— А это что за птички? — удивился Бедуин.
О как! А я думал, что он все знает. Что ж, век живи — век учись. И я рассказал ему то, что поведал мне Георгий Кузьмич.
— Так что Брюсов был не просто долгожителем, а скорее всего, характерником, — закончил я свой рассказ.
— Ах ты, мать честная! — Сильно взволнованный Бедуин вскочил с намерением побегать (так ему лучше думалось), но зацепился за ножку стола, и, если бы не моя реакция, он точно рухнул бы на пол.
Я подхватил его, поддержал, помог сесть на стул и сказал:
— Осторожней, Мартин Викторович. А не то поломаете свою дорогую импортную мебель.
— К дьяволу мебель! Какой интересный материал! Потрясающе! Выходит, Воловик и к этому уважаемому человеку пытался подбить клинья. А тот уклонился, за что и получил пулю. Как это похоже на Воловика… Сукин сын!
— Вам еще не все известно. Пуля, которой убили старика, была серебряной.
— Серебряной? Это же надо… — Бедуин был потрясен. — Похоже, мы наблюдаем исторический момент, когда мифы становятся реальностью! Конечно же колдуна-характерника можно убить только серебряным оружием. Так говорится в старинных книгах по этому вопросу. Но все-таки странно…
— Что именно?
— Зачем был убит старик? Я ведь не думаю, что Воловик (если зло и впрямь сотворили по его указке) сделал это ради забавы. Он весьма прагматичный негодяй. То, что старик отказался быть подопытным животным, еще не повод для расправы. Судя по твоему рассказу, он не нуждался ни в чем, поэтому и не повелся на посулы вербовщиков. Ну разве что у него был дефицит общения. Но для многих стариков это не главное. Значит, у Воловика был веский повод расправиться со старым характерником.
— Вы думаете, что… — осенила меня догадка.
— Именно! Пока Брюсов был жив, Воловик не мог воспользоваться каким-то артефактом, находившимся в распоряжении старика. Ведь не секрет, что характерники носили специальные талисманы-обереги. А голыми руками их нельзя было взять, даже в столь почтенном возрасте. Не исключено, что к старику уже подсылали убийц… или просто отморозков, дабы они что-то отобрали у него силой.
Чирик! А ведь так оно и было! Этот хмырь, конечно, говорил потом, что он с братвой хотел разжиться сотней рубликов на опохмел, да, похоже, врал. Как обычно. Интересно было бы посмотреть, как столетний дед Африкан метелил трех молодых и здоровых негодяев…
— Конечно, — продолжал по-прежнему сильно возбужденный Бедуин, — все это мои домыслы, но ведь в них, как в мякине, вполне может находиться золотое зернышко истины. Как ты считаешь?
— Я с вами вполне согласен. Однако есть одно но.
— И как оно выглядит?
— Убийца тщательно обыскал квартиру Африкана, и если там что-то было — например, упомянутый вами артефакт, — то, похоже, он уже нашел, что искал.
— Не обязательно! — возразил Бедуин. — У характерников была очень развита интуиция. Уверен, что твой Африкан, как ты называешь Брюсова, предчувствовал свою смерть.
Тут я вспомнил, как выглядел Африкан, когда принес мне гробик с вороной, и мысленно согласился с Бедуином. Похоже, старик уже знал, что его ожидает. Но почему он не обратился за помощью? Хотя бы ко мне, если не хотел тревожить своими страхами и подозрениями нашу доблестную милицию. Которая, естественно, послала бы его по самому короткому адресу, состоящему из трех букв.
— Может быть, — сказал я мрачно и засобирался. — Пойду я, Мартин Викторович. Я и так отнял у вас слишком много времени.
— А куда мне его девать, это время? Напротив — я очень рад возможности пообщаться с тобой. Тем более что тема, которую ты принес в клювике, мне отнюдь не безразлична…
Попрощавшись со своим бывшим учителем, я оказался на улице с ворохом проблем и дурных мыслей. Если за всеми этими делами стоит Воловик, то мне точно не поздоровится. Судя по тому, что я услышал, этот господин страшнее вурдалака. Да, теперь мне следует ходить по городу и оглядываться, это и ежу понятно. Но что ему от меня нужно? Я ведь не характерник. Видимо, Воловик хочет оттяпать квартирку Африкана, вспомнил я Милку с ее подходцем на предмет продажи наследства.
Возможно, возможно… Видимо, убийца не нашел то, что искал, — времени было маловато, — и Воловик (или кто там) решил купить квартиру старика, чтобы потом в спокойной обстановке все осмотреть как следует. Вплоть до разрушения стен и перемычек под видом капитального ремонта…
Я вызвал такси по телефону и ждал его, не выходя из подъезда. Все мои чувства были обострены до предела, и я оборачивался на малейший шорох. Меня мучили дурные предчувствия.
