– И вы полагаете, что это сделали федералы?
– Я ничего не полагаю, просто нам стало страшно.
– Насчет ломаного цента я все-таки не согласен. Многим из вас этот криминальный бизнес приносит многомиллионную прибыль. А что вы скажете о Скотте и Чембире?
– Они тоже в вашем списке? – несколько удивленно протянул Франсинс Тафт. – Ну, конечно же, как еще может быть иначе? Два юных гения, которые сумели взломать базу сухопутных вооруженных сил Америки и Пентагона. Я надеюсь, вы читали их последнюю дополненную биографию?
– Не доводилось. Признаюсь, я и первую-то не читал.
– Могу просветить. Скотт имеет докторскую степень, преподает в Принстонском университете. На хорошем счету, весьма уважаемый и авторитетнейший человек в своей области и с улыбкой вспоминает то время, когда был молодой и очень глупый. А Чембира служит в какой-то крупной компании и отвечает за компьютерную безопасность. И поверьте мне, за свою работу он получает несравненно больше, чем мог бы украсть!
В фонтане весело плескалась малышня. Мамаши с умилением посматривали на своих чад, вместе с ними радуясь солнечному дню. Где-то на уровне девятого этажа фонтан разлетался в пыль сочной и большой радугой. Порыв ветра уносил водяную свежесть, невольно заставляя зажмуриться.
– Но ведь кто-то все-таки вошел в банк. Не святой же дух это проделал!
– Почему вы решили, что это сделали американцы? Это могли быть, скажем, китайцы или индусы. В последнее время они очень сильно продвинулись вперед. Среди них немало толковых ребят… Хотя, – задумавшись на несколько секунд, продолжил: – скорее всего, это были русские. Вот кто ничего не боится! Мое мнение такое: они самые лучшие хакеры в мире! Наши компьютерные гении не успеют придумать какую-нибудь программу, а она продается уже в Москве где-нибудь на «блошином рынке» в несколько раз дешевле. И еще адаптированная и улучшенная и работает куда быстрее и эффективнее, чем лицензионная. У меня у самого на компьютере стоит такая же… Приобрел по случаю.
По поводу русских в чем-то Франсинс Тафт был прав. Именно такого же мнения был аналитический отдел ФБР, занимающийся киберпреступниками. Хорошо образованные, эрудированные, не нашедшие себе места в реальной жизни, русские программисты массово ринулись в виртуальный мир, стремясь реализовать невостребованный потенциал. У многих это получалось. Сколачиваясь в группы до нескольких сотен человек, они атаковывали какой-нибудь солидный банк, причиняя ему значительный финансовый урон.
Может, здесь как раз тот самый случай?
– Значит, среди твоих знакомых таковых нет?
Неожиданно Франсинс Тафт улыбнулся:
– Хотя нет… Имеется… Это девчонка. Она, правда, тоже русская, но уже лет пятнадцать живет в Америке. Тут как-то проходили соревнования белых хакеров, так она уделала всех! Даже рекорд какой-то установила.
– Я не слышал о таких соревнованиях.
– Конечно, откуда же вам слышать? Это же не вручение премии «Оскар» или «Грэмми». О них не кричат на каждом углу, не объявляют по телевидению, не пишут в газетах. Хотя это уже не просто какие-то полунеформальные хакерские тусовки, а вполне серьезное событие года для всех хакеров. Весьма капитально спонсируется заинтересованными финансовыми организациями, банками в том числе… Эти соревнования посещают президенты крупных компаний, денежные мешки, специалисты по информационной безопасности.
– И как же ей это удалось?
– Сам удивляюсь… Но у девчонки настоящий талант! По жребию она выступала первой. Не самый лучший расклад. На взлом браузера отводилось ровно тридцать минут. Кто соображает в этом деле, тот понимает, насколько это мало. Так вот, она справилась за восемь минут! Взяв главный приз в сто пятьдесят тысяч долларов. После нее выступало еще человек сто, но никто из них даже близко не подошел к ее итогу. Кстати, многие просто отказались участвовать, когда узнали ее результат. – Широко улыбнувшись, добавил: – Я был из их числа… А в награду она получила все, что сумела взломать, начиная от браузеров и заканчивая макбуками. Ее приглашали на работу очень серьезные люди, но она ни к кому не пошла.
– Как она выглядела?
– Молодая, симпатичная. Ну что еще сказать? Высокая, худая, волосы у нее светлые, я бы даже сказал, пшеничного цвета. Видная девчонка! Признаюсь, я к ней подходил, так она меня просто глазами отшила!
– Может, у нее есть какие-то особенные приметы?
