Я поморщился, как от внезапной боли. Наверное, теперь всю оставшуюся жизнь упоминания о вертолетах и воздушных прогулках будут вызывать у меня подобные ощущения.
– Но зато теперь, – продолжал командир, – мы уверены, что «Нантесвилль» находится именно на озере Гурон. И это, собственно говоря, уже все, дорогая Шарлотта. Такова оперативная обстановка на этот час. А теперь, моя дорогая, если вы позволите, я хотел бы на часок пристроиться на кушетке. Эти, знаете ли, ночные эскапады! К сожалению, Шарлотта, я давно уже не юноша, и мне необходим сон.
Нормальный ход! Я тоже давно вышел из юношеского возраста, и мне кажется, что я не сплю уже несколько месяцев, в то время как дед Артур ежевечерне аккуратно укладывается в постельку. Хотя, с другой стороны, если я хочу дожить до пенсии, мне следует добровольно отказаться от мысли проспать хотя бы два часа на корабле, за штурвалом которого стоит командир.
– Вы сказали мне правду, – отозвалась Шарлотта, – но это не вся правда. Где мистер Дэвис? Что видел мистер Кэлверт на «Нантесвилле»?
– Бывают случаи, моя дорогая, когда лучше не вдаваться в подробности. Оставьте мужские дела мужчинам.
– И все же я не отстану от вас, адмирал. Так что, если вы намереваетесь отдохнуть этой ночью...
– Ну хорошо. Если для вас это так важно... Так вот, примите к сведению, что не Кэлверт начал эту страшную серию убийств. На борту «Нантесвилля» он нашел Бейкера и Дельмонта. Оба были мертвы. Зарезаны. – Дед Артур сказал об этом совершенно спокойно, словно оглашал список вещей, полученных из прачечной. – Сегодня вечером был также убит пилот вертолета, а его машина уничтожена рядом с островом. Через час после этого был убит Дэвис. Ему сломали шейные позвонки.
Сигара успела блеснуть несколько раз, прежде чем Шарлотта смогла выдавить из себя первые слова.
– Это чудовища... – прошептала она. – Чудовища. Как вам удается бороться с такими людьми?
Прежде чем ответить ей, дед Артур для пущего эффекта выпустил несколько клубов дыма.
– Я и не пытаюсь это сделать. Во время войны генералы редко оказываются в окопах. С ними умеет бороться Кэлверт. Спокойной ночи, друзья мои.
Он вышел. Я ничего не сказал ему на прощанье. Я не хотел расстраивать его перед сном. Кэлверт уже ни с кем не умел бороться. У Кэлверта не было сил. Кэлверт не верил, что может хоть что-нибудь предпринять, оставшись в компании своего слепого как крот шефа и женщины, чье поведение, слова и все остальное включали в притуманенном сознании Кэлверта сигнал тревоги. Кэлверту нужна была помощь. И как можно быстрее.
* * *Дед ушел спать, и мы остались в темноте рубки. Вдвоем. Шарлотта и я. Наедине с тишиной. Дождь стучал по крыше. Вода за бортом потемнела до черноты. Каждый из нас был погружен в свои собственные мысли, которые, казалось, все больше и больше проникали в мысли другого и, растворяясь там, создавали новое мышление, так желанное для Шарлотты и так опасное для меня.
– Что вы собираетесь делать сегодня вечером? – вдруг спросила она.
– Я чувствую, вы хотите знать буквально все. Это не всегда возможно. Видите ли, мы с дедом Арту... простите, с сэром Артуром участвуем в операции совершенно секретной. Сохранение тайны является здесь непременным условием.
– Вы что, издеваетесь надо мной, Кэлверт? – Ее голос был почти спокоен. – Я ведь принимаю непосредственное участие в вашей операции!
– В таком случае прошу прощения. Появление нового союзника сейчас очень кстати: этой ночью я собираюсь на время покинуть корабль, и мне необходимо доверенное лицо, которое могло бы им заняться.
– Кораблем или адмиралом?
– И тем, и другим. Вы правильно оцениваете обстановку.
Судя по всему, мой ответ пришелся Шарлотте по вкусу: ее щеки порозовели, а на губах появилась горделиво-игривая улыбка.
– Я полон уважения к его опыту и хладнокровию, – продолжал я, – но в сложившихся обстоятельствах мне гораздо больше нужна пара молодых глаз. Из опыта сегодняшних навигационных экспериментов адмирала я могу сделать вывод, что ему пора заказать темные очки и тросточку. А как у вас со зрением?
– Мои глаза не так уж молоды, но можете быть во мне уверены.
Я еще раз заглянул в колодцы ее глаз и быстро перевел взгляд на менее волнующие предметы, которых в рубке имелось достаточно. Нет, я не мог быть уверен в этих глазах, поскольку, казалось, еще немного, и я перестану быть уверенным в себе.
