- И сколько вам потребуется на это времени?
- Шестьдесят дней.
- Вы смеетесь! - Бакли уже просто кричал. - Это что, шутка? Обвинение готово, судья. Шестьдесят дней! Это неслыханно!
Джейк начинал закипать, но пока сдерживался. Бакли подошел к окну, что-то шепча.
Нуз продолжал листать календарь.
- Почему шестьдесят?
- Дело представляется мне довольно сложным.
Бакли расхохотался и принялся покачивать головой.
- Значит, нам следует ожидать, что защита будет настаивать на временном помешательстве?
- Да, сэр. И потребуется время, чтобы мистера Хейли осмотрел психиатр. После чего обвинению тоже непременно захочется, чтобы моего подзащитного освидетельствовали другие эксперты.
- Понимаю.
- У нас также могут возникнуть до суда и другие вопросы. Дело это большое, и я хотел бы быть уверенным в том, что мы будем располагать соответствующим временем для подготовки.
- Мистер Бакли? - обратился к прокурору судья.
- Как угодно. Для обвинения это не играет никакой роли. Мы будем готовы. Мы могли бы выйти в суд хоть завтра.
Нуз небрежным почерком записал что-то на страничке календаря и вновь поправил очки, которые постоянно сползали и удерживались от падения только небольшой бородавкой, удачно расположенной на самом кончике носа. Ввиду особой длины носа, а также из-за несколько специфической формы головы его чести нужны были очки с необычно длинными дужками. Очки не требовались судье ни для чтения, ни для других каких-то целей, похоже, он надевал их только в бесплодной попытке отвлечь внимание окружающих от столь выдающегося носа. Джейк давно подозревал это, но ему все никак не хватало мужества подойти к судье и сказать ему, что эта шутовская восьмиугольная оправа отвлекает внимание от чего угодно, но только не от носа, на котором находится.
- Сколько времени, по-вашему, может продлиться суд? - последовал новый вопрос судьи.
- Три или четыре дня. Но дня три еще может уйти на подбор жюри.
- Мистер Бакли?
- Примерно так. Но я никак не могу взять в толк: почему надо шестьдесят дней готовиться к трехдневному процессу? А я-то думал, мы покончим с этим делом пораньше.
- Остынь, Руфус, - спокойно сказал Джейк. - Телевизионщики понаедут сюда через шестьдесят дней, даже через девяносто. О тебе они не забудут. Ты же так хорошо даешь интервью, проводишь пресс-конференции, читаешь проповеди. Ты все делаешь хорошо. Так что ты не беспокойся: ты используешь свой шанс.
Глазки Бакли сузились, лицо покраснело. Он сделал несколько шагов в сторону Джейка:
- Если не ошибаюсь, мистер Брайгенс, вы дали больше интервью и заглянули в большее количество объективов, чем я за всю прошедшую неделю.
- Я знаю об этом. А вы мне завидуете?
- Нет, я не завистлив. Меня не интересуют телекамеры...
- Давно ли?
- Джентльмены, прошу вас, - опять вмешался Нуз. - Дело обещает быть долгим и эмоциональным. Надеюсь, что мои юристы покажут себя в нем настоящими профессионалами. Так, мой календарь уже переполнен. Единственное окно у меня есть только после двадцать второго июля. Как вы на это посмотрите?
- Можно попробовать, - ответил Масгроув. Джейк улыбнулся Бакли и сверился со своим карманным календариком.
- Меня это устраивает.
- Отлично. А все предсудебные требования должны быть заявлены не позднее восьмого июля. Предъявление обвинения назначено на завтра, на девять утра. Вопросы?
Джейк поднялся, пожал руки Нузу и Масгроуву и вышел. После обеда он навестил своего знаменитого клиента, сидевшего в кабинете Оззи. Копия обвинительного заключения была переслана Карлу Ли из суда. У Хейли накопилось несколько вопросов к своему адвокату.
- Что такое умышленное убийство?
- Это худший вид убийств.
- Какие же есть еще?
- Их всего три: неумышленное, рецидивное и умышленное убийство.
- Что дают за неумышленное?
- Двадцать лет.
- А за рецидивное?
- От двадцати до пожизненного заключения.
- Умышленное?
- Газовая камера.
- За нападение на полицейского с причинением телесных повреждений?
- Пожизненное без права на амнистию.
Карл Ли внимательно изучал обвинительное заключение.
- Другими словами, мне грозят две газовых камеры, а после них еще и пожизненное.
- Не торопись. Сначала все-таки будет суд. Который, между прочим, назначен на двадцать второе июля.
- Через два месяца! Почему так долго?
