— Что «что»?
— Вы не договорили.
Эллери смотрел в сторону, избегая настойчивого вопроса в ее глазах.
— Знаете, Паула, я должен вас поблагодарить. Вы помогли мне решить это дело.
— Но вы собирались сказать…
— Вы дали мне ключ, — уточнил мистер Квин; он говорил сухим, безлично-вежливым тоном.
— Эллери Квин, мне что, вас встряхнуть? Кого это волнует?
— Вы натолкнули меня на жизненно важную мысль. Я буду благодарен вам всю жизнь, — все так же сухо произнес он.
— Всю вашу жизнь? — нежно повторила Паула. — Всю жизнь?!
Она медленно подошла к Эллери и встала так близко, что он ощутил ее запах, у него даже закружилась голова, и он попятился, как собака, учуявшая опасность.
— Всю жизнь? — шептала Паула. — О, Эллери…
Зазвонил телефон у нее на столе.
— Проклятье! — вскрикнула она, топнула ногой и кинулась к столу.
Мистер Эллери достал из кармана носовой платок и промокнул испарину.
— Да? — нетерпеливо сказала Паула в трубку.
Больше она уже ничего не говорила, ни слова, — только слушала. И пока она слушала, жизнь уходила из нее, а лицо стало похоже на маску из папье-маше. В таком же странном молчании она положила трубку.
— Паула, что произошло?
Она опустилась в кресло.
— Мне было ясно, мистер Квин, что с Бонни вы допустили ошибку. Я была уверена, что она видит насквозь вашу грубую мужскую тактику. Но я и подумать не могла…
— Что с Бонни? — Эллери оцепенел.
— Дорогой мой мистер Всезнайка, приготовьтесь к удару, — болезненно улыбаясь, сказала мисс Перис. — Вы расстарались, чтобы Бонни и Тай вцепились друг другу в глотку. Зачем?
— Чтобы некий человек увидел это, поверил и остался доволен. Паула, ради всего святого, не мучьте меня. Кто вам сейчас звонил и что он сказал?
— Один мой друг из «Юниверсал пикчерс». Боюсь, что ваш некий человек, если только он не глухой и не слепой, через несколько минут узнает страшную правду.
— Страшную? — упавшим голосом переспросил Эллери.
— Час назад, повиснув на шее Тая, Бонни созвала прессу к себе в Глендейл и поведала миру сенсационную новость. Что завтра, в воскресенье, 24-го числа, она, Бонита Стюарт, станет миссис Ройл.
— Господи боже мой, — запричитал Эллери и исчез в дверях.
ДЕТИ БЕЗ НЯНЬКИ
Паркуясь возле дома Бонни, Эллери в спешке поцарапал крыло своего купе. Еще издали он заметил троицу детективов, подошедших к полицейской машине. Оттуда вылез инспектор Глюк.
Эллери стал заикаться:
— Г-глюк, тут что-то… тут н-ничего…
— А тебя-то что принесло? — обернулся инспектор.
— Я только что услышал новость. Она еще жива? Ее пытались убить?
— О ком ты?
— О Бонни Стюарт.
— Жива, конечно. — Глюк вытаращил глаза. — Какая муха тебя укусила? Ты здоров?
— Я-то здоров. — Эллери потер затылок. — Глюк, здесь нужен кордон. Поставь всех, кого только можешь наскрести.
— Да у меня тут и так трое.
— Мало. Надо, чтобы дом Бонни был в плотном кольце. Чтобы мышь не проскочила! И незаметно. Убери этих топтунов!
— А как же… — начал инспектор полиции.
— А никак же, — прервал его мистер Квин и нырнул в ворота.
Глюк вернулся к машине, что-то сказал сидевшему в ней полицейскому и вслед за Эллери заторопился к дому.
— Да что стряслось-то? — пыхтя, спросил он Квина.
— Все пошло наперекосяк.
Им открыла пышка Клотильда, необычно робкая и с романтическим блеском в черных глазах-бусинках.
— Ах, месье, их нельзя…
— Ах, мамзель, их можно и нужно! — грубо резанул Эллери. — Тай! Бонни!
Из ближайшей комнаты послышался смутный шум возни. Инспектор Глюк кинулся на звук. Вместе с Квином они ворвались в дверь.
Молодой Ройл сидел с невестой на диване. Оба имели растерзанный вид и пытались расцепить руки. У Тая был окровавленный рот. Оказалось, просто помада Бонни.
— Вот вы где! — воскликнул Эллери. — И что вы такое надумали?
— А, это вы, — угрюмо буркнул Тай, высвобождая шею из объятий своей дамы.
— Нет, ну черт-те что! Не могли прожить друг без друга пару дней? А уж если вам так приспичило, то хоть не кукарекали бы на весь мир!
Тай медленно поднялся с целеустремленным видом. Бонни растерялась:
— Тай, ты весь в помаде… О, и инспектор здесь! Инспектор Глюк, я требую…
— Не надо, Бонни, я знаю, как справиться с ситуацией, — жестко сказал Тай.
