Буало-Нарсежак - С сердцем не в ладу

Она приблизилась к нему, обвила его своим телом, и это была сейчас единственная правда, в которую он верил. Любовь вела их к искренности, а искренность возвращала к любви. День, разлучив их, даст ядовитый ответ на все вопросы, которые они задавали себе ночью в любовном угаре. Так они и лежали, щека к щеке, в теплом гнездышке сплетенных тел.

— Давай жить вместе, — предложил Лепра. — Бросай Фожера.

— Ты слишком молод, Жанно.

— Что тебя держит возле него? Деньги? Ты богата. Слава? Ты звезда. Любовь? Ты его ненавидишь. Так что? Я молод, но и ты не старуха.

— Если я уйду от него, получится, что я взяла всю вину на себя. А этому не бывать, уж извини.

— Вот увидишь, гордыня тебя погубит.

— А иначе я превращусь в его рабыню.

— Но сейчас-то речь идет обо мне… о нас.

— Нет, поверь мне, это невозможно. Во-первых, он способен на все.

— Ну! — сказал Лепра. — Способен на все… Не надо преувеличивать. Он знает о наших отношениях, но, по-моему, это не особенно его и волнует.

— Ты его не знаешь. Он страдает… Да, если говорить о мужчинах, у меня были увлечения. Ты еще не вошел тогда в мою жизнь, миленький. Перед тобой я чиста… Он закрывал глаза на мои загулы. Фожер прекрасно понимал, что он сильнее, что я всегда к нему вернусь. Но на сей раз он чувствует, что это серьезно. Вот и страдает… и может разозлиться.

— Разозлиться! — воскликнул Лепра.

— Да, на свой манер, то есть не в открытую. Ты принимаешь его за этакого добродушного толстяка. А он, напротив… сложный, подозрительный, недоверчивый. Обожает интриги. Чтобы добиться преимущества, он может месяцами строить козни. Мы из породы нетерпеливых, особенно ты. А он никогда не торопится. В этом его сила.

— Послушай… — сказал Лепра.

Поднялся ветер. Глухо ворчало море. Листья скользили по посыпанной гравием аллее, и тихо шуршал плющ, обвивающий стены. Лепра протянул руку к ночнику и повернул к себе будильник со светящимся циферблатом. Четверть третьего.

— Мне показалось… — начал он.

— Это ветер, — сказала Ева и тут же вернулась к занимавшим ее мыслям: — Нам нечего его бояться, я не про то… Но лучше бы его не провоцировать.

— Знаешь, я ему когда-нибудь врежу, ей-богу.

Она, смеясь, пощупала мускулистую руку своего любовника, они расхохотались и еще теснее прижались друг к другу.

— Повредишь себе руки, — сказала она. — А я этого не хочу. Они так прекрасны… Скажи… а если бы тебе предложили сыграть на одном праздничном вечере?

— Я бы отказался.

— Да нет же, дурачок. Такой шанс грех упускать… Жан, серьезно, я собираюсь сделать тебе одно предложение… Я не хотела тебе говорить об этом, ну да ладно… Так вот: через три недели ты играешь в гала-концерте на радио. Я обещала.

Ева ждала. Она дотронулась кончиками пальцев до его груди, может быть, чтобы ощутить рождающееся в нем волнение. Лепра отодвинулся от нее, как будто ему было слишком жарко, и бесшумно встал.

— Ты куда?

— Попить… Такая новость… Я как-то не ожидал…

Он пытался казаться радостным. Но впал в ярость.

Внезапно. Сохраняя при этом хладнокровие. Ярость придавала почти болезненное ускорение его мыслям. Играть на гала-концерте, между клоуном и пародистом. Она пообещала. Он, конечно, всего лишь дебютант. У него нет права даже на свое собственное мнение.

— И что же я буду играть? — спросил он издалека.

— Что хочешь. Шопена, Листа… Главное, чтобы это было доступно публике.

Он молча стал собирать с пола одежду. Внезапно Ева зажгла верхний свет.

— Жан… Что с тобой?

Скрывшись в ванной, он не отвечал. Если он пойдет сейчас на разговор с ней, то — слово за слово — они обязательно поссорятся. Ева обожала ссоры, ей доставляло удовольствие анализировать доводы противника, доказывать ему, как они мелочны и ничтожны. Она могла вывести на чистую воду любого. А Лепра не собирался публично каяться.

— Жан! — позвала она. — Жан! Ты же не откажешься? Мне стоило такого труда уговорить Маскере!

«Ну естественно, — подумал он. — Этот тоже ни в чем не может ей отказать. Ладно, беру пиджак — и привет. Играть перед сборищем сытых кретинов, пожирающих сэндвичи и печенье! Нет, всему есть предел».

Ева замолчала. Уже обиделась.

Лепра рывком открыл дверь.

— Послушай…

Но Ева не смотрела на него. Она уставилась на что-то в глубине комнаты. Лепра проследил за ее взглядом. На пороге, сунув руки в карманы плаща, стоял Фожер.

— Прошу прощения, — очень спокойно сказал он. — Я могу войти?

Он вытащил носовой платок, вытер лоб, потом губы.

