Наконец трубку сняли, спокойный Сашкин голос сказал:
— Вас слушают.
Я осторожно щелкнул по трубке пальцем. Тут же услышал ответ:
— Серега, все понял. Постарайся подержать его подольше хотя бы минут десять. Не бойся, все будет в порядке. Держись.
В трубке раздались гудки. Выключив магнитофон, я прислушался: на лестничной площадке тихо. Вернувшись к двери, прильнул к глазку.
Вадим Павлович стоял на том же месте. Да, точно: он определил, что я и есть Игорь Кириллович. Продолжая смотреть в глазок, я спросил:
— Товарищ, вам что нужно?
Вадим Павлович приподнял руку с бумажкой:
— Вам телеграмма, распишитесь. У меня нет времени.
Сашка прав, вид у Вадима Павловича самый что ни на есть заурядный. Впрочем плевать я хотел на его вид, я должен его перехитрить, и только.
— Подождите секунду, а не одет. Сейчас оденусь и открою.
— У меня нет времени. Пожалуйста, поскорей. — Вадим Павлович сказал это с абсолютно точной интонацией — именно так говорят почтальоны.
Отойдя к кухне, посмотрел на часы: начало одиннадцатого. Крикнул:
— Подождите, я сейчас!
Подошел к двери, посмотрел в глазок. Никого нет. Попытался заглянуть вбок, забыв, что в смотровой глазок можно смотреть только прямо. Наконец позвал:
— Эй почтальон! Почтальон! Где вы?
На лестничной клетке стояла мертвая тишина. Черт! Неужели я его спугнул? Плохо. Впрочем, Вадим Павлович и те, кто с ним пришел, могли просто-напросто затаиться, рассчитывая ворваться в квартиру, как только я открою дверь. Что ж, пусть ждут, милиция должна вот-вот приехать.
Минут через пять гробовая тишина на площадке сменилась звуками. Сначала я услышал, как едет лифт, потом из галереи донеслись мужские голоса. Приложившись к глазку, я увидел двух людей, вышедших на лестничную площадку, одного в милицейской форме, второго в штатском. Милиционер что-то сказал человеку в штатском, тот кивнул и побежал наверх. Открылась дверь лифта: из нее вышли Сашка и еще один милиционер.
Я открыл дверь.
— Ну как? — спросил Сашка.
— Никак. Если ты о нем, он ушел.
— Плохо. — Сашка чуть отодвинулся, пропустил к двери молодого приземистого лейтенанта.
— Участковый инспектор Шубин, — представился лейтенант. — В отделении мне сказали — у вас тут что-то происходит. Правильно?
— Ну, вроде бы.
— К вам кто-то приходил?
— Да. Якобы почтальон с телеграммой, но он тут же ушел. Вы, может быть, пройдете в квартиру?
Шубин посмотрел на второго милиционера и человека в штатском, который уже спустился. Сказал им:
— Ребята, можете идти. Я справлюсь один.
— Что передать начальству? — спросил человек в штатском.
— Передайте — скоро буду.
Двое уехали, мы втроем прошли в квартиру.
Шубин присел на стул в кухне, положил перед собой папку:
— И как же он ушел?
— Не знаю. Я смотрел только в глазок. Минуты за две до вашего приезда он пропал из поля зрения.
— Понятно. Придется вам написать объяснительную, для начальства. Расскажите коротко, как все происходило.
Я стал рассказывать. Шубин делал вид, что слушает внимательно, но я видел: участковый всеми силами пытается скрыть смертельную скуку. Это для нас с Сашкой появление Вадима Павловича означало серьезную опасность, для Шубина же это был совершенно неоправданный вызов.
Закончив рассказ, я написал объяснительную. Шубин вложил ее в папку:
— Если еще раз случится нечто подобное, сообщите в отделение. Дежурному. Если я что-то узнаю, тоже вам сообщу. До свидания.
После ухода участкового Сашка некоторое время молчал, крутя чайную ложку. Наконец сказал:
— Один раз милиция приехала. Ну а второй? Второй может и не приехать.
Мы еще посидели, не разговаривая.
— Ладно, Серый. — Сашка встал. — Поеду на работу. У тебя дома все есть? Из еды?
— Есть. А что?
— Просто сегодня тебе не нужно никуда выходить. До моего приезда.
— Почему?
— Потому что это опасно.
Я посмотрел Сашке в глаза. Он усмехнулся:
— Серый, может, конечно, он еще и не просек, что ты точно Игорь Кириллович, но лучше подстраховаться. На всякий случай. Понял?
— Понял. Хорошо. Буду тебя ждать. Давай!
— Буду в семь.
Сашка уехал. Я продолжил работу над натюрмортом. Она меня по-прежнему увлекала, но все же чувствовал я себя не очень уютно — меня не покидало чувство настороженности.
Сашка вернулся часов в семь, как и обещал. Спросил, войдя в комнату:
— Ну как, тихо?
— Тихо. А у тебя?
— У меня пока тоже. Честно говоря, я бы поел.
