Старик позвал дочь, она не откликнулась. Полчаса упрашивал, чтоб сказала, в чем дело, но Надя отталкивала его и молчала. Взгляд ее стал диковат, как у покойной матери, когда ту незаслуженно обижали.
Наконец Надя заплакала. Она делала это как-то странно: открывала рот и беззвучно стискивала челюсти, будто грызла воздух.
Потом вытащила из рукава конверт и кинула его отцу.
В конверте была только фотография неизвестной очень красивой женщины. Ее глаза, опушенные изогнутыми ресницами, смотрели вызывающе; на груди висел раскрытый медальон с крошечной фотографией.
На обороте карточки круглым аккуратным почерком было написано:
«Волошин! Помни! Всегда!»
Восклицательные знаки после каждого слова походили на гвозди, и старику казалось, что кто-то с тупой настойчивостью забивает ему эти гвозди в затылок.
Бурков рассеянно осмотрел конверт. На нем тем же круглым почерком был выведен адрес. Фамилию написали с крючками и хвостиками, особенно на конце, — не поймешь — Н. Волошину ли, Н. Волошиной ли?
Надя спросила тоскливо:
— Что же мне теперь делать?
Отец осторожно посоветовал:
— Поговорила б ты с ним, дочка. Может, ошибка какая?
— Я с ним поговорю! — пообещала Надя, и отец ясно почувствовал, что нынче случится худое.
Николай Сергеевич явился в полночь. Он вбежал в комнату жены растрепанный и возбужденный и закричал еще от двери:
— Пляши, жена! Стихи приняли!
Женщина, глядя со слепой ненавистью, ответила:
— Я уже наплясалась. Возьми свои вещи и уходи.
Петр Егорович слышал, как молодой человек сначала упрашивал Надю, потом умолял ее, потом стал кричать, что все это ложь.
Вскоре Волошин выскочил из комнаты жены и пронесся к выходу, В одной его руке болтался плащ, в другой чернела — нелепая в эту минуту — патефонная пластинка. Он прижимал ее к новому синему костюму, в котором всегда ходил в редакции, и вот такой — несуразный и взвинченный — исчез из дома.
После бегства он каждый день писал Наде длинные письма. Сначала она, скорбно поджав губы, читала их и показывала отцу, потом стала рвать, не распечатывая.
Волошин писал, что его подло оклеветали и просил спокойно выслушать доводы.
Он несколько раз пытался поговорить с Надей, когда та шла в институт, но жена проходила мимо, не замедляя шагов.
Последнее письмо Николая Сергеевича расстроенный старик открыл сам. Волошин писал, что настаивает на разговоре и просит жену завтра, как только стемнеет, выйти в сад к забору.
На другой день, едва стало смеркаться, Петр Егорыч сказал дочери:
— Ты совсем побелела. Пошла б прогулялась в сад. Надо беречь себя.
Дочь молча поднялась и вышла во двор.
Старик, чтобы не смущать Волошина, остался в сенях и только изредка поглядывал на калитку. Но она так и не открылась.
И Петр Егорович очень удивился, услышав вскоре глухой возбужденный разговор. Волошин, видно, перелез через забор, чтобы не привлекать лишних взоров. Временами молодые люди говорили громче, потом переходили на шепот и снова о чем-то спорили.
Старик с беспокойством поглядывал на часы. Была половина двенадцатого. Разговор у забора стих, и отец облегченно вздохнул: помирились.
Прошло еще около часа. И вдруг Бурков услышал глухой захлебнувшийся крик.
Уже чувствуя, что случилось страшное и непоправимое, он кинулся в глубину сада, к забору, едва заметив, как через его верх переметнулась чья-то фигура.
У скамейки, лицом вниз, лежала Надя. Она была без сознания, и отец с ужасом увидел, как на ее платье расплываются темные пятна крови.
На земле лежал перочинный нож Волошина с белой перламутровой рукояткой, блестевшей под лучами луны.
На крик старика в сад прибежали люди. Сосед Буркова Чернецов помог перенести тело в дом. Женщины позвонили в милицию.
И вот теперь, не приходя в сознание, Наденька скончалась…
На востоке уже синело небо, когда Смолин простился со стариком. Капитан, не заезжая в управление, отправился к прокурору. Получив ордер на арест, Александр Романович отыскал Волошина и увез его к себе.
В кабинете следователя поэт растерянно справился, в чем дело?
Смолин с ненавистью посмотрел в красивые глаза Волошина и, чтобы отвлечь себя и не сорваться, стал перебирать бумаги в ящике.
Николай Сергеевич забегал по комнате, потом спросил тоскливо и зло:
— Я ничего не понимаю. Можете объяснить?