— Очень сожалею, что мне пришлось прервать вашу беседу. Ты ищешь свой галстук, малыш? Вот он.

Он подобрал с пола галстук и кинул Лепра, но тот не поднял его.

— Что вам надо? — спросила Ева.

— Мне… да ничего, — сказал Фожер тем же ровным голосом. — Я пришел к себе домой. Полагаю, я имею право. Предположим, я устал. Просто перепил.

И он непринужденно усмехнулся. Все это его очень забавляло.

— Вы простудитесь, детка, — заметил он весело. — Мне кажется, вы слишком легко одеты.

Он не спеша подошел к окну и закрыл его. Ева воспользовалась этим, чтобы встать и накинуть халат.

— Иди сюда, — сказала она Лепра. — Раз уж он сам хочет, поговорим.

Фожер, стоя спиной к окну, пристально смотрел на них. Глаза под тяжелыми веками были почти неразличимы.

— Ну? — начала Ева. — Вы хотели застать нас врасплох. Прекрасно. И что дальше?.. Вы не удивлены, я полагаю?

Фожер неторопливо закурил тонкую черную сигару.

— Удивлен. И даже чувствую некоторое омерзение.

— Вспомните наш уговор, — сказала Ева. — Полная свобода каждому.

— При условии соблюдения внешних приличий.

— Не надейтесь, что вы сбили меня с толку с этой Брунштейн!

Ева и Фожер говорили, не повышая голоса, словно обсуждали какое-то дело. Они уже давно вели эту смертельную схватку. Пристально глядя друг другу в глаза, они надеялись нащупать слабину, предугадать ловушку или удар. Они восхищались друг другом, чувствуя, что силы их равны и что оба готовы ранить противника.

— Признайтесь, у вас своеобразная манера пользоваться моим отсутствием, — продолжал Фожер.

— А у вас — входить в мою спальню! Прошу, загасите эту мерзость.

Фожер раздавил в пепельнице сигару, словно стукнул кулаком. Лепра схватил пиджак и направился к двери.

— Не уходи, артист, — сказал Фожер. — Я из-за тебя вернулся. — Он схватил стул и сел на него верхом. — Теперь говорить буду я. Видите, я не сержусь. Я уже не одну неделю наблюдаю за вами. Я хочу удержать вас от глупости. Вы меня ненавидите. Это видно невооруженным глазом. Вы вбили себе в голову всякую чушь, например, что будете счастливы, если меня не станет.

— Черт знает что! — сказала Ева.

— Я вас вижу насквозь, я знаю вас лучше, чем вы сами. Мне случалось иметь дело с мужчинами, которые считали себя хитрецами, и с женщинами, считавшими себя красотками. А у вас, простите за выражение, переходный возраст. Великая страсть, скажите на милость! Так что, старина Фожер, вали отсюда! Не мешай! Ты нам сбиваешь ритм! Какие у него острые зубы, у твоего Лепра!

— И долго еще это будет продолжаться? — прервала его Ева.

— Подождите! Я просто хочу предупредить вас обоих. Не играйте с огнем! Вы не забыли, малышка Ева, откуда я вас вытащил?

— Я была статисткой. И не стыжусь этого.

— В то время вы этим вовсе не гордились. А ваш протеже еще совсем недавно подвизался в кафе на бульваре Клиши.

— Но вы-то, — вскричал Лепра, — тоже, прямо скажем, не с высот начали…

Фожер обхватил руками спинку стула, его лицо пошло красными пятнами.

— Мне, — сказал он, — никто не был нужен, чтобы пробиться!

Ева как-то странно смотрела на своего мужа. «Она все еще им восхищается, — подумал Лепра. — Боже мой, когда же она выбросит его из головы!»

— Послушайте меня хорошенько, — продолжал Фожер. — Я могу уничтожить вас одним мизинцем. Но думаю, что, трезво все взвесив, вы любви предпочтете успех. Так что будьте послушными детками, расстаньтесь, и кто старое помянет…

— Так вот в чем ваш план… — сказала Ева. — Плевать я хотела на успех.

— Вы — может быть, но не он.

— Вы отвратительны, Фожер.

— Я просто защищаюсь. Если я предоставлю вам свободу, то вскоре обнаружу у себя в кофе мышьяк.

Лепра шагнул вперед.

— Не суетись, малыш, — посоветовал Фожер. — Я в курсе того, что касается Маскере. Ты уже спишь и видишь, как бы там мелькнуть. Ну признайся… Нет, ты вроде не горишь желанием. Это тоже Евина идея. Тебе нужны большие концерты, и сразу. Ты прав. Я могу тебе помочь… прямо сейчас… мне достаточно набрать номер… Поклянись, что больше не увидишься с ней — и дело в шляпе. Ну давай!

Ева молчала, и Лепра понял, что она предоставляет ему сделать выбор, что она пошла на это испытание, и даже не без тайного удовольствия. Она обожала такие моменты истины: бросить кости… любовь, разлука, жизнь, смерть… орел или решка. Он мог освободить себя одним словом. Но у него была всего одна секунда. Минутная заминка — и он пропал. Она уволит его, как лакея.