— О чем разговор. У меня есть все для чая с бутербродами.
— Отлично. — Сашка прошел на кухню. Налил в чайник воды, взял спички, поставил чайник на конфорку. Присел на подоконник. И в этот момент в дверь позвонили.
Сашка посмотрел на меня, сказал совсем тихо:
— Спокойно. Проверь, кто это. А потом будем думать.
Я подошел к двери на цыпочках, посмотрел в глазок. За дверью стоял парень примерно моего возраста. Обычный парень, среднего роста, среднего сложения, в куртке и тонком свитере.
Подошел Сашка, тоже изучил парня. Шепнул мне на ухо:
— Узнай, что ему нужно.
— Кто там? Что вам нужно? — громко спросил я и снова склонился к глазку.
— Лотарев Сергей Леонидович здесь живет? — сказал парень, глядя в какую-то бумажку.
— Здесь. Что вам нужно?
Парень тряхнул бумажкой:
— Вам повестка в прокуратуру. Меня просили передать.
— Покажите!
Парень показал бумажку. Внешне она выглядела, как повестка. Я вопросительно посмотрел на Сашку. Он нахмурился:
— Ладно, открой ему дверь, но не впускай.
Я открыл дверь. Парень протянул повестку:
— Вот. На корешке нужно расписаться. — Подождал, пока я распишусь, оторвал корешок, спрятал его в карман. Протянул мне повестку. — Извините, что побеспокоил. До свидания. — Вызвал лифт и через несколько секунд уехал.
В повестке было написано то же, что и в прошлый раз. Что я, Лотарев С.Л., должен в четырнадцать ноль-ноль явиться в Прокуратуру РСФСР к следователю Рахманову. Только число стояло другое — завтрашнее.
Сашка долго рассматривал бумажку. Сказал:
— Серега, лично я пока ничего не соображаю. Давай сначала попьем чайку.
— Давай.
После того как мы поели и вымыли посуду, Сашка опять взял в руки лежащую на столе повестку.
— Интересно, зачем ты им нужен в этот раз? Похоже, они вызывают тебя не просто так. А из-за чего-то важного.
— Думаешь?
— Да. Ведь они взяли с тебя расписку. Значит, им важно, чтобы ты пришел.
Постоял, что-то насвистывая. Сел верхом на стул. Потер затылок.
— Серега, мне кажется, это знак судьбы. Нам надо покаяться.
— В смысле?
— В смысле все рассказать. В прокуратуре. Как перспектива?
— Да никак. Меня не устраивает.
— Не устраивает?! А я вот теперь уверен, что он сегодня к тебе приходил для проверки. И проверка ему удалась. По твоей реакции он понял, что Игорь Кириллович — это ты. Но понял и другое: мы боимся, насторожены. Поэтому так быстро и смылся. Теперь мы своими силами его в милицию уже не сдадим. Он будет вдвойне предусмотрителен и осторожен.
— И что? Из-за этого признаться в прокуратуре?
— А ты не думаешь о том, что он теперь, скорее всего, попробует изловить нас на улице по одному? Нам надо, чтобы они его поскорее нашли.
— И что теперь делать? Выложить все до конца? А что с нами будет?
Сашка закрыл глаза. Посидел молча. Потом посмотрел на меня:
— Да. Только сделать все нужно по-умному. Лучше нам прийти в прокуратуру вдвоем. Ты согласен?
— Ну, согласен.
Сашка еще помолчал:
— Вообще-то было бы справедливо, чтобы обо всем рассказал один я. Без тебя. А ты бы остался в стороне. Но это теперь уже невозможно. Давай пока договоримся так… Мы ведь не знаем, зачем они тебя вызывают?
— Не знаем.
— Поэтому сделаем так: завтра ты туда пойдешь и посмотришь, что почем зачем тебя вызвали, подозревают ли, ну и все остальное. И если увидишь: они пытаются что-то из тебя выжать, постарайся продать это подороже.
— Как это?
— Утверждать, что Юру и Женю отвозил ты, прокуратура не может. Нет улик. И не будет, пока ты сам обо всем не расскажешь. Алиби у тебя железное. Так что держись за него, как говорится, зубами. Ну, а перед уходом прикинься, что у тебя возникли сомнения, скажи, что хочешь подумать. И приезжай ко мне. Тогда мы им и позвоним. Уже вместе.
На следующий день я вышел из квартиры в половине второго.
Хотя Сашка и сказал, что Вадим Павлович, скорее всего, больше ко мне домой не придет, усевшись в машину и захлопнув дверцу, я почувствовал огромное облегчение. Посидев немного, усмехнулся. Этот Вадим Павлович напугал меня всерьез. Собственно, чего я сейчас-то боюсь? Выстрела? Или того, что на меня внезапно налетят несколько человек? Но откуда они возьмутся? Ведь обстановка вокруг самая мирная. Играют дети, возле них бабушки и мамы. Почему же я по-прежнему настороже, будто мне вот-вот выстрелят в спину?