- Нам необходимо время. Его потребуется немало, чтобы найти психиатра, готового показать, что в тот момент ты был не в себе. После этого Бакли пошлет тебя в Уайтфилд на медицинское освидетельствование врачами обвинения, и все они в один голос заявят, что в момент совершения преступления ты был совершенно нормален. Мы заявим протест, Бакли заявит встречный, предстоит целый ряд слушаний. На все это нужно время.
- А раньше никак нельзя?
- А раньше нам и не требуется.
- А если мне требуется?
Джейк внимательно посмотрел на него:
- В чем дело, парень?
- Мне нужно выбираться отсюда, и побыстрее.
- А мне показалось, что ты говорил, будто в тюрьме тебе не так уж и плохо.
- Я и не отказываюсь от своих слов, только мне нужно домой. У Гвен нет денег, и работу она найти не может. У Лес-тера свои проблемы с женой. Она звонит ему ежедневно, так что надолго он здесь не останется. Ненавижу просить родственников о помощи.
- Но ведь они же тебе не откажут, не так ли?
- Некоторые из них. У каждого свои проблемы. Ты должен вытащить меня отсюда, Джейк.
- Вот что, обвинение тебе официально предъявят завтра утром, в девять. Суд состоится двадцать второго июля, это окончательная дата, ни о каких переносах и не помышляй. Я уже объяснял тебе, что такое предъявление?
Карл Ли покачал головой.
- Это не займет и двадцати минут. Мы с тобой войдем в зал заседаний, там будет сидеть Нуз. Он задаст несколько вопросов тебе и несколько вопросов мне. Затем он вслух зачитает предъявленное тебе обвинение и поинтересуется, вручили ли тебе его копию. Затем он спросит тебя, признаешь ли ты себя виновным. Ты ответишь ему, что нет, не признаешь, и он назначит дату суда. Ты сядешь на свое место, а мы с Бакли сцепимся по вопросу освобождения тебя под залог. Нуз откажется определить сумму залога, тебя привезут сюда, в тюрьму, где ты и останешься до суда.
- А после суда?
Джейк улыбнулся:
- Нет, после суда тебя здесь не будет.
- Обещаешь?
- Нет. Никаких обещаний. О завтрашнем дне у тебя есть вопросы?
- Нет. Скажи, Джейк, сколько я тебе заплатил?
Джейк заколебался, почувствовав, что вопрос был задан неспроста.
- Почему ты спрашиваешь?
- Я просто размышляю.
- Девятьсот долларов плюс расписка.
У Гвен было меньше сотни долларов. Нужно было платить по счетам, с продуктами дома обстояло неважно. В воскресенье она приходила в тюрьму и проплакала целый час. Паника, в которой она находилась, была составной частью ее жизни, была ее натурой. Карлу Ли, несмотря на это, и так было ясно, что семья находится на грани, что жена никогда еще не пребывала в таком страхе. От ее родственников особой помощи ждать не приходится - так, кое-какие овощи с собственного огорода да несколько долларов на молоко и яйца. Когда речь заходила о похоронах или пребывании в больнице, они чувствовали себя почти беспомощными. Вот в отношении эмоций они умели быть щедрыми: готовы стонать, плакать и выставлять напоказ свои чувства часами. Но стоило только упомянуть о деньгах, как они тут же бросались в стороны, как цыплята от кошки. Ничего не ждал Карл Ли от ее родственников, да и от своих не больше.
Он уже решился было попросить у Джейка взаймы сто долларов, но тут же подумал, что лучше дождаться того момента, когда Гвен совсем упадет духом. Тогда это будет проще.
Листая бумаги, Джейк ждал, когда Карл Ли попросит у него денег. Клиенты по уголовным делам, особенно чернокожие, всегда после уплаты гонорара просили вернуть им часть средств. Джейк сомневался в том, что, кроме девятисот долларов, ему удастся получить от своего подзащитного еще хоть что-то, и поэтому он не собирался возвращать Хейли ни доллара. К тому же черные привыкли сами заботиться о себе. Помогут родственники, подключат церковную общину. Ничего, с голоду не умрут.
Он подождал, а затем засунул папку и блокнот в кейс.
- Еще что-нибудь, Карл Ли?
- Да, что я могу сказать завтра?
- А что ты хочешь сказать?
- Я хочу объяснить судье, почему я пристрелил тех парней. Они же надругались над моей дочкой. Их нужно было убить.
- Именно это ты и хочешь сказать завтра судье?
- Да.
- И ты рассчитываешь, что, после того как выслушает тебя, он отпустит тебя на волю?
Карл Ли ничего не ответил.
- Послушай, Карл Ли, ты нанял меня в качестве своего адвоката. И ты сделал это потому, что верил мне как профессионалу, так? И если мне понадобится, чтобы ты завтра что-то говорил, я попрошу тебя об этом. Если же не попрошу - сиди и молчи. Когда в июле ты придешь в суд, тебе представится возможность сказать все, что ты сочтешь нужным. Но до этого времени говорить буду я.
