— А не могли вы ей сказать — давайте, пишите и публикуйте? Вы весьма преуспевающая манекенщица и могли бы обратить ее материал к собственной выгоде. «Преодолевшая тягу к наркотикам манекенщица добивается громадного успеха», что-нибудь в этом духе.
— Прежде всего, пусть я и преуспевающая манекенщица, но не богата. Кертис, то есть мы, сделали несколько очень неудачных инвестиций и в последние два года потеряли почти все. Должна признать, Кертис — никудышный бизнесмен. Он поссорился с моим менеджером, и тот послал его к черту. Кертис сказал — ничего страшного, моим менеджером будет он сам. Я люблю его, но он напрочь лишен деловых способностей. К счастью, я недавно получила очень выгодное предложение от одного производителя одежды. Будет новый фасон стильной вечерней одежды под моим именем. Я даже сделала несколько замечаний по поводу дизайна и очень довольна качеством. Мне хорошо платят за использование моего имени, но я должна демонстрировать этот фасон повсюду. И почти сразу же получу шестизначную сумму.
— Замечательно. Вы хотите сказать, что секс и наркотики вредят бизнесу?
— Совершенно верно. Даже в моем контракте сказано, что я должна быть совершенно незапятнанной, и при малейших осложнениях из-за алкоголя, наркотиков или чего-то такого соглашение расторгается. Эта компания гордится своей социальной ответственностью. Придает большое значение тому, что не использует детского труда, всегда справедливо платит работникам и так далее. Если б Кристи вскрыла ту историю, от сотрудничества со мной мгновенно бы отказались. Мы нуждаемся в деньгах, но Кристи, очевидно, думала, что у нас их куры не клюют.
Я сказала, что нахожусь на мели, но со временем заплачу ей. Эта подлая женщина ответила, что возьмет чеки, датированные будущим числом, можете поверить? Она была совершенно уверена, что я не заявлю на нее в полицию. Потом она стала шантажировать и Кертиса. Сказала, что пишет материал для «Фёрст класс» о том, что он взял все мои деньги и вложил в рискованные предприятия — то есть о преуспевающей женщине, которая связалась с никчемным мужчиной, мне больно об этом говорить. Хуже всего, что она использовала сведения о нашем финансовом положении, которые мы сами дали ей.
В ту ночь я подождала, пока Кертис заснет, потом пошла попытаться урезонить Кристи. Собиралась сказать ей, что если она опубликует этот материал о Кертисе, то не получит от нас никаких денег, потому что мы будем разорены.
Однако я не убивала ее, если вы так думаете. Я постучалась, а потом толкнула дверь. Как я и говорила вам, она не была захлопнута, лишь плотно прикрыта, и замок не защелкнулся, надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю. Я слегка толкнула дверь, и она открылась. В прихожей было темно, поэтому я немного постояла там, чтобы глаза привыкли к темноте. Должно быть, в это время толкнула дверь назад, и на сей раз замок защелкнулся. Мне показалось, что я вижу в спальне свет, только он мерцал — это я заметила. И там стоял какой-то странный запах.
— Какого рода? — перебила я.
— Пахло дымом, разумеется, но и чем-то еще. Примерно так пахнет в доме, когда его красят. Однако не краской. Чем-то вроде материалов, которыми очищают кисти.
— Жидкостью из зажигалки, — сказала я. — У нее была экстравагантная зажигалка — одноразовые дешевки не для нее. Я несколько раз видела, как она заправляла зажигалку. Слегка кичилась ею.
— Возможно, — заговорила Азиза. — Я не знала этого запаха, иначе бы сразу поняла. В общем, неожиданно раздался этот звук, что-то похожее на свист, как я уже говорила, и дым повалил вовсю. Я бросилась в спальню и хотела разбудить Кристи, но она не шевелилась. Пыталась стащить ее с кровати, но дым был жутким, и она просто свалилась на пол. Внезапно я поняла, что мне нужно выйти оттуда. Чувствовала себя ужасно. Не могла дышать. Ринулась прочь, но далеко не ушла, так ведь? Возможно, вы думаете, что я решила — ну и хорошо, пусть себе сгорит. Однако, честно говоря, эта мысль пришла мне уже потом. Оплакиваю ли я ее смерть? Нет, конечно. В сущности, благодаря ее смерти, с меня свалилось громадное бремя. Но будь у меня выбор, я бы не бросила ее там умирать. Я не смогла бы жить в ладу с собой, если б так поступила, какой бы подлой ни считала эту особу.
Я вполне готова рассказать полицейским, что произошло в ее комнате. То, что я говорила вам в больнице — правда. Я только не сказала, почему оказалась там. Надеюсь, вы не станете говорить об этом никому без крайней необходимости.
