И очень от этого страдал. Говорил в редкие минуты перемирия сестре: «Понимаешь, Сашка, я бы на эту ногу вообще бы забил, если б меня, скажем, шахматы интересовали. Или музыка. Или, как тебя, гербарии собирать. Но мне-то это все, понимаешь, по барабану! Я на улицу хочу. Футбол, хоккей, да хоть пионербол сраный!..»
– Так иди. Играй, – советовала Саша. – Ты ведь не инвалид, и ходишь, и бегаешь, подумаешь – нога вихляется, кого это волнует?
– Нет. Не могу, – вздыхал Артем.
– Потому что дразнят?
– Да плевал я на тех, кто дразнит! – щетинился он.
– А что тогда? – не отставала сестра.
– А то! – кричал брат. – Не хочу быть хуже других. Не хочу, понимаешь?! Не хочу слышать, как меня, хроменького, жалеют, если я вдруг мяч пропущу!
Но Саша его не понимала. Потому что сама хоть и полностью здоровая, а на школьной физкультуре всегда в хвосте плелась. И ничуть от этого не страдала. Подумаешь, большая беда – бежать чуть медленней остальных и пасовать перед лазаньем по канату. Ну и пусть одноклассники дразнят «улиткой» – на физре улитка, а вот я на вас на математике посмотрю. Когда сложную домашку надо списать будет – сразу в «Сашеньку» обратишься…
Правда, сама она и в математике особым гением не была – сложные задачки за нее решал Артем. Решал с такой легкостью, что Саше иногда казалось: это он не сам формулами сыплет, а какой-то особый, математический бог шепчет ему в ушко правильные ответы… И такими способностями не пользоваться?!
– Почему ты как математик не хочешь прославиться?! – укоряла Саша брата. – Ты же в этих формулах – настоящий гений! Вот пусть все про то и узнают! На любой олимпиаде Гран-при возьмешь! Да ты хоть на районную поезжай!
Но только все ее увещевания оказывались тщетны – на математические олимпиады Артем не ездил, как ни упрашивали учителя. И продолжал тщетно мечтать об олимпиадах спортивных… И злиться – на родителей, на весь свет и почему-то особенно на безответную сестру – из-за того, что дорога в большой спорт ему накрепко закрыта.
Саша как-то подслушала разговор между родителями. Мама вздыхала:
– Тяжело Темочке будет. С его ножкой. А еще пуще – с таким-то характером…
А отец возражал:
– А, брось. Не тяжелее, чем Сашке с ее-то пассивностью. Перебесится наш Тема. Повзрослеет. Привыкнет.
И поначалу оправдался именно отцовский прогноз.
Когда пришло время думать об институте, Тема быстро отставил все свои закидоны («плевал я на школу!.. Да я домашку принципиально не делаю!..»), засел за учебники и без всяких репетиторов с блеском поступил в престижный МИФИ.
Ну а Саша, когда настало ее абитуриентское время, несмотря на весь свой спокойный характер и «научный» склад, еле-еле, с полупроходным баллом, проползла в скромный электротехнический институт.
И в институтах тоже: Артем приносил свою повышенную стипендию играючи, а Саша – днями корпела над учебниками. И слушала бесконечные братовы подковырки: «Да уж, красавица. Интегралы разбирать – это тебе не в окно сутками пялиться. И не за гусеницами во дворе наблюдать».
Слушать его было обидно. Но Саша, как привыкла еще в детстве, старалась не обижаться. Тем более что в чем-то Артем был прав: это у него мозг – как молния, схватывает все мигом. А у нее голова, по словам того же брата, «созерцательно-тормознутая». То есть только наблюдать и умеет, но толку-то от этих наблюдений… За них стипендию не дают.
– Тебе, мумия, с твоей башкой – только вахтершей работать, – изводил ее Артем, – а не в инженеры мылиться. Да из-за таких, как ты, техногенные катастрофы и происходят! Типа аварии на Чернобыле.
Саша, как обычно, не спорила. Только про себя думала, что вообще-то Чернобыль погубила отнюдь не мумия. А не в меру амбициозный, вроде того же Темы, инженер, взявшийся, на свой страх и риск, проводить какой-то смелый и не согласованный с начальством эксперимент с ядерным реактором…
«…И, в итоге, жизнь показала, что права была все-таки я, – думала она сейчас, под алкоголь, под расслабон, под негромкую ресторанную музыку. – Артем, милый брат, такой талантливый, несчастный и злой, где ты сейчас?.. Чем знаменит?.. Зато я хоть и мумия, а работаю отнюдь не вахтершей… И это я, а не ты провожу время в роскошном отеле и без боязни заказываю себе любые по цене блюда и самые дорогие косметические процедуры. А ты, вместе со всеми своими талантами, никому не известен, нищ и не нужен…»
Саша знала: злорадствовать – грешно. Это не по-христиански. И нужно немедленно остановиться и, пусть просто в мыслях, попросить у Артема прощения.
