class="p1">Теперь появился Сергей. Анна очень настороженно держала его на расстоянии, не потому, что поужинала пару недель назад в ресторане на вечере знакомств со сверстником по имени Азат. По какой-то причине менеджер ресторана решил, что они подходят друг другу. Смирнова даже не успела толком узнать его, а вот Сергей просто ворвался в ее жизнь. Сильный, уверенный, не раздумывая подхватил на руки и так закружил над лужей после дождя, что не только прическа светлых вьющихся волос, а и голова до сих пор еще кружится, как в тот удивительный осенний закат.
Ее размышления прервала знакомая мелодия входящего вызова сотового.
— Приветики, — голос подруги обрадовал, — как дела в новом кабинете? Обживаешься?
— Линка! Как хорошо, что ты позвонила…
— Я всегда вовремя… Слушай, зашла за Егоркой, а твоя Наташка надулась, что не ты первая пришла.
— Да я пока на работе…
— Давай я заберу обоих, а ты потом заскочишь к нам.
— Здорово! А то я пока не успеваю все закончить.
— Знаю я тебя, аккуратистку, пока сама все не проверишь. Не успокоишься.
— Ну, теперь все на новенького…
— А ты думала, не спросясь подняться на ступеньку, и не получить новых «друзей»? Так не бывает… Особенно у некоторых.
— Верно, — тяжко вздохнул новый начальник отдела договоров.
— Так что засучи рукава и поработай. Подставы тебе обеспечены… Не знаю как, но уверена, что будут.
— Читаешь мои мысли?
— Не твои, дружок, не твои…
Они помолчали, но уверенный тон подруги взбодрил Смирнову.
— Сделаем так, поговори с Наташкой, а потом я дам трубку воспитательнице. Без твоего согласия ведь не отпустит. А мы пробежим по магазинам и займемся дома полезным делом. Да и мама моя будет рада детворе. Чмоки-чмоки…
Анна стояла у окна и прижимала телефон к груди, словно сохраняла частичку тепла от подруги. Чем меньше у нас таких близких, тем они роднее, не по крови, по — душе. Хотя так и не говорят, но это так. Почему-то бывает, что родственники не становятся близкими, а случайные встречи дарят нам те родственные души, которые идут по жизни до конца. Чтобы не случилось. И тогда не страшно жить и умереть.
Она даже чуть пошевелила плечами и выпрямилась, чувствуя, как тяжесть новых обязанностей, непривычная обстановка и завистливые взгляды остались по другую сторону защиты. Она была не одинока. Она обязательно справится.
В дверь осторожно постучали.
— Да-да, коротко бросила Смирнова привычную фразу, разрешающую войти.
— Разрешите…
— Галка, заходи… — обрадовалась Анна, но осеклась. — Ой, ничего, что я по старой памяти…
— Наоборот, — улыбнуласьта, не выпуская из рук папку с документами. — Пара минут найдется?
— Конечно. Проходи…
По тому, как бывшая коллега, а теперь подчиненная Галина Вершинина, прикрыла за собой дверь, новый начальник отдела поняла, что разговор будет серьезный и не для чужих ушей.
Она села не в свое кресло, а за длинный стол совещаний, и жестом пригласила гостью на соседнее место. Так они могли поговорить «о своем, о девичьем» как иногда говорил ее отец, если разговор предстоял серьезным.
— Твой Пыжик наверное скучает? — сулыбкой спросил Настю Чагатаев.
— Конечно, — тутже откликнулась блондинка, — хозяйка его бросила и укатила в заморские страны. А он там один. Под дождем мокнет. Никто ему глазки не протрет. Никто не смоет грязные брызги…
— Ну, сегодня поговорим за ужином с Ойво, можем завтра же вернуться в Москву.
— Честно говоря, я пока ничего не решила.
— Это понятно, — кивнул Анатолий, — квартира в столице, работа в банке, Пыжик под боком… Что еще надо?
— Да, — с обидой в голосе прервала перечисления Чагатаева блондинка. — Вроде все есть, другие об этом только мечтают. А я как подумаю, что так всю жизнь. Утром идти в этот банк не хочется… Ведь меня там дальше специалиста валютного отдела никто не пустит. Перспективные места заняли все свои. И если я не буду улыбаться знакомым шефа или, не дай бог, ошибусь в платежке, когда клиент торопит и висит над душой, выгонят в два счета… На моем недолгом веку сколько хороших девчонок уволили. Многие каждый день трясутся, что завтра их очередь.
— Все хотят быть «банкирами»?
— У нас один банкир, все остальные — члены семьи и рабочий класс.
— А профсоюз, забастовки…
— Это из другого кино, — вздохнула Черемицина. — Шеф решает все, один в трех лицах. И, главное, пришлые в рабочем классе долго не работают.
— Странно. Уже проверены, приобрели опыт, банковскими зарплатами дорожат.
— Тутты угадал.
— В смысле, угадал? — удивился потомок Чингисхана.
— Дело в зарплатах. У нас в стране все стремятся уйти от налогов, потому что, при строгом законодательстве, исполнение может быть разным. А у банка много финансовых инструментов, чтобы уходить от налогов. Шеф хочет экономить треть потерь при выплате зарплат сотрудникам и не отчитываться в том перед инвесторами. Их тоже устраивает стабильный и более высокий процент, чем где-нибудь в Европе. Пока все тихо-мирно, народ сидит на своих местах. Но с каждым годом сотрудники узнают то, что может обеспечить шефу большие неприятности, поэтому, он определяет по опыту с кем и когда попрощаться.
— Но он теряет хороших специалистов.
— У нас бездонный рынок труда… Меня же взяли на работу.
— Хочешь сказать, что часовой механизм взведен?
— Конечно, — грустно вздохнула хорошенькая блондинка. — Я когда первую зарплату в банке получила, так обрадовалась, что «поляну накрыла» ого-го! Но на банкете услышала, как напротив коллега шепнула своей соседке — Она думает, что теперь всю жизнь будет получать банковскую зарплату…
— Тогда есть смысл вникнуть в предложение Ойво. Не зря же он нас пригласил в дорогой ресторан.
— А ты знаешь этот ресторан?
— Нет, я там ни разу не был. Просто читал, что входит в пятерку самых крутых в Хельсинки.
Они помолчали, неторопливо идя по старой улочке финского города и, подумывая, почему так все аккуратно, чисто, и даже «собачники», прогуливаясь со своими питомцами, на одну руку одевают простенькую пластиковую перчатку. Когда питомец сделает свое дело, оставив теплую кучку, тут же подбирают это перчаткой, и ловко снимая ее с руки, завязывают узелком и несут до ближайшей урны. Никто не возмущается и не гонит хозяев с собаками в лес. Так все просто.
— А ты мог бы остаться здесь на несколько лет? — неожиданно спросила Анастасия.
— Наверное, — пожал он плечами. — Пока мне нравится, как это может быть дальше, трудно сказать. Знаю, что русских немало и в Финляндии, и в Хельсинки. Но. Финны не забыли ни войну 1939 года, ни автономию дарованную Александром II, ни «вольницу» подписанную Лениным. Помню,
