– Вот и я о том же. Что это за люди? – оживилась Лиза. – Не может быть, чтобы она вам о них ничего не рассказывала.
– Сказала, что знакома с Лидией еще с юности, что та весьма удачно вышла замуж, что муж – прекрасный человек, очень добрый, и что это он подыскал Вере работу в Москве, и что нечего ей гнить в провинции…
– А жилье? Она что, собиралась продавать эту квартиру?
– И этого я тоже не знаю… Ведь у нее прекрасная квартира, там все устроено, она же недавно делала ремонт… Нет, я ничего не понимаю! И откуда они взялись на ее бедную голову?!
– Хорошо. Давайте успокоимся и во всем разберемся. Итак. Вера сообщила вам, что ждет гостей, так?
– Да, конечно. Я даже помогала ей готовить кое-что…
– Кстати, а что именно?
– Я пекла торт. Вообще-то я не мастер, но один из своих фирменных рецептов я освоила настолько, что смогла бы приготовить даже с закрытыми глазами. Знаете, бывают такие беспроигрышные рецепты. Вот и на этот раз необходимо было приготовить что-то такое, чтобы все пропеклось, чтобы не стыдно было… Она так и сказала, пожалуйста, Таня, твой фирменный, в форме сердца.
– Вы не могли не спросить ее, кто приезжает, на сколько дней, что этим людям нужно здесь…
– Разумеется. Я спросила, но она отвечала как-то странно, всем своим видом словно демонстрируя нежелание делиться со мной.
– Вы обиделись?
– В какой-то степени – да. Но, с другой стороны, я же понимала, что она – женщина одинокая, что не может вот так и дальше жить, что ей, вероятно, нужна какая-то встряска… Нет, о продаже квартиры она, кажется, ничего не говорила. Вполне возможно, что первое время она бы пожила в Москве у своих друзей, а потом уже сориентировалась бы. Я даже предполагаю, что они подыскали ей жениха. И даже больше скажу: думаю, что Вера ждала, что они приедут с «женихом», понимаете? Поэтому так расстаралась. Вы правы, я обижалась на нее, мне было непонятно, почему она не может мне всего рассказать… Но и ссориться с ней, когда она в таком состоянии… знаете…
– А в каком она была состоянии?
– В возбужденном. Еще была какая-то задумчивая. Словом, у нее внутри что-то происходило.
– Хорошо. Вернемся к тем дням, когда она готовилась к приезду гостей. Ну не может такого быть, чтобы она совсем вам ничего не говорила.
– В основном все разговоры сводились к тому, чтобы как следует встретить их. Она заранее приготовила им свою спальню, купила новое постельное белье, хотя у нее и без того было пять новых комплектов. Но они показались ей не такими красивыми, как те, что она купила неделю тому назад… Итальянское белье, с кружевами…
– Хорошо. Что дальше? – перебила ее Лиза.
– Она покупала продукты, мы с ней вместе составляли меню. Потом готовили. Еще ей было не все равно, конечно, как выглядеть. Она выбросила старую косметику, купила новую – тушь, пудру, помаду. Разорилась и купила хорошие духи. Она же собиралась в Москву, а потому должна была выглядеть соответственно. Так она, во всяком случае, говорила.
– Продолжайте.
– Не знаю, что еще…
– Мы нашли у нее чек на пятьдесят пять тысяч рублей.
Соседка залилась краской.
– Вы и это нашли… Да, она купила себе колье. Очень дорогое.
– Она купила его для себя?
– А для кого же еще?!
– Дело в том, что мы обнаружили его в сумочке Лидии Юдиной… – ответила Глафира.
– Вот сучка! – не выдержала Татьяна. – И когда успела прибрать? Наверное, когда Верочки уже не было в живых… Говорите, что она молчит? Да симулянтка она после этого, вот кто! Значит, как воровать чужое, так у нее голова соображает, а как отвечать на вопросы – так в шоке, видите ли!
– Скажите, Татьяна, вы видели Веру в день ее смерти? Видели ее гостей?
– Только мельком, когда приносила торт.
– Что они делали в тот момент, когда вы вошли в квартиру?
– Ничего особенного. Сидели за столом. Это было часа в три.
– А как выглядела Вера?
– Ой, она была такая нарядная, красивая, от нее так хорошо пахло. Она прямо-таки вся светилась… Я понимала, что она хотела меня пригласить к столу, но не решалась, поскольку у них же была своя компания… Но я не в претензии. Я радовалась тому, что у нее хорошее настроение, что у нее взгляд… знаете, как у человека, перед которым открываются какие-то неизведанные дали… Словом, у нее был блаженно-мечтательный вид. Она словно куда-то летела, никого вокруг не замечая…
– Стало быть, это не могло быть самоубийство, – вздохнула Лиза. – Как вы думаете?