– Значит, я могу рассчитывать на вашу помощь, Шарлотта?
– Да, конечно, но... Я так мало умею...
– Зато адмирал умеет все на свете. Во всяком случае – теоретически. Вдвоем вы составите неплохой дуэт. Вы никогда не снимались в фильмах о морских приключениях?
– Я? Что вы, я никогда не покидала студии. У меня всегда были дублеры. Даже в бассейне.
Глядя в омываемый морскими волнами иллюминатор, я подумал, что этот эпизод был бы неплохим началом очередной серии боевиков на морскую тему.
– Здесь у вас не будет дублеров, – заявил я вполне в кинематографическом духе. – И не будет бассейна. И второго дубля тоже не будет. Будет Атлантический океан. Самый настоящий. И мне нужна пара хороших глаз, Шарлотта. Когда я сойду на берег, вы будете курсировать вдоль побережья и постарайтесь не посадить корабль на скалы. Сможете?
– Я не знаю... Постараюсь... А где вы хотите выйти?
Она сказала это очаровательным тоном трамвайного кондуктора, как будто мне, для того чтобы выйти, достаточно было дернуть за шнурочек у двери.
– В глубине озера Гурон есть четыре острова. Два из них меня интересуют.
– Там красивые пейзажи?
– Эти острова отличаются, скорее, унынием и однообразием ландшафта. И общество, которое они могут предложить, нельзя назвать изысканным: на одном острове живет старый шотландец по фамилии Мак-Горн, на втором – рыбаки, охотники за акулами. Но мне кажется, моя дорогая, что именно там находится ключ к разгадке тайны.
«Моя дорогая». Осторожно, Кэлверт! Дед Артур, несомненно, достойный пример для подражания, и все же лучше не перенимать у него опыт общения со странными женами странных миллионеров.
Она не ответила, но я вдруг почувствовал на своем плече ее руку. Рука дрожала. От нее исходил аромат дорогих духов. Я подумал о том, что мне все же никогда не понять женщин. Сегодня ей угрожала смертельная опасность. Она даже решилась, несмотря на шторм, переплыть огромное расстояние, и все же, перед тем как прыгнуть в воду, не забыла захватить флакончик духов, угадав при этом, какой запах может более всего понравиться Кэлверту. Впрочем, это уже мания величия.
– Филипп?
Это звучало гораздо лучше, чем «мистер Кэлверт». К счастью, рядом не оказалось деда Артура, которому тяжело было бы услышать такое.
– Да?
– Я очень сожалею... – Она сказала это так, словно действительно сожалела. Во всяком случае, если это тоже было кино, то я был не настолько искушенным кинокритиком, чтобы по-настоящему не увлечься зрелищем. – Я сожалею обо всем, что вам наговорила. Я не знала о Дэвисе, Бейкере и Дельмонте, о пилоте... Я понимаю, Филипп, они были вашими товарищами, даже друзьями. Простите меня...
Нет, это все-таки было кино. «Они стояли так близко. Их сердца бились в такт. Их дыхание сплелось». Что там обычно еще? Да, вот: «Их руки наконец нашли друг друга»... Нельзя сказать, чтобы я совсем потерял голову, но в ней все громче раздавался сигнал тревоги. В такие минуты, чтобы иметь возможность контролировать ситуацию, мужчина должен подумать о чем-нибудь нейтральном. Например, о политике. Я немножко подумал о дороговизне, немножко о социальной несправедливости и немножко о других язвах развитого капиталистического общества.
Словно почувствовав перемену в моем настроении, Шарлотта отстранилась и сказала, что пойдет вниз и сварит мне кофе.
– Хорошо, – согласился я, – но с условием, что вы обойдетесь без света и не наткнетесь в темноте на деда, простите, сэра Артура.
– При мне вы можете называть его дед Артур, это очень удачное прозвище.
Она еще раз дотронулась до моего плеча и исчезла. Я рискнул на несколько минут предоставить судьбу «Огненного креста» автопилоту и побежал в кормовой трюм за амуницией аквалангиста, чтобы перенести ее в рубку.
На приготовление кофе Шарлотте понадобилось двадцать пять минут. Газ, который мы использовали, давал гораздо больше тепла, чем смесь, обычно используемая в хозяйстве. Думаю, что я, не будучи, впрочем, кулинаром-любителем, а уж тем более профессионалом, все же успел бы за это время приготовить обед из трех блюд.
Но наконец я услышал позвякивание стекла – это Шарлотта несла кофе через кают-компанию – и улыбнулся сам себе.
Потом я вспомнил о Дэвисе, Бейкере, Дельмонте и Уильямсе, и улыбка исчезла с моего лица.
* * *Мне было также не до смеха, когда я добрался до берега, снял акваланг и с трудом, но, надеюсь, достаточно надежно прикрепил в щели скалы фонарик так, чтобы он светил в сторону моря.
