— Артем, вытащите, пожалуйста, «Ниву» из канавы. Мне надо будет вернуть машину владельцу. А мы с Романом Алексеевичем пока побеседуем, — уже обращаясь исключительно к Лапчатому, обманчиво-ласково прощебетала я. И коварно улыбнулась.
Терехов кивнул браткам, и вся троица отправилась разбираться с машиной. Надеюсь, «Нива» не слишком пострадала. Не хотелось бы причинять неудобства Тушнинскому.
Надо сказать, Роман Алексеевич присутствия духа не потерял. Он смотрел на меня со смесью скептицизма и восхищения. И еле заметно улыбался, с трудом кривя разбитые губы. Его прозрачно-зеленые глаза поблескивали.
* * *
Мы поговорили. И я узнала всю подноготную этой истории. А ларчик просто открывался — Лапчатому безумно хотелось продать фирму «Мотор», он устал от тяжкого бремени руководителя. Но без согласия остальных соучредителей нельзя было это сделать. Кобрович как бы колебался — не возражал категорично, но и не поддерживал идею Лапчатого. Единственной настоящей помехой был Илья Курский.
Лапчатый попытался выкинуть Курского из правления, подстроив аварию с машиной, в которой погиб водитель. Роман Алексеевич что-то сделал с тормозной системой, и груженую машину занесло на трассе. Но Илья Станиславович Курский оказался не так прост — нашел деньги и вернул стоимость машины и груза.
Лапчатый снова и снова пытался уговорить несговорчивого партнера на продажу фирмы «Мотор». Но Курский на увещевания не поддавался…
— У меня просто не было выхода. Мне нужны были деньги, и мне не хотелось — надоело! — заниматься бизнесом, — так объяснил свои действия Роман Алексеевич.
Лапчатый выследил Курского, последовал за ним в аэропорт и убил.
— А как же ваше алиби? — спросила я, вспомнив, что по отношению к алиби Лапчатого ни у кого не возникло ни малейшего подозрения. Ведь Кирьянов проверил Романа Алексеевича и выяснил, что тот всю ночь провел в компании друзей. И машину свою со стоянки не трогал.
— Я же бывший водитель, — хмыкнул Лапчатый снисходительно, и меня чуть ли не восхитила его сдержанность перед лицом если не смерти, то очень серьезных проблем. — Мне ничего не стоило выйти через черный ход и вскрыть замок стоявшей неподалеку машины.
— А если бы владелец машины вернулся?
— Ничего подобного, — помотал головой Лапчатый, с трудом шевеля разбитыми губами. — Колеса этой машины почти вмерзли в снег, и никаких следов вокруг. Риска практически не было.
Так, с убийством Курского разобрались. Теперь темных пятен в этой истории не существовало.
— Роман Алексеевич, — решила я прояснить еще один вопрос, — а почему вы медлили с Дмитрием Игоревичем?
— Ну, это просто. Дима забрал документы у Курского, но утверждал, что только часть. И я предполагал, что он по какой-то причине не хочет отдавать мне документацию. А без этих бумаг продать фирму не удалось бы. И я предпочитал следить, наблюдать за ним.
— Вы следили за ним сами?
— Конечно, в такие дела чужаков не посвящают, — как малолетке, объяснил мне Лапчатый.
— Скажите, а не проще было забрать свою долю из дела и бросить фирму? — Вопрос этот вылетел сам по себе, автоматически.
— Не проще. Моя доля не настолько велика, — пожал плечами Лапчатый. — Неужели вы думаете, что мне нужна такая мелочь? А фирма у нас достаточно раскрученная, ее можно было продать за хорошие деньги.
Завершив разговор, я села в выведенную на трассу «Ниву» Тушнинского и попрощалась с Тереховым. Свою машину я оставила на обочине, закрыв и поставив на сигнализацию.
Терехов с алчно сверкающими глазами направился к Лапчатому. Ну все, кажется, Роману Алексеевичу не жить. Терехов шутить не любит, что сейчас особенно явственно было заметно по его физиономии. Но нет, я смертоубийства не допущу.
Отъехав подальше, чтобы не бросаться в глаза оставшимся на трассе браткам, я остановилась и набрала на мобильнике номер телефона Кири. Вот теперь мне очень даже понадобится помощь Владимира. Надо обезопасить Ольгу Георгиевну Ларионову. Она же пока является моей клиенткой!
— Танюш, представляешь, мы обнаружили чемодан! Только я не мог до тебя дозвониться, — услышав мой голос, ликующе сообщил Кирьянов.
Я внимательно слушала, скольких трудов им это стоило — найти вещички Курского в аэропортовской камере хранения. Но дело оказалось чертовски полезным: в чемодане обнаружены документы фирмы «Мотор», а в блокноте — номер банковского счета. Счет милиция проверила. В общем, сумма точь-в-точь совпадала с той, которую Курский занимал у своего друга Шапрыгина под предлогом возврата долга Терехову.
