должен приблизиться к этому безликому лидеру, не вызвав подозрений.
Среда, 00:03
(осталось 13 часов и 57 минут)
– Его волосы намного темнее, чем твои, и совсем другого каштанового оттенка. Но так даже лучше, Пит. Сделать волосы темнее обычно получается быстрее и проще, чем высветлить.
Она потянулась за стальной расческой.
– Но для начала мы подстрижемся. У этого типа почти «ежик». Думаю, десяти миллиметров хватит. Челюсти будут выступать еще сильнее, но они у тебя вообще мощные, поэтому пропорции не нарушатся.
Пит прикрыл глаза, когда над его макушкой заклацали ножницы. Плечи расслабились и поникли. В кои-то веки у него появилась возможность отдохнуть, предоставив работу кому-то другому.
– Пит?
– Да?
– Что-то не так?
– Не так?
– Ты всегда в напряжении, как будто ведешь обратный отсчет или… От кого-нибудь убегаешь. Но сегодня я чувствую другое. Отвращение.
Это было на нее похоже.
– Это то, что я чувствую, Пит.
Видеть человека насквозь.
– Я даже не думаю ни о чем подобном, я…
– И это очень сильно.
– Вот как. В общем, ты права. Мир извращенцев, к которому я должен приспособиться, стать его частью… Да, это вызывает у меня отвращение. До сих пор я и близко не испытывал ничего подобного.
Она закончила стрижку, нанесла краску нужных оттенков на волосы, ресницы и брови, вставила линзы и достала из сумки полиэтиленовый пакет.
– Теперь щетина. По крайней мере, на этой фотографии она у него есть.
Она высыпала содержимое пакета на поднос. Натуральные волосы: черные, каштановые и седые пряди. Все это она нарезала небольшими кусочками, по несколько миллиметров.
– Мелирование. Присмотрись к чьей-нибудь щетине. Там будет основной оттенок, да. Но кроме него множество других… Ты не мог бы чуть запрокинуть голову?
Она долго водила кисточкой по его щекам и подбородку, даже шею захватила, нанося клей. Потом скатала нарезанную щетину в комок и принялась распределять его по коже, оставляя волоски в клее.
– Теперь можешь потрогать.
Он провел ладонью – точь-в-точь как его трехдневная щетина, разве что на несколько оттенков темнее.
– И они правда ничего не заметят? Ну… если я буду сидеть с ними за одним столом и разговаривать, неужели не будет видно клея?
– Они не должны ничего заметить, или моя работа никуда не годится. Но если тебя все еще беспокоит блеск, мы возьмем то, что ты называешь картофельной мукой. Раньше я присыпала тебе ею волосы, чтобы они казались пышнее. Помнишь наши прически? На съемках клей иногда блестит при сильном освещении, но если я осторожно присыплю его пудрой, ничего не будет.
Пит Хоффман смотрел на отражение в зеркале – свое и в то же время какое-то чужое. Сличал с изображением на краю зеркала, у рамы. Это должно было сработать.
– Мне нужна новая фотография, для документов. Можешь снять меня на мой мобильный?
– Нет.
– Нет?
– Рано, Пит. Я еще не закончила.
Она вытащила копию снимка Карла Хансена, поднесла к его глазам.
– Приглядись, мы кое-что упустили. То, что обычно считается особой приметой.
Среда, 00:04
(осталось 13 часов и 56 минут)
– Бирте?
– У меня правда нет на тебя времени, Гренс.
– Оторвись на пару минут и можешь продолжать свои поиски сколько угодно. Ты ничего не потеряешь.
– О чем речь?
– Об Ониксе, лидере, который вышел со мной на связь. Ну, не со мной, а со своим приятелем Лацци, которому, как он сам считает, заказал новые фотографии «этой шлюшки Катрине». Точнее, потребовал, судя по тону. И знаешь, что я ему ответил? Что я сейчас в США, в командировке.
– В командировке?
– Ну… Я подумал… Мы ведь должны встретиться с ним лично, так? Это лучше подготовить постепенно. Лацци числится в отделе продаж, поэтому то, что он в командировке, вполне естественно. И когда Оникс объявится в следующий раз, предложить увидеться, с моей стороны, будет вполне логично. Равно как пообещать от имени Лацци немедленно заняться заказом по возвращении домой. Что Катрине сделает все, как он хочет, а я все сфотографирую.
– И?
– Он медлит с ответом, и это сбивает меня с толку. Боюсь сделать что-то не так и уничтожить наш единственный шанс. Что, если я хочу от него все и сразу? Не слишком ли я напираю? А может, наоборот, нужно вести себя активнее, проявлять больше решительности? Как бы намекнуть ему, что я тоже хочу быть на их встрече? Никак не могу подобрать слова. Бирте, я прошу тебя это прочитать… Знаю, знаю, у тебя нет времени. Тем не менее посмотри, подкорректируй, посоветуй что-нибудь. Помоги мне проскользнуть незамеченным мимо их радаров.
Среда, 00:05
(осталось 13 часов и 55 минут)
– Там, возле правого уха, видишь? Шрам, сантиметра полтора. Светлый, бледный совсем, такое впечатление, что он там давно.
Гримерша ткнула пальцем в фотографию Карла Хансена, между правой бровью и виском.
– Я бы высматривала это в первую очередь, если бы проверяла фотографию на подлинность.
Шрам, как же. Теперь Хоффман его увидел. Такие отметины получают в детстве и проносят через всю жизнь. Похоже, Хансен навернулся с дерева или слетел с велосипеда. А может, получил хоккейной клюшкой во время матча.
– С ним никаких проблем, я сделаю. Все, что для этого нужно, – маленькая баночка и самая тонкая кисточка. Проблема в том, что гарантированно такие вещи держатся один день. Потом надо переделывать.
– Но я уезжаю больше чем на один день. У меня на месте такое дело, что за один день не управиться. Не говоря о том, что я не прочь перед этим выспаться. То есть как минимум двое суток.
– Тогда поступаем так. Сейчас я сделаю тебе шрам, заодно объясню процесс. Я сниму тебя на мобильный, пошлешь фотографию куда нужно. Потом дам тебе кисточку, губку, специальный клей и эту баночку. Когда придет время, купишь чистящую жидкость в любой аптеке, смоешь и посадишь новый.
Все и в самом деле оказалось не так сложно. По крайней мере когда она закончила. Взяла немного средства на кисточку, капнула – и кожа вдруг сморщилась. Получился шрам, неотличимый от настоящего.
– Окей, а теперь улыбочку!
Она сделала первый снимок его нового лица, который Хоффман тут же переслал в подвальный склад на Истедгаде. Пора было кончать с приготовлениями. Он надеялся, что Гренс и Бирте все это время тоже не стояли на месте.
Среда, 00:06
(осталось 13 часов и 54 минуты)
– Текст просто отличный. У тебя получается лучше, чем ты думаешь, Гренс.
– То есть корректировать здесь нечего.
– Терпение – вот все, что тебе нужно. И не сомневайся, что бы ни делал.