– Самоубийство? Ну уж нет. Я с самого начала сказала вам, что это убийство… Верочку убили. Это точно. Знаете, что я даже подумала? А может, эти люди – ее дальние родственники, единственные, так сказать, наследники? Ведь Верочка была совсем одна. Никого из родни я ни разу не видела и не слышала, чтобы она о них упоминала. Может, она и сама ничего об этом не знала… Они ей навешали лапши на уши, а она и поверила, что ее ждут в Москве с распростертыми объятьями… Ох… – И Татьяна вдруг горько заплакала. Даже подвывать начала. Глафира принялась ее успокаивать. – Вот ведь как жизнь у женщины сложилась, вернее, никак не сложилась. Всю жизнь одна. Ни одного приличного мужика охомутать не смогла. Такая благородная, скромная, добрая… Я ей сколько раз говорила – нельзя быть такой! Надо и себя немножко любить. Но она… Она меня никогда не слушала. Жила по своим каким-то законам, своей внутренней жизнью, куда никого не пускала. Однолюбка она была страшная…
– Она ведь была интересной женщиной, – заметила Лиза. – Неужели никто из мужчин не проявлял к ней внимания? Никогда не поверю.
– И правильно сделаете! У нее потенциальных женихов было – полно. И из военных, и из богатых вдовцов, даже молодые сватались. Но она всем давала от ворот поворот.
– Но почему?!
– Характер такой, – уклончиво ответила Татьяна.
– Знаете, Таня, вы мне рассказываете совершенно непонятные вещи. Ваша подружка-соседка, Вера Береговая, была молодая еще, интересная женщина, сидела дома одна, ни с кем практически из мужчин не встречалась – и вдруг ни с того ни с сего пригласила к себе неизвестных вам людей, из Москвы, которые собирались переманить ее в столицу, устроить на работу. Но зачем им все это нужно? Может, они мошенники какие?
– Да нет… не мошенники. Это для нас с вами мошенники, а для нее – близкие люди… – Татьяна метнула на Лизу и Глафиру настороженный взгляд и побледнела.
– Хорошо. Тогда ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос. Кто, на ваш взгляд, мог желать смерти Веры?
– Никто, – уверенно ответила Татьяна. – Она была прекраснейшим человеком, и у нее не было врагов. Совершенно.
– Может, в детском саду, где она работала, произошло что-нибудь из ряда вон… К примеру, ребенок умер… выпал из окна… утонул…
– Что вы, что вы?! Типун вам на язык! Господи прости, – замахала руками соседка. – Ничего такого не было. И у нее никогда ни с кем из родителей не было конфликтов.
– Но она же умерла! Как вы думаете, способна ли женщина, у которой впереди открывались новые перспективы, у которой все было вроде бы благополучно, ни с того ни с сего распахнуть окно и выброситься из него? Расстаться с жизнью? Могла она такое совершить?
– Нет, не могла. Она на самом деле собиралась в Москву…
– А может, Лидия не хотела, чтобы Вера переезжала в Москву? Может, это Владимир хотел…
– Нет-нет, это исключено. Они оба хотели, Вера мне сама об этом говорила.
– Вы знаете, как погиб Бронников?
– Вроде бы его током ударило.
– Какое совпадение, не правда ли? Одновременно погибает Бронников и Вера. А Лидия остается жива и молчит…
– Вы сами знаете, как вести следствие… Должно же быть орудие преступления… Отпечатки пальцев. Может, Лидия и убила его… Господи, что я такое говорю? Они же только что поженились! Знаете, у меня просто голова кругом идет. Я ничего уже не понимаю…
– Ну, ничего… Правильно вы говорите, следствие во всем разберется. К тому же вы вот сказали об орудии преступления… Кое-какую улику убийца все же оставил на месте преступления…
– Да? И какую же?
– Тайна следствия… Не могу сказать. Мне жаль, что вашей подруги нет в живых, думаю, она была хорошим человеком…
– Вы ее просто не знали… Думаю, что на похоронах будет немало народу…
– А кто организовывает похороны?
– Я, конечно! Кто же еще?! У нее здесь больше никого нет. Да и вообще никого нет.
– Подождите. Давайте еще раз уточним. Получается, что у Веры не было наследников? И про завещание тоже ничего не знаете?
– Знаю. – Татьяна взглянула на Лизу жестким, немигающим взглядом, затем, гордо вскинув голову, произнесла: – Про завещание я знаю все. Его просто нет. Она не оставила завещания. И не собиралась умирать. Она была слишком молода.
– Хорошо, Татьяна, спасибо вам за информацию. У вас не найдется немного холодной воды? Что-то в горле запершило…
Татьяна вышла из комнаты. У Лизы зазвонил телефон. Глафира вся обратилась в слух.