Выслушав тираду, посвященную находкам в чемодане, я попросила Кирю отправить на трассу, где я сейчас находилась, группу захвата, и как можно быстрее. Я предполагала, что милиция успеет вовремя — Темыч будет долго общаться с Лапчатым. Но на всякий случай сообщила номер тереховского джипа. Заодно я попросила Кирю забрать мою машину — пусть лучше постоит на служебной стоянке у милиции, чем на обочине в чистом поле.
Вот чем мне нравится Владимир — в экстремальных ситуациях он никогда не задает лишних вопросов, ничего не уточняет. Просто начинает действовать. Я попросила Кирьянова перезвонить мне, и он пообещал, что «как только, так сразу».
Сделав все, что могла, я погнала «Ниву» к дому Тушнинского. Одно дело все еще осталось нерешенным. Нужно вернуть машину и, возможно, пообщаться с Павлом.
При одном только воспоминании о нем у меня похолодела спина, а руки на теплом руле чуть дрогнули. Ну и что теперь? Да, нравится мне этот тип, и все тут. Дело я закончила, значит, могу расслабиться. Почему бы и нет? Отдых всем полезен. А за это дело я успела потерять много нервных клеток и получить несколько травм.
Вспомнив еще об одном упущенном моменте, я настучала на мобильнике номер телефона Ларионовой и сообщила ей последние новости, пообещав заехать завтра, чтобы рассказать о происшедших событиях подробнее.
Я остановила «Ниву» у дома Тушнинского. Вылезла из Пашиной машины и поднялась к его квартире. Надавила на звонок.
— Привет, уже вернулась? — открыв дверь, усмехнулся Тушнинский. Серо-голубые глаза непонятно сверкнули. То ли он рад меня видеть, то ли наоборот — его не поймешь.
— Ага, вернулась, — кивнула я. — Как Кобрович?
— Да ничего, Димка — парень живучий. Потребуются его показания в суде?
— Возможно, — устало улыбнулась я. — Наверное, да. Я ключи от «Нивы» принесла. Кстати, твоя машина несколько пострадала — она побывала в кювете.
— Ну ничего, починю. Может быть, ты зайдешь? — несколько поздновато предложил Павел.
— Зачем? — как бы удивилась я и зашла в милую, но чуточку захламленную прихожую и прислонилась к стене.
— Я хотел отдать тебе одну вещь. Может быть, пригодится… — произнес Павел и потопал в глубину квартиры.
«Мне бы пригодился ты сам», — чуть было не сказала я, но удержалась. Попыталась понять, о какой вещи он говорит. И удивленно вскинула брови, будто он мог меня видеть. Ну почему рядом с этим типом я веду себя не вполне адекватно?
И сама себе ответила: просто увлеклись вы этим гибридом обаяшки с обезьяной, Татьяна Александровна. Откровенно и банально увлеклись.
Тушнинский вернулся, протянул ко мне руку и раскрыл свою огромную ладонь. Я снова приподняла брови, выражая недоумение. И ошарашенно присвистнула.
Господи, совсем про него забыла! А ведь это я и предполагала.
На ручище Павла лежал маленький черный приборчик.
— Это же твое? — спросил Тушнинский иронично. — Пригодится?
— Да, спасибо, — я покачала головой. И укоризненно произнесла: — Ну нельзя же вредить расследованию! Зачем ты его забрал?
— Не люблю, когда кто-то действует за моей спиной, — серьезно и проникновенно ответил Павел. — А теперь забирай.
Я осторожно взяла «жучок» с его ладони, словно приборчик мог меня укусить. Но, все же прикоснувшись пальцами к руке Павла, я ощутила странное умиротворение.
— Поужинаешь со мной? — он спросил это небрежно, глаза блестели обычной насмешкой. Будто ему глубоко наплевать на мой ответ и на меня саму в том числе. А может, так оно и есть?
Я, не ожидая того сама, ощутила болезненный укол досады, мгновенно переросший в злость.
— Ну если ты так настаиваешь… — в тон ему насмешливо ответила я, с достоинством кивнув.
Павел засмеялся, не выпуская моих пальцев из своей теплой ладони. В светлых глазах его заиграли искорки.
— Танечка, не ершись, — усмехнулся он. И предложил: — Поехали, я тебя отвезу!
— Доберусь сама, — гордо отказалась я. И предложила, на миг перестав себя уважать: — Позвони, когда решишь уточнить время ужина.
— Позвоню.
И я вышла из квартиры Тушнинского, ощущая внутри странную смесь досады с облегчением и детской радостью. И задумалась — как же я собираюсь самостоятельно добираться до дома? Почему-то из головы совершенно вылетело, что моя машина стоит на обочине дороги на выезде из города.