– Приметы… – Мечтательно улыбнувшись, Франсинс продолжил: – Когда она улыбается, то на щеках у нее появляются очень милые ямочки.
– Уж не влюблен ли ты в нее, часом?
– В такую девушку влюбиться не грех. Умная девушка – это всегда клад, а такая, как эта, в особенности!
– Но как ее звать ты, конечно же, не знаешь?
– Все выступали под псевдонимами. Об этом могут знать только организаторы. Но могу сказать, какой у нее псевдоним.
– И какой же?
– Гера.
– Хм… Конечно же, Гера. Богиня, настоящая госпожа. Жена Зевса. Эта девушка не без тщеславия.
– Думаю, что к своему псевдониму она относится с иронией.
– Кажется, я тебя понял. Если вспомнишь что-нибудь еще, так непременно сообщи, – закончил разговор Анри Обрайн.
– Обязательно позвоню, – отвечал Франсинс Тафт, даже не попытавшись скрыть накатившего облегчения.
Поднявшись, он заторопился в сторону припаркованной машины, невольно отвернувшись от ветра, ударившего в лицо колючими брызгами. Кому сейчас было хорошо, так это малышне, что деловито копошилась под струей фонтана.
Анри Обрайну невольно вспомнилось собственное детство в Бостоне и большой парк недалеко от дома, с могучими деревьями, подпирающими небосвод. Тогда ему казалось, что парк находится на другой стороне вселенной. В его детстве тоже был свой фонтан, с такой же ласковой и теплой водой, в которой беззаботно плескались он сам и его приятели. Помнится, вокруг фонтана на высоком парапете стояли каменные серые утки с короткими красными клювами и внимательными черными глазенками, обращенными прямо к вздымающемуся фонтану.
Теперь от того парка мало что осталось. Теснимый небоскребами и деловыми центрами, парк сжался до небольшого сквера, а там, где когда-то были симпатичные утята, какой-то предприимчивый ресторатор открыл летнее кафе с большой верандой. Детей там увидишь теперь нечасто, так что этой детворе можно позавидовать.
Подняв воротник, Обрайн прошел мимо молодой мамаши с иконописным ликом, державшей в руках младенца. В какой-то момент ему захотелось обернуться, чтобы удостовериться в своем первом сильном впечатлении. Пожалуй, не стоит разочаровываться, пусть она так и останется для него Мадонной, держащей в руках младенца.
* * *
Вторая встреча состоялась с профессором Колумбийского университета Адамсоном Дженкином, к которому очень подошло бы прозвище Человек-Костюм. Модный стального цвета костюм сидел на нем столь впечатляюще, что невольно казалось, будто бы он родился в пиджаке и идеально отглаженных брюках. От человека в заношенных джинсах и гавайской рубашке навыпуск, в каковых он был запечатлен на снимке, что лежал в досье ФБР, не осталось и следа. Вот разве что насмешливый взгляд, который все еще можно было заприметить через круглые очки в золоченой оправе.
Весь его вид излучал достаток и довольство. Именно такие парни, успешно окончив университет, легко взбираются по карьерной лестнице, становятся дипломатами, успешными адвокатами, совладельцами крупных компаний и широкими улыбками с огромных плакатов зовут в интересную жизнь, насыщенную многими приятными событиями. Трудно представить, что, будучи прыщавым юнцом, он посеял панику в службе безопасности НАСА, когда сумел преодолеть все уровни защиты и добраться до секретных файлов, связанных с запусками ракет. Только несовершеннолетие спасло его от реального немалого срока. После нескольких дней, проведенных в камере ФБР, Дженкин резко взялся за ум и теперь являлся автором огромного количества программ и разного рода разработок, связанных с компьютерной безопасностью. Так что он сделал весьма неплохую карьеру, если учитывать, что, окажись он чуток постарше, он до сих пор отбывал бы двадцатилетнее заключение.
Встречаться на улице Адамсон Дженкин категорически отказался, счел нужным отклониться и от безлюдного кафе где-нибудь на пустынной улочке и в ответ назначил стрелку в небольшом, но уютном ресторане на Манхэттене, где он, по его заверению, будет чувствовать себя весьма комфортно. В этом заведении, как выяснилось позже, обедала профессура факультета, и он не желал отказываться от приобретенной привычки. Когда вошли в зал, то он без конца лепил улыбки едва ли не каждому входящему.
– Я не хочу прятаться по углам, – обосновал он свое решение встретиться именно в этом ресторане. – Я ни в чем не виноват и не делал ничего предосудительного или противозаконного, – сообщил он, умело отрезав от шницеля небольшой лакомый кусочек, – то, что произошло со мной, осталось в прошлом, и я бы не хотел к нему возвращаться. Никогда!
