– Ну, это не от меня зависит, – врач кивнула в сторону возившейся вокруг тела опергруппы, – от них.
– Но я ведь все уже рассказала! Да и нечего рассказывать особо – пришла и нашла…
Яну снова затрясло, она обняла себя за плечи руками и пошатнулась. Врач подхватила девушку под руку и почти насильно повела к машине «Скорой»:
– Так, милая моя, теперь без разговоров! А то сейчас в обморок хлопнешься, придется тебя в больницу везти.
– Мне нельзя в больницу! – испуганно вскрикнула Яна. – У меня Бусинка!
Услышав свое имя, притихшая было собачонка жалобно тявкнула и подбежала к Яне. В глазах псинки плескалось недоумение: а почему мы тут торчим? Почему не идем домой? Я устала, я хочу есть!
– Бедная собачка, – водитель «Скорой», парень лет двадцати семи, присел на корточки и погладил толстушку по голове, – перепугалась, наверное. Разве можно такой молодой и симпатичной, – водитель многозначительно посмотрел на Яну, – девушке одной по парку гулять? И куда ваш муж смотрит?
– Какой еще муж! – Яна страдальчески поморщилась, наблюдая, как в вену ловко и почти безболезненно входит тоненькая игла. – Нет у меня никакого мужа!
– Неужели?! – оживился водила. – А как вас зовут?
– Виктор! – рявкнула на мужика врач. – Угомонись! Нашел время!
– И место, – поддакнула фельдшер, по виду чуть старше водителя. – Тут человека убили, между прочим!
– Да не тут ее убили, – махнул рукой водитель. – Сюда уже мертвую принесли.
– А ты откуда знаешь?
– Слышал, как опера между собой разговаривали. Я покурить отошел, ну и посмотреть, что там и как. Жуть, конечно! Немудрено, что милую барышню, – прицельный выстрел глазами в сторону Яны, – так трясет. Может, подвезем ее до дома? А, Марин Пална?
– Не хитри, Витя, – усмехнулась врач, а затем заботливо склонилась над Яной, сидевшей на ступеньке машины. – Ну, как вы? Полегчало? Может, действительно вас подвезти? Нам тут делать нечего, здесь спецмашина нужна.
– Спасибо, мне уже лучше, – благодарно улыбнулась Яна, действительно ощущая, как размыкаются тиски дикого ужаса, стягивавшие душу с момента, когда она увидела истерзанное тело девушки в кабинке колеса обозрения.
Кровь. Много крови. Кого-то эта бедняжка очень разозлила…
Но самое жуткое, самое шокирующее было даже не это.
Больше всего Яну поразило, что псих, глумившийся над бедняжкой, не бросил ее тело просто так. Нет, он целую мизансцену выстроил, словно свихнувшийся режиссер.
Он заботливо усадил тело жертвы на скамейку, привалил его к стенке кабинки так, чтобы девушка не заваливалась на бок. А на столике перед трупом стояла наполовину пустая бутылка колы, два пластиковых стаканчика – перед трупом полный, напротив – пустой. Распечатанный пакет с чипсами. Картонное ведерко воздушной кукурузы…
Наверное, там же было и мороженое, принесенное Бусинкой. И чупа-чупс. Но эта часть «угощения», похоже, все-таки упала на пол – со стола собачонка стянуть не смогла бы.
В общем, картина обычного свидания в парке – молодая пара расположилась в кабинке колеса обозрения с максимальным комфортом…
Что она тебе сделала, больной придурок? За что ты ее?!
– Да ничего она не сделала! – хмыкнул Виктор. – Это маньячина какой-то, уже третью девицу мочит.
Яна вздрогнула и смущенно оглянулась: она что, вслух это спросила?
– Не мели ерунду! – нахмурилась врач.
– Я серьезно! Опера болтали…
– А подслушивать нехорошо, молодой человек!
Мужчина лет сорока, по виду больше всего напоминавший какого-нибудь научного сотрудника краеведческого музея, появился возле «Скорой» как-то совершенно неожиданно. Словно из-под земли вырос или телепортировался из того самого краеведческого музея.
Вот только взгляд мужчины выдавал совсем не искусствоведческое образование. Цепкий был взгляд, острый, внимательный. От которого позолота бахвальства и пофигизма, щедро покрывавшая Виктора, как-то сразу потускнела и трещинами пошла, облазить потихоньку стала. Водитель даже ростом как будто меньше стал, ссутулился и пробормотал:
– А я чего? Я ничего. Я же не специально! Я просто покурить отошел.
– Бывает, – усмехнулся незнакомец, и оптический прицел его взгляда сфокусировался на Яне. – Здравствуйте! Это ведь вы наша главная свидетельница?
– Я не свидетельница, – угрюмо уточнила девушка.
– Разве?
– Свидетель, если я правильно понимаю, этот тот, кто видел, что произошло. А я ничего не видела. Я просто нашла ее… Вернее, моя собака нашла.
