Я скривил губы:
– Проникнуть в мысли нашего преследователя несложно. Он уверен: мы с вами охотимся за дневником и сами приведем его к цели.
Прохоренко заскрипел зубами:
– Так как же его найти?
Я задумался. Одна мысль, пришедшая в голову, показалась довольно дельной.
– Скажите, есть ли в вашем городе места, которые Котиков любил посещать в одиночестве?
Григорий Иванович кивнул:
– Их немало. Наш классный руководитель увлекался историей города. Он любил бродить по старым траншеям, бастионам, фортам.
Я почесал затылок:
– К сожалению, у нас нет времени и возможности исследовать все достопримечательности. Из всех мест придется выбрать одно.
Старики переглянулись.
– Это сложно, – заметил Владимир Егорович.
– Постараюсь сузить круг поиска, – мне показалось, что я нашел выход. – Это место посещалось и во время оккупации. Не мог же ваш классный руководитель так же свободно, как и в мирное время, бродить по развалинам?
Прохоренко поскреб подбородок:
– Не знаю, поможет ли это… Никто из нас старался не светиться. А вот раньше Всеволод Петрович часто водил нас на экскурсию на улицу Черноморскую. Его интересовал заброшенный форт. Он говорил: «Этот памятник фортификационного искусства скоро перестанет существовать. Мы не должны допустить этого».
– Да, да! – радостно подхватил Черных. – Мы устраивали там субботники. Котиков знал в нем каждый камешек. По-моему, если бы он захотел спрятать важный документ, то сделал бы это там.
– Однако, – вздохнул Коротков, – от него мало что осталось. Никого, кроме Котикова, никогда не беспокоила судьба исторического памятника.
Я почувствовал противную дрожь в коленях:
– Вы хотите сказать, его полностью разрушили?
– Не знаем, – честно признались бывшие подпольщики. – Посещать родные и близкие сердцу места с каждым годом становится все труднее. Мы давно там не были.
– Ярослав Иванович, вызывайте такси, – я вскочил со стула. – Надо ехать туда, и притом немедленно.
Пожилые люди переглянулись.
– Никита, поезжайте один, – смущенно закашлявшись, произнес Григорий Иванович. – Мы старые развалины, много пережившие в последние дни. Вы уж простите, но мы не перенесем этой поездки.
В принципе другого я и не ожидал. Бывшие подпольщики не лгали. За время моего расследования каждый из них постарел на добрый десяток лет. Мне не хотелось окончательно добивать их, пусть даже и воспоминаниями.
– Ну, хорошо, – я направился к двери. – Ждите моего звонка.
– Берегите себя, – мягко сказал Ярослав Иванович.
Прежде чем отправиться в недра незнакомого сооружения, надо все о нем выяснить. Вот почему я направил свои стопы в библиотеку, где меня узнали, обрадовались и сразу принесли нужную литературу. В книге «Каменная летопись Южноморска» я обнаружил описание форта, одна фраза ножом прошлась по сердцу. Автор писал: «Городские власти отвергли предложение Городского исторического общества создать в форте музейную экспозицию, бросив, таким образом, строение на произвол судьбы. Форт потихоньку разрушали и оскверняли. Залезть туда мог каждый желающий». Это означало: старая тетрадь, из-за которой разгоралась битва не на жизнь, а на смерть, спокойно могла окончить свои дни в костре какого-нибудь бомжа. Тягостные мысли прервал неугомонный мобильный. Аккорды «Патетической сонаты» возвестили: звонит Валерия. Мне стало стыдно. Вот уже несколько дней я не общался со своим лучшим в этом городе другом, хотя и по вполне понятным причинам: мне не хотелось подвергать ее опасности. Я постоянно находился под наблюдением отморозков, для которых человеческая жизнь не стоила и ломаного гроша. Такие не щадят никого: ни женщин, ни детей. Вот почему с помощью Черных я снял квартиру на окраине, ни словом не предупредив Валерию, и постоянно отключал телефон. С ней и сейчас не стоило разговаривать, однако женщина наверняка сходила с ума от волнения и беспокойства. Поэтому я ответил на звонок.
– Да?
– Никита! – ее голос был полон радости. – Ты жив! Куда ты пропал! Я не нахожу себе места! Почему ты не берешь трубку? Почему съехал с дачи?
– Ты умная женщина, – твердо начал я. – Ты столько сделала для меня. Понимаешь, в игру вступили опасные люди. Я просто не допущу, чтобы с тобой что-нибудь произошло.
