Харт чувствовал себя распаренным и усталым. Он бы с удовольствием выпил сейчас рюмку виски. Без комментариев он отказался репортерам дать какие-либо интервью, попытался не столкнуться с Дирингом, который подходил к присяжным, по всей вероятности, чтобы поблагодарить их и вышел в коридор поближе к лифтам.
Темноволосая девушка стояла одиноко в ожидании лифта. Харт украдкой взглянул на нее. Вблизи она выглядела милее, чем издали. Когда они вместе спускались в лифте, ему удалось посмотреть на нее внимательнее. Она была ростом приблизительно 155 сантиметров и весила около ста фунтов. Ее легкий костюм был модным, но стоил, видимо, недорого. То же относилось и к большой сумочке, ремень которой был накинут на плечо. Лицо было маленьким, овальной формы, и Харт вполне мог предположить, что в нормальных условиях оно было очень похоже на лицо эльфа. Но сейчас, судя по ее вздрагивающим губам, она находилась под сильным эмоциональным давлением, хотя хорошо держала себя в руках.
Внизу, на улице было еще более душно, чем в комнате для присяжных. Харт снял свою куртку и положил на руку. Он не думал, что Мэнни или Герта встретят его. Они же не знали, когда присяжные придут к единому мнению. До этого он успел распорядиться, чтобы его машину перегнали из гаража к зданию суда.
Из парадного вышли еще трое присяжных, но Харт оставался стоять на месте. Он смотрел на город и был рад, что снова сам себе господин и что может идти, куда пожелает.
А из здания люди все выходили и выходили: присяжные, репортеры, другие члены суда, вынужденные оставаться до конца. Среди них был и Джон Р. Диринг. Он подошел к нему и пожал руку.
— Я пропустил вас там наверху, доктор, когда благодарил других, — сказал Диринг. — Понимаю, что для вас это было нелегко.
Харт был рад, что Диринг этим ограничился и направился дальше к стоянке машин, где его ожидали большой лимузин и шофер в униформе.
Темноволосая девушка была еще недалеко. Она стояла на краю тротуара и опиралась рукой в перчатке на щиток, показывающий, что здесь находится автобусная остановка. Прошло уже много лет с тех пор, как Харт в последний раз ездил на автобусе, то тем не менее он почему-то помнил, что автобусы в этом направлении и в это время ходят с большим интервалом.
Следуя какому-то внутреннему побуждению, он остановил свою машину и обратился к девушке:
— Только не посчитайте меня навязчивым, мисс, но мне кажется, что в это время автобусы ходят крайне редко. Если вы едете в сторону Голливуда, я охотно подброшу вас к дому.
Она серьезно посмотрела на него.
— А в какое место Голливуда вы сами едете?
— Проеду почти через весь Голливуд, — ответил Харт. — До Сансет-стрит. Я содержу там аптеку.
Девушка продолжала смотреть на него.
— Я знаю эту аптеку. Однажды лакомилась в ней мороженым с содовой. Я была секретарем в актерском агентстве в полутора километрах от вашей аптеки.
— Значит, мы почти родственники, — улыбнулся Харт. — Я хорошо знаю Бена, руководителя агентства. Каждый вечер по вторникам мы вместе играем в покер. Вы живете там поблизости?
— У меня маленькая квартирка в двух кварталах от вас.
— В таком случае садитесь. Я подброшу вас к дому.
Когда Харт открывал дверцу, позади раздался тихий автомобильный гудок. Он увидел, что машина Диринга выехала со стоянки, а его собственная мешала той. Он двинулся вперед на несколько метров и увидел, как лимузин проехал мимо. Диринг благодарно помахал ему рукой.
Девушка села рядом и пригладила юбку.
— Очень мило с вашей стороны, — поблагодарила она. — Я вижу, это! человек вам не нравится. Тот, что проехал на машине. Мне он тоже почему-то не нравится. Похож на старого кота, который когда-то у меня был.
Харт кивнул:
— Я понимаю, что вы имеете в виду.
В этот ранний утренний час было легко ехать по пустынным улицам в сторону Сансет-Бульвара. Движения почти не было, и как только он набрал скорость, то почувствовал себя словно обновленным. Девушка молча сидела рядом с ним.
Когда остановились перед перекрестком, пропуская грузовик с утренними газетами, у него появилась возможность посмотреть на девушку.
— Чудесная ночь, не правда ли?
— Чудесная и теплая, — ответила она. — Могу представить себе, как вы рады вырваться из комнаты для совещаний и ехать сейчас домой.
— Я действительно рад. Временами там бывало очень неуютно.
