- А я догадываюсь, - отозвался Уимзи. - Нет работы - нет и денег, знаете ли. Не хотел глаза мозолить. Что-нибудь в этом роде, э?
- Вероятно. А, может быть, они повздорили. Не знаю. Как бы то ни было, таковы факты. Надеюсь, я вас еще не утомил?
- Я держусь, - заверил Уимзи, - в предвкушении того момента, когда дело дойдет до денег. В глазах ваших, сэр, я различаю стальной юридический блеск, подсказывающий, что сенсация уже не за горами.
- Именно так, - подтвердил мистер Мерблз. - Вот и я и дошел... благодарю вас, пожалуй, да... еще один бокальчик придется в самый раз; хвала Провидению, я к подагре не склонен. Да. А! - вот мы и добрались до печального события, имевшего место одиннадцатого ноября сего года. Попрошу вас внимательно следить за ходом моих рассуждений.
- Всенепременно, - учтиво пообещал Уимзи.
- Леди Дормер, - продолжал мистер Мерблз, порывисто наклонившись вперед и акцентируя каждую фразу резкими тычками монокля в золотой оправе, зажатого между большим и указательным пальцем, - была уже в летах и давно прихварывала. Однако характер ее, живой и упрямый, остался тем же, что в девичестве; и пятого ноября ей вдруг взбрело в голову пойти полюбоваться на фейерверки в Хрустальном дворце3 или где-то еще, - может, на Хампстед-Хит4 или в "Уайт-Сити"5, - я позабыл, где именно, да это и не имеет значения. Важно другое: вечер выдался холодный и сырой. Леди Дормер, тем не менее, настояла на этой прогулке, повеселилась от души, точно дитя малое; ее продуло ночным воздухом, - что за неосторожность! - и результатом явилась серьезная простуда, что за два дня обернулась пневмонией. Десятого ноября она стремительно теряла силы; предполагалось, что бедняжка не доживет до утра. В связи с этим юная леди, живущая при ней в воспитанницах, - дальняя родственница, мисс Анна Дорланд, - передала для генерала Фентимана сообщение: дескать, если он хочет застать сестру в живых, пусть поспешит. Поскольку все мы люди, счастлив сказать, что эта новость сокрушила преграду гордыни и упрямства, что так долго удерживала старика на расстоянии. Он явился, застал леди Дормер еще в сознании, - хотя и очень ослабевшую, пробыл с ней около получаса и отбыл, по-прежнему прямой, как шомпол, однако заметно оттаяв. Это произошло днем, около четырех часов. Вскоре после того леди Дормер впала в бессознательное состояние, более не произнесла ни слова и не пошевельнула и пальцем, но мирно скончалась во сне в половине одиннадцатого следующим утром.
Предположительно, шок и нервное потрясение от беседы с давно утраченной сестрой оказались непосильным напряжением для слабого организма генерала, потому что, как вы сами знаете, он скончался в клубе "Беллона", точное время не установлено, - в тот же день, одиннадцатого ноября.
А вот теперь, наконец-то, - а вы так терпеливо выслушали мои занудные разъяснения, - мы дошли до того момента, где нам требуется ваша помощь.
Мистер Мерблз подкрепил свои силы глоточком портвейна и, с долей беспокойства взглянув на Уимзи, который закрыл глаза и, похоже, задремывал, продолжил:
- Кажется, я еще не упомянул, каким образом я оказался причастен к этому делу. Мой отец был семейным адвокатом Фентиманов; унаследовав дело после смерти отца, я, естественно, заступил ему на смену и здесь. Генерал Фентиман, хотя завещать мог немного, не принадлежал к тем безответственным людям, что умирают, не оставив должных распоряжений на случай смерти. Его офицерская пенсия, разумеется, умерла вместе с ним, но небольшой своей собственностью он должным образом распорядился в завещании. Небольшую сумму, - пятьдесят фунтов, - он завещал слуге (человеку преданному и во всех отношениях достойному); и еще пару-тройку пустячков друзьям-однополчанам и слугам в клубе "Беллона" (кольца, медали, оружие и небольшие суммы в размере нескольких фунтов каждая). Вот и мы дошли до основного имущества, - суммы примерно в две тысячи фунтов, вложенные в ценные бумаги и приносящей доход чуть превышающий сто фунтов в год. Эти облигации, отдельно поименованные и перечисленные, отошли к капитану Джорджу Фентиману, младшему из внуков, согласно пункту, должным образом сформулированному, где говорилось, что наследодатель, обойдя таким образом старшего внука, майора Роберта, отнюдь не намеревался проявить к нему неуважение, но поскольку, раз Джордж более нуждается в денежной помощи, оставшись инвалидом, с женой на руках, и все такое прочее, в то время как у старшего брата есть профессия, и никакими обязательствами он не связан, настоятельная потребность Джорджа дает ему право на эти деньги. Роберт же назван душеприказчиком и наследником имущества, очищенного от долгов и завещательных отказов; таким образом, к нему переходят все личные вещи и деньги, отдельно не оговоренные в других пунктах. Это ясно?
