Синельников понял, что на языке Манюни это означало хвататься за телефон. Положительно, она в своей откровенности не знала предела. Полистав блокнот и убедившись, что среди его страниц, густо заполненных адресами и телефонами, нет ни одной вырванной, Синельников сказал:
- Это не допрос,- но все же... - Он помолчал, подыскивая подходящую формулировку. - В общем, я кое о чем вас спрошу, и мы кое-что запротоколируем.
Он положил перед собой несколько синеватых разлинованных листов, взял ручку и заговорил казенным языком:
- Товарищ Коротков, почему деньги, лежавшие в кармане пиджака, принадлежавшего Перфильеву, вы отдали Луньковой?
Твердым голосом тот ответил:
- Ничего я ей не отдавал. Она сама и пиджак взяла, он на заднем сиденье валялся, сама и деньги взяла.
- Что ты врешь! - приподнявшись со стула, крикнула Манюня.
- Спокойно, - остановил ее Синельников.- Хорошо, Коротков. В таком случае зачем вы взяли блокнот Перфильева?
Он ответил, как бы злясь на самого себя:
- Не знаю. Просто так, сунул в карман, и все. Механически.
Тут позвонили из справочного бюро. Синельников записал: Перфильев Александр Антонович, 1931 года, родился в Смоленской области, проживает на улице Белинского, дом 6, квартира 28, телефон 3-49-49.
- Между прочим, вам сколько лет? - обратился он, отложив ручку, к Короткову.
- Двадцать девять.
- Давно дружите с Перфильевым?
Немного подумав, Слава ответил:
- Года два. Может, чуть больше.
- Перфильеву пятьдесят один. Что вас связывало?
Слава усмехнулся.
- Мало ли. - И, кивнув на Манюню, добавил: - Хотя бы вот она.
Синельников посмотрел на часы - было без пятнадцати одиннадцать. Он быстро вписал в лист протокола свои вопросы и полученные от Коротков а ответы и попросил Короткова прочесть и расписаться в том, что все записано правильно. Тот охотно это сделал.
- А сейчас вот что, - сказал Синельников. - Вы, Лунькова, где живете?
- Да тут рядом, на Ямковской.
- А вы? - обернулся он к Короткову.
- В гостинице "Юность".
- Кстати, я у вас документы не спрашивал. Паспорт можете показать?
- У администратора он, в "Юности".
- Тогда сделаем так. Сегодня уже поздно, спать пора. Попрошу вас обоих быть у меня утром в девять. Пропуск я закажу. А сейчас подъедем к гостинице, я там живу рядышком. Если не возражаете, конечно...
Слава не возражал. Они вышли из управления. Светлый "Жигуленок" Славы стоял на улице против проходной. Манюня попрощалась и быстро зашагала по пустынному тротуару, четко стуча своими высокими тонкими каблуками. По пути к гостинице Синельников договорился с Коротковым, что тот попросит у администратора свой паспорт на минутку, - мол, придрался инспектор ГАИ,- а он, Синельников, подождет его в машине. Не надо чтобы у администратора возникали по отношению к жильцу гостиницы всякие посторонние мысли.
Так и сделали.
Паспорт Короткова Владислава Николаевича, прописанный в Москве, оказался, насколько мог судить Синельников, без всяких подделок. Но он крепко держал в уме слова и тон Манюни Луньковой, когда она на вопрос о фамилии Короткова прибавила: "если не врет", и вскользь упомянутую шуточку Короткова насчет того, что Манюня "купнула" Перфильева. Он записал себе в книжку номер паспорта, когда и каким отделением милиции выдан и домашний адрес. А уходя, запомнил московский номер белого "Жигуленка".
Расставшись с Коротковым, он на автобусе проехал две остановки до управления и отправил по телетайпу запрос в Москву, в дежурную часть на Петровку, 38: проживает ли по данному адресу Коротков Владислав Николаевич и соответствуют ли истине сообщаемые сведения о паспорте, а также кому принадлежит автомобиль марки ВАЗ-2106 белого цвета, с номерным знаком таким-то и где он зарегистрирован. Просьба дать ответ к девяти часам утра.
Потом через дежурного связался по рации с экипажем патрульной машины, которая занимала квадрат, где располагается гостиница "Юность", и попросил присмотреть за белым "Жигуленком" с московским номером...
Глава III
ТЯЖКИЙ ДЕНЬ
Рано утром водолазы - их было двое - нашли труп мужчины метрах в полуторастах от впадения реки Маленькой в Большую. Он зацепился плавками за сучок затопленной коряги, запутался в ее мощном корневище, и потому его не унесло течением в Большую. Иначе водолазы так легко утопленника не обнаружили бы. Окончив свое невеселое дело, водолазы отбуксировали труп на катер, ожидавший их в устье Маленькой.