— Обещаю, — сказала я. — Но скажите, почему вы отправились в Тунис?
— Хотели таким образом отпраздновать подписание контракта. Разумеется, мы не знали, что должна приехать Кристи, и что она будет собирать о нас сведения. Средства массовой информации уделяют нам достаточно внимания, и, думаю, в конце концов о моем прошлом станет известно. Видимо, я была очень наивной, полагая, что нет. Но мы не знали.
— Но почему Тунис?
— Это казалось интересным и было нам по карману.
— Кто выбрал его, вы или Кертис?
— Пожалуй, Кертис. Я была за Париж, но он счел, что Тунис будет более интересным и своеобразным.
— Почему вы не уехали домой после того пожара? — спросила я.
— Я хотела, но не потому, что мне этот тур не нравится. Если б не Кристи, я была бы от него в восторге. Это красивая страна, к тому же я узнала многое. Тур не совсем такой, о каком я мечтала, но вашей вины тут нет. Кертис сказал, что мы должны продолжать его, не расстраиваться из-за этой истории, поэтому мы здесь. И я не убивала Кристи.
* * *
— Привет, Брайерс, — сказала я, приступая ко второму в тот день интервью. Я решила не касаться затонувшего судна, но существовал вопрос взаимоотношений между Брайерсом и Риком. — Рада видеть, что вы уже не в больнице. Стоит ли сидеть одному в этом доме? Где остальные?
— Хеди неподалеку. Это замечательный человек. У него уже есть дом в городе, поэтому он живет там. Однако пришел проведать меня, принес кое-какой еды. Гас и Сэнди устроили себе отдых. Поехали на несколько дней в Тунис. Винить их я не могу. Делать здесь нечего, а со мной, честно говоря, им скучновато. Очень любезно с вашей стороны, что пришли, — сказал он, встав с дивана и обняв меня. Когда мы отдалились друг от друга, он коснулся губами моего уха. — Присаживайтесь, — сказал он, похлопав по месту рядом с собой. — Садитесь, поговорите со мной немного.
— Могу остаться лишь на несколько минут, — сказала я. — У меня сегодня множество дел. Я только хотела удостовериться, что с вами все хорошо.
— Очень мило, — забросил руку на спинку дивана за моей спиной. — Расскажите, что у вас за дела?
— Вам ни к чему слушать обо всех скучных делах в связи с этим путешествием.
— Наоборот, я хочу послушать о приятных, нормальных, скучных делах, — ответил он. — О чем угодно, кроме судов и давних кораблекрушений.
Брайерс опустил руку на мое плечо и слегка придвинул меня к себе. Что-то подсказало мне, что он чувствует себя намного лучше.
— Мне нужно разобраться с приготовлениями к экскурсии в пустыню…
— Не думаю, что я буду нужен в этой части путешествия.
— Нет. Ваше общество было бы приятно, но мы справимся без вас.
— Какие еще у вас планы? — спросил он.
— О, у Клайва есть для меня какие-то поручения на ближайшее время, — ответила я. — От этого полицейского, бен Османа, вестей больше не было?
— Нет, и, надеюсь, мне больше не придется разговаривать с ним. Может, побеседуем о чем-нибудь более приятном?
— Конечно, о чем?
— Вот о чем, — ответил он, подался ко мне и поцеловал меня. Это было очень приятно, и я поняла, что этого, мягко говоря, мне в жизни недостает. Вскоре атмосфера в комнате стала пылкой. Мне нравилось ощущение кожи на его спине, прикосновение его губ к моей шее, и мне пришла непрошеная мысль.
«Не думай об этом», — сказала я себе, но было уже поздно.
«Забудь на миг о том, почему он это делает, — произнес голосок у меня в голове, — вот почему это делаешь ты? Жалеешь Брайерса, которому сейчас приходится очень несладко? Ты не мать ему. Или потому, что зла на Роба?»
— Заткнись, — произнесла я.
— Что? — спросил через секунду Брайерс. — Ты что-то сказала?
«Ты злишься на Роба, — монотонно продолжал голосок, — потому что у него новая подружка. Знаешь, ему будет неприятно узнать, что ты увлеклась Брайерсом! Нет ли здесь повторения? Это отодвинет любую возможность отношений еще на год или два».
— Лара, — негромко сказал Брайерс, укладывая меня на себя.
«Время решения», — произнес голосок.
— Брайерс, — сказала я, сев и одергивая блузку, — пожалуй, я вернусь в гостиницу.
— Нет, — простонал он. — Останься. Пожалуйста.
— Я польщена тем, что ты просишь меня остаться, но, думаю, будет лучше всего, если я вернусь.
— Я делаю это не для того, чтобы польстить тебе, — сказал он, снова обнимая меня.