— Что да, то да! — кудахтал Эллери. — Вот что получается, когда имеешь дело с пустоголовыми детьми, которые…
И в ту же секунду у него под подбородком взорвалась бомба, а перед глазами забегали маленькие разноцветные точки. Прошла вечность, и Квин понял, что лежит на полу и смотрит на люстру. Интересно, когда же началась война… Издалека донесся голос Тая:
— Инспектор, тут ваш человек разлегся. Может, заберете?
— Ройл, уймитесь, — сказал Глюк, тоже за тысячу миль. — Давай, Эллери, поднимайся, а то испачкаешь свои шикарные брюки.
— Где я? — бормотал мистер Квин.
— Он еще спрашивает! — взвизгнула Бонни. — Тай, стукни его как следует! Вот негодяй!
Скосив глаза, Эллери получил смутное представление о гладких женских коленках и юбочке, похожей на парашют. А в футе от его лица притопывали два маленьких крокодильчика. Нет, пожалуй, не крокодильчики, а туфли из крокодиловой кожи.
— Я сразу заподозрила, что здесь что-то не так! — говорила Бонни. — Когда он привел меня в костюмерную Тая… Боже, какая мерзость! Пишущая машинка, вся эта заумная «дедукция» Квина, а я-то знала, знала, что Тай эти карты послать не мог! — Она прервалась, чтобы перевести дух, и опять затараторила: — Видите? Он все время нам лгал! Но я его лжи не поверила, я посмотрела на эти буквы в машинке и сразу поняла, что они надпилены специально! Значит, Тай никак не мог сам против себя, но я и так знала, что это не он! И тогда я поехала прямиком к Таю…
Девушка все говорила и говорила, а мистер Квин все лежал, созерцая потолок. Почему он кружится и качается? А-а, понятно — в Калифорнии землетрясение.
— Да, — зарокотал голос Тая, — мы сравнили, что Квин нам наговорил, каждому по отдельности, — кстати, давно пора было это сделать. Знаете, инспектор, вы бы поразились, что нам только не наплел этот парень. Он делал все, чтобы каждый из нас решил, что другой убийца.
— Да, мне он говорил…
— А мне этот убийца внушал…
И все в таком роде. Кто-то устроил скандал, решил Квин, но вот из-за чего… Он застонал и попытался подняться.
— Давай вставай, — довольно грубо сказал ему инспектор Глюк. — Ну что, одинокий волк, достукался?
Кто-то отвратительно хихикнул. Глюк помог мистеру Квину принять сидячее положение.
— Как чувствуешь себя? Должно быть, паршиво?
— Шломана шелюфть, — ощупывая подбородок, выманил Эллери. — А голова-а-а…
Он встал на четвереньки. Отдохнул. Более-менее распрямился.
— Только попробуй сказать Бонни, что эти карты я ей послал, — поигрывая кулаками, пригрозил Тай.
— Да он сам их и посылал! — победно объявила Бонни, обнимая своего героя. — Потому и хотел, чтобы мы цапались. Да, Квин?
— Была причина, — коротко ответил Эллери. — Где зеркало?
Он доковылял до зеркала в холле и занялся изучением своей физиономии. Пока он нежно оглаживал быстро приобретающую цвет гелиотропа шишку на подбородке, раздался звонок в дверь. Мимо него просеменила Клотильда и впустила в дом двоих мужчин. Один из них представился затуманенному взору Эллери хмурим и заторможенным, а второй — сильно взволнованным живчиком. Он потер глаза и прислонился спиной к стене.
— Пушть они пройдут, — сказал он Клотильде. — Глюк ражве не говорил…
Но в этот момент появился инспектор и махнул рукой. Мужчина, тот, что с замедленной реакцией, не узнав Эллери, медленно прошествовал мимо него и крылся за дверью. А живчик проскочил живо. Так Квин и не понял, кто есть кто. Убедившись, что челюсть его все еще состоит из одного куска, Эллери рысью припустил за визитерами и остановился в дверях.
Заторможенный молча смотрел на Бонни. У него было красное, как будто обожженное на солнце лицо.
— Это же Батч, — пролепетала Бонни.
— Послушай, Батч, мы сами собирались рассказать тебе, хотели позвонить… — начал Тай.
Откуда-то вынырнул быстроходный и завопил:
— А мне плевать, как вы тут будете кувыркаться в постели, но будь я проклят, если я понимаю, как это собираетесь водить за нос свою студию!
— Отвали, ты! — сказал Тай. — Нет, правда, Батч, мы виноваты перед тобой.
— Отвали?! — сверкнув единственным глазом, орал Сэм Викс — это он так суетился. — Нет, вы слышали, он говорит «отвали»! Послушай меня, красавчик, такое понятие, как личная жизнь, — это не для тебя. Ты просто часть собственности, как вот этот дом, например. Сечешь? Ты принадлежишь «Магне». Прикажет тебе «Магна» прыгать…