– Вот об этом давайте и побеседуем. Позвольте представиться – старший советник юстиции Черепанов Матвей Егорович, следователь. А вас как звать-величать?
– Яна. Яна Суровцева. Послушайте, Матвей Егорович! – взмолилась девушка. – Я ведь все уже рассказала вашим коллегам! Я устала, я хочу домой! И хозяйка собачки, наверное, с ума сходит! Как бы ей «Скорую» вызывать не пришлось!
– Хозяйка собачки? А разве…
– Нет, не моя! – сорвалась на крик Яна. – Бусинка – собака соседки! Лидия Васильевна пожилой человек, не всегда хорошо себя чувствует! А нас вот уже два часа нет! Вы представляете…
– Успокойтесь, Яна, не надо так кричать, – поморщился следователь. – Я понимаю ваше состояние, но поймите и вы нас – все-таки не банальная бытовуха, согласитесь. И чем скорее мы найдем того, кто это сделал, тем лучше.
– Но я-то чем могу помочь?! Я ведь и вправду ничего не видела!
– Просто расскажите еще раз, как все было. В мельчайших подробностях.
– В мельчайших? – раздраженно прищурилась Яна. – Может, еще и место показать, где я чупа-чупс бросила?
– Чупа-чупс? – мгновенно насторожился Черепанов. – Ваш собственный?
– Нет, Бусинка мне его притащила. Весь в крови…
– Извините, Яночка, – сосредоточенно нахмурился следователь, – но вам действительно придется показать место, где вы его бросили.
– Вы серьезно?! – Яна беспомощно оглянулась по сторонам, словно ища у бригады «Скорой» поддержки. – Я… я не знаю, где это! Я не помню! Я бежала вслед за Бусинкой, не запоминая дорогу! Я эту часть парка совсем не знаю!
– Придется вспомнить. – Следователь подхватил девушку под локоть и мягко направил в сторону ограниченного желтыми лентами участка. – Вы не волнуйтесь, я вам помогу. Мы все вам поможем.
– Но зачем вам эта дурацкая конфета?!
– Давайте отойдем в сторонку. – Черепанов многозначительно посмотрел на водителя, у которого уши словно увеличились вдвое, став похожими на ловящие каждый звук локаторы. – И я вам все объясню.
Он повернулся к врачу:
– А вы можете ехать. Спасибо.
– Да, конечно, – засуетилась та. – Виктор, заводи!
Водитель нехотя направился к «Скорой», врач и фельдшер последовали за ним, и в этот момент на широкой аллее, ведущей к колесу обозрения, появился автомобиль.
Черный внедорожник, «Лексус», несшийся к аттракциону с дикой скоростью.
Черепанов чертыхнулся и крикнул операм:
– Ребята, внимание! Жаркевич нарисовался! Не подпускайте его!
Джип с визгом тормозов остановился, дверца со стороны водителя распахнулась, из автомобиля буквально выпал невысокий, коренастый, плотный мужчина лет сорока пяти. В домашнем спортивном костюме и тапочках.
Одна из тапок свалилась с ноги мужчины, когда он побежал в сторону аттракциона. Побежал, не отрывая взгляда от кабинки и хрипло выдыхая:
– Лена, Леночка, доченька! Только не ты, не ты! Не ты-ы-ы-ы!..
Наперерез мужчине рванулись опера, они попытались перехватить его, но тот разметал тренированных профи, словно щенят.
Подбежал к кабинке, увидел то, что там лежало, рухнул на колени и жутко, по-волчьи завыл.
А Яна никак не могла оторвать взгляда от сиротливо валявшейся на асфальте уютной домашней тапочки…
– Бедная моя девочка! – Лидия Васильевна сочувственно погладила Яну по плечу. – Такой кошмар пережить! Это все из-за меня!
– Вы-то здесь при чем? – грустно усмехнулась Яна, автоматически обводя пальцем ободок чашки.
– Ну как же! Мне самой надо было пойти на прогулку с Бусинкой! А то мало того, что тебя разбудила ни свет ни заря, так еще и это…
Лидия Васильевна всхлипнула и шумно высморкалась в большой носовой платок, размерами напоминавший накидку на телевизор. Бусинка жалобно заскулила, пытаясь выбраться из махрового кокона, но хозяйка легонько прихлопнула ладонью по поверхности кокона и прикрикнула:
– А ты лежи, не дергайся! Высохнешь – отпущу! В следующий раз пять раз подумаешь, прежде чем сбежать соберешься! Если ты вообще умеешь думать! Ну как можно было, скажи мне как? Зачем тебе понадобились эти объедки? Я ведь тебя дома покормила перед прогулкой! А если бы тот ужасный маньяк еще был там? Ты представляешь, что он мог с тобой сделать?!
Соседка подхватила лежавший на диване кокон и судорожно прижала к груди, не забывая старательно покрывать поцелуями каждый сантиметр собачьей мордуленции.