- Ясно как день. А Роберта такое соглашение устраивало?
- Ох, конечно, да; вполне устраивало! С текстом завещания он ознакомился заранее и подтвердил, что все это справедливо и правомерно.
- И тем не менее, - отметил Уимзи, - похоже, есть еще небольшой пустячок: вы явно скрываете в рукаве нечто абсолютно сногсшибательное. Ну давайте, выкладывайте! Это потрясение я переживу, уж каким бы оно ни было!
- Настоящее потрясение пришлось пережить мне, в прошлую пятницу, благодаря поверенному леди Дормер, мистеру Притчарду из "Линкольнз инн". Он написал мне, спрашивая, не могу ли я назвать точное время смерти генерала Фентимана с точностью до часа и минуты. Я, разумеется, ответил, что, учитывая не совсем обычные сопутствующие обстоятельства, я не могу ответить на вопрос так точно, как мне хотелось бы, но я так понял, что по мнению доктора Пенберти генерал скончался до полудня одиннадцатого ноября. Тогда мистер Притчард спросил, нельзя ли ему повидаться со мною, не откладывая, ибо ему необходимо обсудить дело крайней срочности и важности. Таким образом, я назначил встречу в понедельник вечером, и по прибытии мистер Притчард сообщил мне следующие подробности.
За много лет до смерти леди Дормер, - которая, как я уже говорил, отличалась исключительной широтою души, - составила завещание. К тому времени ее муж и дочь умерли. У Генри Дормера родных было мало, и все люди относительно богатые. По собственному своему желанию он недурно обеспечил их всех, а оставшееся состояние, - что-то около семи сотен тысяч фунтов, - передал жене, особо оговорив, что она вольна считать эти деньги своей безраздельной собственностью и поступать с ними по своему усмотрению, без каких-либо ограничений. Таким образом, по завещанию леди Дормер, эта изрядная сумма, - если не считать нескольких пожертвований филантропического и личного характера, перечислением которых я вас утруждать не стану, - поделена между людьми, в силу тех или иных причин более прочих имеющих право на ее привязанность. Двенадцать тысяч фунтов отходят к мисс Анне Дорланд. Все остальное переходит к ее брату, генералу Фентиману, если на момент ее смерти он еще будет жив. Если, с другой стороны, он умирает первым, условия меняются. В этом случае основная сумма отходит к мисс Дорланд, а пятнадцать тысяч фунтов должны быть поровну поделены между майором Робертом Фентиманом и его братом Джорджем.
Уимзи тихонько присвистнул.
- Целиком и полностью с вами согласен, - промолвил мистер Мерблз. Ситуация и впрямь в высшей степени затруднительная. Леди Дормер умерла одиннадцатого ноября, точнехонько в 10:37 утра. Генерал Фентиман скончался тем же утром, в котором часу - непонятно, предположительно после десяти утра, поскольку именно в это время он обычно приходил в клуб, и со всей определенностью до семи вечера, когда смерть его обнаружилась. Если генерал умер сразу по прибытии или в любое время до 10:36, тогда мисс Дорланд богатая наследница, а мои клиенты Фентиманы получают только по семь тысяч фунтов на каждого. С другой стороны, если смерть его наступила хотя бы несколько секунд спустя после 10:37, мисс Дорланд получает только двенадцать тысяч фунтов, Джордж Фентиман остается лишь со скудным вспомоществованием, отошедшим к нему по отцовскому завещанию, в то время как Роберт Фентиман, наследник имущества, очищенного от долгов и завещательных отказов, получает весьма значительное состояние, превышающее полмиллиона.
- Ну и что же вы хотите от меня? - поинтересовался Уимзи.
- Ну как же, - смущенно откашлялся адвокат, - мне пришло в голову, что вы, с вашими, да будет мне позволено сказать, исключительными способностями к дедукции и анализу, сможете разрешить эту весьма трудную и деликатную проблему, касающуюся точного времени смерти генерала Фентимана. Вы были в клубе, когда наступила смерть; вы видели тело; вы знаете обстановку и вовлеченных лиц; вы, в силу своего статуса и характера, превосходно подходите для того, чтобы провести необходимое расследование, не создавая никакой... гм! - лишней шумихи или... э-э-э... скандала, или, скажем, дурной славы, каковые, надо ли уточнять, претят всем заинтересованным лицам.