Глава 12
Приключения продолжаются
В моей квартире все было перевернуто вверх дном. Я как встал на пороге, так и застыл обалдело, глупо хлопая ресницами. Мать твою етить!.. Казалось, по комнате прошлось торнадо, как это бывает в Америке. Ящики письменного стола валялись на полу, извергнув все свое содержимое, дверка платяного шкафа держалась на честном слове, а вся одежда и чистые постельные принадлежности были свалены в кучу посреди спальни. Какая-то сволочь не обошла своим вниманием даже кухню, рассыпав сахар, муку и крупу.
Короче говоря, в квартире царил форменный разгром. Но как в нее проникли? К входной двери, кажись, никто не прикасался, по крайней мере по-варварски — фомкой. Неужто в этом замешаны какие-то сверхъестественные силы?
Бред! Богданов, опомнись! Какие на хрен сверхъестественные?! Похоже, вор ради форса просто замкнул дверь. Мол, знай наших. Но что он пытался найти? Деньги я держу на счете в банке, кредитная карточка в кармане, драгоценностей у меня нет, шмотки самые что ни есть обычные, купленные на рынке, — в основном турецкое и польское барахло…
Наверное, до местного ворья дошли слухи, что я стал богатеньким Буратино, и деловые решили навестить новоявленного миллионера. Что ж, в этом бардаке, который они оставили после себя, существовала некая прелесть, решил я по здравом размышлении. Теперь они точно будут знать, что с меня взятки гладки. А значит, очередного «набега» нужно ждать не скоро.
Немного успокоившись, я принялся наводить порядок, чего мне очень не хотелось делать прямо сейчас. Но я боялся, что ко мне в гости может заглянуть маман, и тогда жди сердечного приступа — она у меня весьма впечатлительная натура.
Расставив по местам мебель и рассовав ящики туда, куда нужно, я направился к кладовке, где у меня хранился пылесос. Это был для меня самый ненавистный предмет домашнего обихода. Я брался за него лишь в случае крайней необходимости — когда мать затевала генеральную уборку. Тут уж мне было не отвертеться. Со страдальческим выражением лица я шоркал щеткой по коврам и под гул электродвигателя мечтал, что когда-нибудь ушлые японцы сварганят недорогого робота-уборщика и моих сбережений хватит, чтобы быть в первых рядах покупателей новинки — спасительницы мужиков от этого каторжного труда.
Включив свет в кладовке, я рывком отворил дверь… и остолбенел. Мне вдруг показалось, что я брежу. Или сплю и вижу ужастик типа фильма «Кошмар на улице Вязов». Из глубины кладовки на меня смотрела та страшная рожа, что привиделась мне в окне бара Чабера. Глаза урода при неярком свете маломощной лампочки светились, как у мартовского кота, а вместо улыбки, которую он совсем недавно явил мне через оконное стекло, щерился звериный оскал.
Он прыгнул на меня, как тигр. От сильного удара в челюсть я улетел сначала к противоположной стенке, а затем, проюзив по ней тыльной частью тела, грохнулся аккурат возле небольшого столика с большой бронзовой статуэткой Будды, державшего в руках мешок с китайскими деньгами. Божка подарила мне маманя на день рождения. Ей очень хотелось, чтобы я разбогател, ведь известно, что «денежный Будда» приносит в дом большой достаток.
Конечно же я лишь посмеивался над этим глупым суеверием. Тем более что оно никоим боком к русскому народу не относилось. Это все восточные заморочки. И потом, о каком достатке может идти речь, если в мешке Будды лежат китайские монетки с квадратной дыркой посредине? Мой скепсис лишь подтвердили последние события, когда меня вежливо попросили уйти из фирмы не по сокращению штатов, предполагавшему денежное вознаграждение за «тяжелый» труд, а по собственному желанию — без гроша в кармане. Что я и сделал — не могу отказывать женщинам, когда они просят. В любом варианте. А уж своей шефине — тем более.
Все-таки я был к ней неравнодушен. Самую малость…
Однако завещание Африкана сильно поколебало мою уверенность в том, что суеверия, связанные с «денежным Буддой», — враки. Я вдруг начал относиться к нему как к живому существу — говорил «здрасте» и «до свидания» и даже смахивал с него пыль, чего за мной никогда не водилось. А вдруг все правда?
Каким чудом я вскочил на ноги, мне и самому было непонятно. Я подхватился как ванька-встанька — одним рывком. И следующий удар «Фредди Крюгера» (так я мысленно окрестил страшилу — по имени главного персонажа фильма «Кошмар на улице Вязов») пришелся на пустое место — он хотел своей лапищей, обутой в какие-то диковинные опорки, размазать меня по полу, словно клопа.