— Хорошо вас понимаю. — Она провела языком по губам. Видимо, старалась принять какое-то решение. Некоторое время они ехали молча, а потом она сказала: — Вас не интересует, кто я такая?
Сняв перчатку, она протянула ему руку.
— Меня зовут Пэгги.
Харт снял правую руку с руля.
— Мое имя Джон. Но все зовут меня «док». И я к этому привык. Очень рад с вами познакомиться, Пэгги.
Ее ручка была нежной и маленькой, но неестественно теплой, почти лихорадочно горячей.
— Вы неважно себя чувствуете? — спросил он.
— Нет, нет, — ответила она. — Сейчас все уже хорошо. Все прошло.
Харт поостерегся задать ей другие вопросы.
А она между тем продолжала спокойно:
— Вы, вероятно, ломали голову над тем, почему я каждый день приходила на судебное разбирательство, не так ли?
— Мы все ломали себе над этим головы, — ответил он. — Мы почему-то были уверены, что вас вызовет для дачи показаний защита или обвинение.
Девушка, которая назвалась Пэгги, долго смотрела на него. А когда она заговорила, голос ее звучал спокойно, но решительно:
— Они не отважились.
— Кто не отважился?
— Защита.
Харт ожидал, что она продолжит, но девушка молчала. Они проехали несколько километров, прежде чем Пэгги сказала:
— Он получил то, что заслужил. И я рада этому.
Харт сказал:
— Значит, насколько я понимаю, Коттон вам не нравится.
— Вы же были на суде. Разве в нем есть что-либо, что может нравиться?
— Нет.
Она повторила:
— Получил то, что заслужил. И теперь его казнят, да?
Ее слова неприятно резанули уши. Она сказала это почти истерическим тоном, и он уже начал жалеть, что захватил ее с собой.
— Боюсь, что да, — спокойно ответил он. — Конечно, если его адвокат не подаст апелляционную жалобу или не представит материал, который потребует нового разбирательства.
— Какой материал?
— Довольно убедительные доказательства его невиновности.
— Например?
— В деле Коттона таким доказательством был бы, например, тот факт, что Бонни оказалась живой.
— Понимаю.
Ветер, дувший ему в лицо, тихое пение покрышек и приглушенный шум мотора доставляли Харту радость. Вот они проехали мимо Голливудской высшей школы. Он, наверное, вздохнет с облегчением, когда высадит Пэгги перед ее домом и пожелает ей спокойной ночи. В нормальных условиях это было бы, видимо, приятным знакомством, но сейчас какой-то внутренний огонь ненависти пожирал девушку. Из того немногого, что она сказала, можно было сделать вывод, что она одна из жертв Коттона.
Словно прочитав его мысли, Пэгги положила свою руку на него.
— Пожалуйста, только не сердитесь на меня. После всего того, что я о вас слышала, вы — очень милый человек, док. И я не хочу, чтобы вы злились на меня.
Харт искренне ответил:
— А я и не сержусь.
— Просто для меня это большой груз.
— Вот как! — сказал Харт и сразу заметил, как банально прозвучала эта его реплика.
— Вы серьезно?
— Что?
— Вы серьезно не сердитесь на меня? И, может быть, я даже вам немножко нравлюсь?
— Да, конечно.
— И достаточно для того, чтобы назначить со мной встречу?
Харт задумался.
— Да, — сказал он наконец, и говорил это со всей серьезностью.
— Когда?
— Предлагайте сами.
— Как вы смотрите не сегодняшнюю ночь?
— Вы, наверное, имеете ввиду завтрашнюю?
— Нет сегодня ночью. Сейчас.
Харт попытался в слабом свете щитка для приборов заглянуть в ее глаза.
— Это, что шутка?
Девушка медленно покачала головой.
— Нет. И не спрашивайте меня о причине, но сегодня ночью я не хотела бы оставаться одна. А вы в этом не раскаетесь, обещаю вам.
Все это выглядело абсолютно абсурдно. Харт не нашел ответа на это предложение. Он только повторял:
— Вы шутите.
— Я совсем ну шучу, поверьте мне, — стала умолять девушка. — Ведь всю дорогу из города вы только и делали, что смотрели на вывески баров и ресторанов и спрашивали себя, удобно ли будет сделать остановку и пригласить меня что-нибудь выпить.
Харт рассмеялся.
— Это, верно, — признался он.
— Теперь уже все закрыто. Так почему же вы не хотите зайти ко мне и выпить по рюмке мартини?
Харт неожиданно подрулил свою машину к тротуару и остановился.
— Послушайте…
Она посмотрела ему в глаза.
— Да?
