ты ожидаешь от него того же. Между вами много общего, вам есть о чем говорить, ваши отношения важны вам обоим – следовательно, необходимо реализовать их в полной мере.

– Как у тебя с мистером Раймом.

– Ну да, примерно. А если Стюарту этого не надо – что же, это замечательно.

– Ну нет, не замечательно, – насупилась Пам.

– Послушай, ты только скажешь ему так! А еще скажешь, что тоже будешь ходить на свидания с другими. Пусть выбирает, ты или она. На двух стульях разом не усидишь.

– Да, наверно… А если он выберет ее? – Лицо Пам еще больше помрачнело.

Сакс усмехнулась и покачала головой:

– Да, не хотелось бы пролететь с этим. Но я думаю, этого не случится.

– Ладно. Мы завтра встречаемся после уроков. Я поговорю с ним.

– Потом позвони, расскажешь, как все прошло.

Сакс встала со стула, забрала флакончик с лаком и закрутила колпачок.

– Ложись спать, поздно уже.

– Погоди, я еще не все ногти накрасила.

– Надень завтра на ноги что-нибудь с закрытыми мысками.

– Амелия!

Сакс остановилась в дверях.

– А вы с мистером Раймом поженитесь?

Сакс улыбнулась и закрыла за собой дверь.

«Это очень солидная организация…»

Мягко сказано, подумала Сакс, сидя в приемной компании «Стратиджик системс дейтакорп», расположившейся на высоте птичьего полета, и вспоминая оценку масштабов деятельности «ССД», данную президентом обувной компании.