Как раз в это время Синельников приехал в управление и, не заходя к себе, поднялся в дежурную часть. Его ждали два сообщения. По телетайпу из Москвы пришла телеграмма: Коротков Владислав Николаевич 1953 года рождения действительно проживает по указанному адресу, сведения о паспорте верны, машина марки ВАЗ-2106 с указанным номерным знаком принадлежит ему и зарегистрирована в ГАИ Фрунзенского района. Все было правильно, Коротков не врал. Работает фотографом в системе бытового обслуживания в фотоартели.
Дежурный же дал Синельникову листок с записью сообщения, переданного ночью по рации экипажем патрульной машины. В нем было всего несколько строк: "В 0.30 белые "Жигули" направились на улицу Белинского, остановились у дома № 6. Водитель вошел в дом и находился там пятнадцать минут. Затем вернулся к гостинице "Юность".
Улица Белинского, 6 - это был адрес Александра Антоновича Перфильева. Маня Лунькова сказала, что у него есть дочь, ее ровесница... Понятно, что Коротков ездил ночью к ней. Но зачем? Тоже понятно - чтобы сказать о несчастье с отцом. Но почему не позвонил, а поехал? Такие безрадостные, горькие вещи людям всегда легче сообщать именно по телефону. Во всяком случае, телефонным разговором легче подготовить человека к страшной для него вести...
Рассуждая так, Синельников медленно шел путаным коридором управления, спускался с этажа на этаж боковыми лестницами, где не было лифтов. А когда добрался до своего кабинета, у него созрело решение немедленно проверить одну неясно мелькнувшую неприятную догадку. Но для этого ему необходимо точно знать, что Перфильев утонул. Едва вошел в кабинет, зазвонил телефон.
- Алексей, для тебя есть новости, - услышал он голос дежурного. - В Маленькой обнаружили утопленника, мужчина лет под шестьдесят.
- В чем одет, тебе сказали?
- Все записано. На трупе только плавки. Черные в голубую полоску.
- Спасибо.
Положив трубку, Синельников достал из сейфа папку, вынул листок с адресом и телефоном Перфильева и набрал номер 3-49-49: теперь он мог проверить неприятную догадку. Ему ответил не очень приветливый, но чисто и нежно звучавший девичий голос.
- Это квартира Перфильева? - спросил Синельников.
- Да. Кто говорит?
- Инспектор угрозыска Синельников. Вы дочь Перфильева?
- Да, - с ноткой удивления подтвердила она.
- Простите, не знаю имени...
- Елена. А что случилось?
В глубине души Синельников желал, чтобы его догадка оказалась пустым вымыслом, но, увы, она, кажется, начинала подтверждаться.
- У вас дома все в порядке?
- В каком смысле? - уже с настороженностью
уточнила она.
- Ну, например, с отцом.
- Он сегодня не ночевал, но тут ничего особенного. Бывало и раньше.
Так, значит, Мария Лунькова правильно разобралась в ситуации, когда говорила, что дочь может и не беспокоиться по поводу долгого отсутствия отца.
- Вы чем занимаетесь, Елена Александровна?
- Вообще? Или в данную минуту?
- Вообще, конечно.
- Но что с отцом? - сердито спросила она. - Вы делаете какие-то странные намеки...
- Вам лучше приехать ко мне в управление. Если вы должны быть на работе, это неважно, я дам вам справку.
- Я студентка, окончила четвертый курс технологического, - раздраженной скороговоркой объяснила она. - Наш стройотряд в следующий четверг едет на БАМ.
- Нужно поговорить. Жду вас в управлении внутренних дел. Знаете, где мы находимся?
- Разумеется. Это совсем недалеко от нас.
- Моя комната двести восемнадцать, на втором этаже. Я скажу, чтобы вас пропустили. Только не забудьте взять паспорт.
- Когда я должна быть?
- Чем скорее, тем лучше. Приезжайте прямо сейчас.
- Хорошо...
Было над чем подумать после этого разговора. Одно из двух: или Коротков не сказал Елене Перфильевой о гибели отца, или сказал. Если не сказал, то для его ночной поездки имелись какие-то иные важные причины. И вообще при этом варианте возникали, как выражался Синельников, вопросы с длинными шлейфами. Что же за тип этот красавчик Слава, если может, зная о несчастье с отцом, приехать на пятнадцатиминутное экстренное свидание с его дочерью и ни словом не обмолвиться о случившемся? Если же он все-таки сказал, тогда только что происшедший разговор с Еленой Перфильевой не укладывался у Синельникова в голове. Как может дочь, осведомленная о трагедии с отцом, столь хладнокровно разыгрывать неведение? Синельникову этот вариант представлялся чудовищным. Он отказывался от мысли, что девушка в двадцать один год способна на столь кощунственный цинизм. Но профессионально он не имел права не допускать такого варианта...