Не поднимая головы, Смолин сказал.
— С вашей женой несчастье. Мы обязаны выяснить, как оно случилось.
Взглянув на Волошина, Смолин увидел, что тот сидит, привалившись к спинке стула, зеленый, как лед, и его зубы мелко стучат о граненый стакан с водой.
— Что такое? — деревянно спросил он, расплескивая воду. — Неужели она что-нибудь сделала с собой?!
Капитан не ответил. Подвинув к себе бумагу, он стал задавать общие вопросы, исподлобья наблюдая за Волошиным. Поэт смотрел на него широко открытыми непонимающими глазами. Смолина смущал этот беспомощный и ненаигранный взгляд.
«Неужто он наносил удары в беспамятстве и не помнит этого? Что за глупая мысль!» — тут же решил он.
Заканчивая допрос, Смолин внезапно спросил:
— Скажите, есть у вас нож?
— Нет… Впрочем, есть… перочинный… Минуту…
Волошин полез в карман, покопался в нем и отрицательно покачал головой.
— Потерял или оставил дома…
— Расскажите, какой это нож?
— Ножик… обычный… Для карандашей. С перламутровой ручкой…
Смолин достал из ящика нож.
— Это ваш?
Задержанный мельком взглянул на ручку и кивнул головой:
— Да.
Внезапно Волошин неестественно застыл, и в его широко открытых глазах отразился испуг. Николай Сергеевич увидел на лезвии кровь.
— Господи! Что она сделала с собой? — спросил он, запинаясь и облизывая загоревшиеся губы.
…Весь день Смолин допрашивал соседей Буркова. Отпустив кассиршу Невзорову, недалекую и взбалмошную девчонку, капитан пригласил Чернецова.
Семен Чернецов, моложавый человек лет за тридцать, с большими руками и ногами, сразу располагал к доверию. У него были правильные черты лица, голубые, немного водянистые глаза смотрели искренне и прямо. Темно-русые волосы иногда падали ему на лоб, и Чернецов легким волнистым движением ладони возвращал их на место.
Отвечая на общие вопросы, он сообщил, что холост, воевал, работает в пожарной охране.
Он хорошо знает семью Бурковых. Надя росла на его глазах, это была в общем милая и славная девушка, только сердце у нее было с перцем.
Муж Нади тоже показался Чернецову достойным человеком. Правда, он видел Николая Сергеевича с другой женщиной, ну, не ему судить.
Возможно, до Наденьки дошли слухи об этих связях и вот — случилось несчастье.
Вчера, возвращаясь с дежурства, Чернецов видел, как Волошин перелезал через забор. Конечно, это было очень странно, кто помешал бы Николаю Сергеевичу выйти через калитку?
Он, Чернецов, совсем собрался ложиться спать, когда услышал крик Петра Егоровича и поспешил к нему.
— В какое время вы видели Волошина?
— В половине двенадцатого, не позже.
Простившись с Чернецовым, Смолин прилег на диван и задумался. Ему показалось, что сердце бьется слабо и неточно.
«Годы, вероятно, дают себя знать, да и ночь без сна», — думал он вяло, и вдруг ощутил, что это совсем не то, что тревожит его сейчас. Дело было совсем в другом — он совершил непростительную глупость, не осмотрев места убийства.
Александр Романович попытался успокоить себя тем, что все здесь ясно, но почему-то расстроился еще больше.
Ощущая потребность в немедленных действиях, Смолин сел за стол и принялся рассматривать протоколы допроса. В записях беседы с Чернецовым он обратил внимание на фразу, которую записал механически. Пожарник утверждал, что он видел Волошина в половине двенадцатого ночи. А отец покойной сказал, что дочь закричала в начале первого, и именно тогда он, подбежав к забору, увидел темную фигуру убийцы, перемахнувшего через проволоку.
Вероятнее всего, старику это показалось. Но почему Надя закричала почти через час после того, как исчез Волошин? Теряла сознание?
Утром Смолин подъехал к дому Буркова. В квартире было тесно и тревожно: покойную готовили к похоронам.
Смолин попросил у старика небольшую садовую лестницу и направился к забору. Поднявшись наверх, капитан вскоре нашел на проволоке несколько клочков синей костюмной материи. Волошин, перелезая через забор, вероятно, порвал пиджак или брюки.
Спустившись, Смолин развел гипс и механически стал заливать следы белой сметанообразной кашицей.
Вот женский след… вот мужской… вот опять мужской… Что такое?
Смолин оторопело остановился возле глубокого отпечатка на взрыхленной земле огорода.