Но остановиться она не могла.
Заказала себе «Мохито» – ох, что же будет, когда коктейль наложится на вино и на водку! – и еще раз подумала: «До чего же приятно, когда любой ценой, но ты все-таки побеждаешь!»
Алена, молодой специалист, 213-й день
В отель «Тропики» – 48-й километр по Пятницкому шоссе – я поехала сама. В смысле, что сама за рулем. Не очень, конечно, удобно: за руль нашего «жигуля» я месяца с шестого втискиваюсь с трудом, но не тащиться же с вещами на электричке! А просить у начальницы в придачу к недешевой путевке еще и служебный автомобиль мне показалось некорректным. К тому же Венька, наш водитель и тот еще критикан, обязательно бы обсмеял мой загородный наряд – безразмерный пуховик, сапоги «прощай, молодость», а также шапку со смешными висячими ушками, в офис-то я, хотя и тяжело уже стало, до сих пор являлась при параде и на каблуках.
Так что уж лучше самой.
За окном трещал морозом ясный денек, по радио пиликали Моцарта (ребеночку, даже еще не рожденному, говорят, положено слушать классику), на заднем сиденье уютно булькали баллоны с питьевой водой – такая вот беременная прихоть: из-под крана не пить, вдруг инфекция, или хлор на Пузожителя плохо повлияет?
Въезд в отель (раз уж назвали «Тропики») украшали три искусственные пальмы – красная, зеленая и голубая. Подле деревьев располагался термометр – он демонстрировал минус четырнадцать. Рядом топтался облаченный в меховые штаны охранник. Мои «Жигули» удостоились презрительного взгляда, а я сама – чуть более приветливого: «Рецепция – вон там, за забором».
С первого взгляда отель впечатлял. Не зря же в путевке написали: «Концептуально новый». Оштукатуренные в яркие цвета корпуса, идеально вычищенные дорожки, и даже из открытого окна столовой вырываются не традиционные ароматы пригоревшей капусты, а вполне ресторанные, манящие запахи. В домике рецепции и вовсе красота, фонтан, опять, уже живые, пальмы и даже попугай в золоченой клетке. И юноша за стойкой выше всяких похвал – улыбчивый, стройный, доброжелательный: «Въезд автотранспорта на территорию запрещен… но для вас, в вашем положении, мы, конечно, сделаем исключение!»
В голове даже мелькнуло: «Интересно, женат он?!» – хотя с начала беременности подобные крамольные мысли меня не посещали еще ни разу.
«А хоть и не женат, – тут же оборвала я себя. – С моим пузом только женихов ловить». Но от обольстительной улыбки в адрес клерка я все же не удержалась и – неужели остатки былых чар сработали?! – в обмен получила не только пропуск на эксклюзивный въезд, но и шикарнейший номер с видом на лес, теплый, со смешным полосатым диваном. Обставлен-«заточен» он был совсем не по-русски: имелся и мини-бар, и замок-карточка вместо стандартных ключей, и телевизор с плоским экраном, и даже джакузи. А на столе – толстая кожаная папка с интригующим заголовком: «Меню развлечений». Из нее я извлекла, что занятий себе в «Тропиках» можно подобрать миллион. Тут тебе и сауна с личным парильщиком и последующим нырянием в прорубь, и подледная рыбалка, и целое сонмище косметических процедур с массажами, и снегоходы, и коньки, и водные горки в бассейне… В общем, все, что злыдни-врачи мне уже давно запретили. Так что из безразмерной папки мне, «глубоко» беременной, подошел разве что бассейн да массаж для усталых ног. Ну и, конечно, ресторан с «шедеврами мировой кулинарии», если, конечно, мировая кулинария не окажется чересчур острой.
Туда, в ресторан, я первым делом и отправилась: жор после долгой дороги напал страшнейший. Ожидала, признаться, чего-то из области советского пансионата, огромного зала с бесконечными рядами плохо протертых столов, а попала опять в тропический рай: плетеная мебель, яркие солнечные стены, живые пальмы и официанты в гавайских рубашках. И снова, грешным делом, я пожалела о своей беременности, потому что в такой обстановке тут же захотелось заказать на аперитив не омерзительный морковный сок, а, скажем, коктейль «Мохито».
«Да ладно, терпеть-то осталось! – утешила я себя. – Зато вот рожу – и сразу напьюсь. И сигарету выкурю».
Быстро, чтобы не соблазняться на любимые в добеременные времена корейскую морковку и шоколадные пирожные, заказала себе говяжью отбивную с картофельным пюре и принялась глазеть по сторонам (чем еще в моем-то положении оставалось развлекаться?).