Женщина явно хотела возразить, но в последний момент смягчилась:
– И совершенно напрасно. Я с самого начала представляла, на что шла. И сейчас готова идти дальше. Я должна помочь родному городу разобраться в этой истории и защитить невиновных. Если ты этого не понимаешь, объясню более доходчиво: я с тобой и останавливаться не собираюсь. А теперь расскажи, что произошло за последние дни…
Я вкратце поведал Валерии о ключевых событиях последних дней, умолчав, однако, о том, где сейчас живу. Зная ее характер, мог предугадать последствия: она тотчас же помчится ко мне и поставит под удар нас обоих.
– Значит, ты намерен залезть в форт, – констатировала она.
Я согласился:
– Вот именно. Чутье подсказывает: дневник там.
– Не хочешь взять меня с собой?
– В этот бомжатник? Если я что-нибудь обнаружу, ты узнаешь об этом первая, – я старался говорить как можно убедительнее. – А потом, сидя у камина на твоей даче, вместе погрузимся в тайну, которую предстоит разгадать.
Она вздохнула:
– Возможно, ты и прав. Ну, желаю удачи.
Закончив разговор, я засунул телефон в карман и выглянул в окно. Мягкий нежный вечер опускался на город. Еще пара часиков – и Южноморск погрузится в темноту. Вот тогда и отправлюсь в форт. Жаль, если там уже нечего искать.
Преимущество маленьких городков в том, что практически до любого места можно дойти пешком. Нужное мне сооружение не оказалось исключением. Библиотекарь внятно объяснила, как добраться до брошенного на произвол судьбы памятника истории, и я не блуждал по окраинам Южноморска. При свете полной луны, напоминавшей гигантский абажур, я набрел на жалкие останки некогда величественного сооружения. Время и бомжи сделали свое черное дело. То, что сохранилось, представляло печальное зрелище. Шмыгнув в подземный ход, я почти сразу выскочил, задыхаясь от смрада и еле сдерживая тошноту. Как печально, когда исторические памятники из-за равнодушия градоправителей превращаются в общественные туалеты! Нет, Валерии просто необходимо занять кресло мэра. Она обязательно наведет порядок. Проникнув в крепость через огромную дыру в стене, я осмотрелся по сторонам. В голове роем носились безрадостные мысли. Даже дав волю своей фантазии, я не мог представить, куда Котиков мог спрятать тонкую тетрадь, ценящуюся сейчас на вес золота. Мне показалось: шансы отыскать ее равны нулю, даже если я и вооружусь мощным фонарем. Неужели тайна подполья останется неразгаданной? Я с удовольствием вышел на свежий воздух и побрел домой. Звонок мобильного дрелью ввинтился в мой разгоряченный мозг.
– Я долго искала ваш телефон, – скрипучий старушечий голос, казалось, доносился из далекого прошлого, того самого прошлого, которое не хотело, не торопилось принимать меня в свои объятия. – Вы узнали меня, товарищ Никита? Я директор музея подпольщиков Клавдия Федоровна.
Естественно, я не узнал ее. Правильнее сказать, ее звонка я вообще не ожидал. В суматохе музей Вячеслава Котикова, изученный мною вдоль и поперек, отошел на задний план. В этот момент я совсем не представлял, что нужно от меня старушке.
– Я хотела попросить вас, – продолжала она. – Здравствуйте, – приветствие было адресовано не мне. Вероятно, кто-то вошел в помещение. – Что вы делаете? – ее голос звучал испуганно. – Нет, не надо!
Я услышал короткий, леденящий душу стон, падение чего-то тяжелого, наверное, человеческого тела на пол и короткие гудки, возвестившие о конце разговора. Забыв об осторожности, я опрометью бросился к одиноко стоявшему у обочины старому «Форду» с шашечками на крыше и кинул водителю, здоровенному детине с ястребиным профилем, на ходу:
– К музею подпольщиков. Чем быстрее домчишь, тем больше получишь.
Он не возражал:
– Останешься доволен, приятель. Готовь монетку.
Ветхое здание музея пожирало пламя. Входная дверь оказалась запертой на замок. Трещали старые оконные рамы, лопались стекла. На помощь явно никто не спешил. Возможно, жители близлежащих домов и вызвали пожарную машину, однако мы с таксистом оказались расторопнее.
– Там человек! – крикнул я ему. – Нужно выломать дверь.
Он кинулся к машине и через секунду тащил ломик:
– Попытаюсь сбить замок.
Это ему удалось, и мы влетели в дымное помещение. Я молил Бога, чтобы старушка осталась жива, и Он услышал меня. Она лежала на пороге. Край старенького серого халата уже лизал огонь. Сухая посиневшая рука сжимала пластиковую коробку. Схватив директора музея на руки, я уже хотел швырнуть коробку в огонь, безжалостно уничтожавший стенды, но что-то меня остановило. Водитель потянул меня за рукав:
