– А сам Игорь Арсеньевич что говорит?
– Он убежден, что не писал такой записки. Аркадию – точно не писал. Но почерк действительно похож на его. И блокнот… У него на столе лежит такой, он в нем делает рабочие записи. И поэтому следователь решил, что Кононову угрожали. Муж угрожал. А потом убил.
– Понятно… Полиция быстро приехала?
– Я же говорила – примерно через час.
– И что они установили?
– Установили, что Аркадий был убит выстрелом из пистолета, сделанным с близкого расстояния, примерно в метр. Смерть наступила примерно в час ночи.
– Следователи, конечно, осмотрели место преступления…
– Да, они очень внимательно осмотрели место, где это произошло. Долго осматривали, по кустам лазили, метров на пятьдесят все вокруг осмотрели. Потом допросили всех, кто живет в усадьбе. У всех взяли подписку о невыезде…
– Это они правильно сделали, – заметил Гуров. – Не придется за свидетелями в Москву бегать, а то и дальше. Значит, все, кого я видел, все еще находятся в «Комариках»?
– Нет, не совсем. Олег… ну, Синицын. Он, в общем, отпросился. Съездил в Кашин, к прокурору, объяснил, что у него концерты… И для него сделали исключение. Остальные все – да, на месте. Ну вот, они всех допросили, потом еще поискали в пруду… и нашли пистолет.
– Пистолет?! – воскликнул Гуров. Он был так удивлен, что даже на долю секунды потерял управление, и машина слегка вильнула; к счастью, рядом никого не было. – Что же вы мне сразу не сказали? Где нашли – в пруду?
– Да. Не очень далеко от берега. И он… очень похож на пистолет Игоря.
– Какой пистолет – «макаров»?
– Да.
– Ну, это еще ничего не значит. Все пистолеты одной марки похожи. А где оружие вашего мужа?
– В том-то и дело! – вздохнула Ирина Васильевна. – Нет его. Следователь сразу попросил Игоря показать его пистолет. Он открыл сейф, а там… там пусто. Тогда следователь позвонил в Кашин, прокурору, и получил команду задержать Игоря. Его отвезли в суд, и судья приняла решение об аресте. А потом, уже вечером… они приехали и забрали еще и Андрея. Сказали, что против него тоже есть серьезные улики. Так что теперь у меня и муж, и сын сидят в тюрьме.
– С адвокатом связались?
– Ну конечно! У нас два адвоката – Рыбак Борис Моисеевич и Чирков Сергей Григорьевич. Но Борис Моисеевич в основном по финансовым вопросам, тут лучше него никого нет. Так что сейчас наши интересы представляет Сергей Григорьевич. Он уже там, в Кашине.
– Понятно… – снова произнес Гуров.
Конечно, ему далеко не все в этом деле было понятно. Наоборот, многое казалось странным, даже загадочным. Но большой опыт, накопленный Гуровым, подсказывал, что на этом этапе вряд ли можно получить у Ирины Васильевны какие-то новые существенные сведения. Надо было выслушать другую сторону – сторону обвинения. К тому же они уже миновали границу Московской области и подъезжали к «Комарикам». Впереди показался знакомый поворот к усадьбе. Гуров, повернул, проехал еще километр и, когда они подъехали к воротам усадьбы, остановил машину, распахнул дверцу.
– Ну, вы мне кое-что рассказали, теперь настала моя очередь действовать, – сказал он. – Идите, постарайтесь отдохнуть, а то на вас лица нет. А я поеду в Кашин. Постараюсь встретиться с прокурором, который ведет дело, со следователем.
– А разве вы не заедете к нам? – спросила Вдовина. – Побеседуете с садовником, который нашел Аркадия, с другими людьми…
– Обязательно побеседую, – заверил ее Гуров. – Только немного позже. Сейчас надо узнать, чем располагает обвинение, выслушать его аргументы. Да и представиться наконец. Это вопрос служебной этики. Как только вернусь, я вам все расскажу, что узнаю.
Ирина Вдовина вышла из машины, но закрыть дверцу и попрощаться с сыщиком не спешила; казалось, ее что-то удерживало.
– Скажите, – вдруг спросила она, – почему вы так странно выразились, что я вам «кое-что рассказала»? Я вам все рассказала, что знала, а не кое-что…
Гуров внимательно посмотрел на нее, а затем ответил:
– Нет, уважаемая Ирина Васильевна, вы мне рассказали отнюдь не все. Например, я обратил внимание, как вы тщательно подчеркнули, что у Аркадия в руках ничего не было и рядом ничего не лежало. К чему такая подробность? Он что, обычно с тросточкой на прогулку ходил? Или, может, с подзорной трубой? Нет, насколько я помню, он никогда ничего в руках не держал. Отсюда я делаю вывод, что тут что-то было не так. И я надеюсь – очень надеюсь! – что при нашей следующей встрече вы мне расскажете действительно все. Иначе мне будет трудно помочь вашим близким.
Прокурор области Николай Глебович Лапин принял Гурова незамедлительно – как видно, уже знал о его приезде от генерала Орлова. Когда сыщик вошел в кабинет, прокурор поднялся ему навстречу, крепко пожал руку, проводил за отдельный столик в углу.
– Мне генерал уже звонил, – сразу сообщил он, чтобы избежать недомолвок. – Сказал, что посылает вас вроде как в помощь нашим следователям. Им, конечно, обидно будет, ну да ничего. Зато в деле ошибок не будет. Потом его в суд будет легче представлять.
– А вы уверены, что дело пойдет в суд? Именно с этими обвиняемыми? – спросил Гуров.
– К сожалению, уверен, – ответил Лапин. – И поверьте, я искренно жалею, что так все поворачивается. Ведь Игорь Арсеньевич для нашей области человек не посторонний. Он тут не только прибыль получал со своего комбината; он большую деятельность вел. Дороги строил, школы, стипендии учредил для одаренных детей. Да всех его проектов и не перечислишь! Кто теперь будет все это вести? Так что для нашей области его арест – это прямо беда. Мне уж и губернатор звонил, спрашивал: нет ли, дескать, ошибки, нельзя ли освободить такого уважаемого человека, ограничиться домашним арестом или подпиской о невыезде…
– А правда – разве нельзя ограничиться одной из этих мер? – спросил Гуров.
– Ну, как же я могу отпустить под домашний арест человека с таким обвинением? – воскликнул прокурор, разводя руками. – Да еще с такими уликами?
– А что, улики действительно серьезные?
– Уж куда серьезнее! Вот судите сами, Лев Иванович. У убитого в кармане обнаружена записка угрожающего содержания. Написана она рукой Игоря Арсеньевича – тут сомнений нет, графологи уже провели экспертизу. И написана на листке, вырванном из блокнота Вдовина, – это следователь тоже установил. Между тем сам Вдовин отрицает, что писал такую записку, говорит, что не помнит такого факта. Вот вам первая улика. Вторая улика – пистолет, найденный нами в пруду. Следствие сегодня утром провело экспертизу и установило, что это то самое оружие, из которого был убит Кононов.
– А пуля?
– Пуля пробила сердце и застряла в мягких тканях спины; врачи ее извлекли. Повторю: нет никаких сомнений, что пуля выпущена из этого пистолета, найденного в пруду. И так же нет сомнений, что это оружие принадлежало Вдовину. Вы же знаете, Лев Иванович, эксперты всегда могут установить, что за оружие перед ними находится. Тут не только номер важен, но и другие признаки.
– Да, это я знаю, – кивнул Гуров. – Но я так вас понимаю, Николай Глебович, что у вас и еще улики есть.
– Да, есть еще одна. Классическая улика, из старого сыщицкого арсенала.
– Следы? – догадался Гуров.
– Совершенно верно, следы. Там у них песок декоративный, на дорожке, красный такой. Вечером садовник поливал клумбы, и песок тоже полил. На этом мокром песке следы ботинок совершенно отчетливые. Это следы ботинок Игоря Арсеньевича Вдовина. Это он стоял напротив Аркадия Кононова в момент убийства.
Услышав такое, Гуров только головой покачал. Редко ему доводилось встречать такие очевидные, прямые улики, указывающие на виновность конкретного человека – в данном случае владельца усадьбы «Комарики».
– Да, но вы ведь еще и сына Вдовина, Андрея, арестовали, – вспомнил он. – А против него какие обвинения?
– Против младшего Вдовина улики не такие серьезные, – признал прокурор. – Вернее, всего одна улика. Та же самая, что и с отцом – следы на песке.
– Выходит, они вдвоем рядом стояли? И вдвоем стреляли из одного пистолета?
– Понимаю вашу иронию, Лев Иванович. Но она здесь неуместна. Нет, следы кроссовок младшего Вдовина найдены не на площадке, где стоял убитый. Мы их нашли чуть в стороне, за кустами. А заодно – окурок сигареты, которую Андрей Вдовин курил. Он стоял там ночью. А значит, видел и слышал момент убийства. А может быть, и играл в нем какую-то роль. Пока мы не знаем какую, но обязательно выясним.
– Если даже младший Вдовин и был свидетелем убийства (что еще не доказано), то это вовсе не значит, что он в нем участвовал, – заметил Гуров.
– Полностью с вами согласен. Вот и адвокат Вдовиных, этот… Чирков то же самое говорит. Он тут заявил ходатайство об изменении меры пресечения. Что ж, в отношении Андрея Вдовина я, пожалуй, могу пойти на такой шаг. Если мне в ближайшие два дня следствие не представит других убедительных доказательств вины младшего Вдовина, – отпущу его под домашний арест. Но отец останется в СИЗО. Сами видите – доказательства вины слишком серьезные.
