Кстати сказать, и от Синдякова, и от Кудринцева отказались родственники. Жены и дети ценили их только тогда, когда они были здоровы и богаты...
После второго удачно проведенного акта возмездия моя работа на заводе стала казаться мне пустой тратой времени. Я уволилась и занялась частной практикой, которая приносит мне самоудовлетворение. Близкие люди стали называть меня мисс Робин Гуд. Пожалуй, этим все сказано.
Примирившись с новыми обстоятельствами, Анна наконец заговорила:
– Как я уже сказала, моя мама вышла замуж за вдовца. У него была трехлетняя дочь Таня. Бабушка говорила мне, что сестра возненавидела меня сразу, как только меня принесли из роддома. Возможно, если бы я родилась мальчишкой, Таня была бы ко мне терпимее. Она ломала мои игрушки, обзывала меня, а я все равно тянулась к сестре, хвостиком бегала за ней и не понимала, почему она все время отталкивает меня. Лет до семи я вообще не знала, что у нас разные матери. Надо отдать маме должное, она относилась к нам одинаково. Хотя к Таньке она была, пожалуй, снисходительнее, чем ко мне. Та могла запросто сказать, что не будет убираться или мыть посуду, и мама это делала за нее. Я же однажды попробовала увильнуть от домашних дел, потому что опаздывала к подружке на день рождения, но у меня ничего не вышло. Мама твердо сказала, что я смогу уйти из дома, только когда сделаю все дела. Да, она определенно была со мной строже.
– Аня, но твои нынешние проблемы не в этом, верно? Ты ведь уже взрослая женщина, у тебя своя дочь.
– Да, наверное, я не к месту вспомнила эти житейские мелочи. Но они копились, копились... – Чувствовалось, что моя собеседница никак не может выкарабкаться из своих воспоминаний. – Когда мне было девять лет, отец от нас ушел, вместе с Танькой. Оказывается, он погуливал от мамы и на стороне у него родился сын. Папа всегда мечтал о сыне, поэтому он решил завести новую семью. И Танька поначалу обрадовалась брату. А для нас с мамой все это было как гром среди ясного неба.
– Ну еще бы!
– Короче, мы с мамой остались вдвоем. Как ни странно, но по сестре я скучала больше, чем по отцу. Мне даже не хватало наших ссор. Оказалось, что они – неотъемлемая часть моей жизни. В доме стало как-то тихо и пусто. Мама замкнулась в себе... Примерно через полгода отец привел Таньку обратно. Его новая жена не смогла с ней поладить. Отец сказал, если мама откажется принять ее, то ему придется отдать старшую дочь в детский дом. Получалось, что Танькина судьба целиком и полностью зависела от мамы. Она конечно же согласилась взять Таньку обратно.
– Вот как? – удивилась я.
– Да, мама сказала мне, оправдываясь, что воспитывала ее восемь с лишним лет и привыкла к ней, ко всем ее выходкам. Первое время Танька была паинькой. А потом все началось заново. Точнее, пошло на новой виток. Сестра стала более ревниво относиться ко мне. Дело доходило до того, что она тайком портила мою одежду...
– Как это?
– Делала зацепки на колготках, срезала пуговицы на блузках и так далее. Представляешь, я утром собираюсь в школу, одеваюсь, и тут вдруг выясняется, что единственные колготки поползли, а других у меня нет. Однажды я пожаловалась маме, но она мне не поверила, что Таня способна на такое.
– Аня, а ты уверена, что все это было делом рук твоей сводной сестры? Колготки имеют обыкновение рваться в самый неподходящий момент. Со мной частенько случаются такие казусы, а сестры, на которую все можно свалить, у меня нет, так же как брата, котенка или собачки.
– Ладно, не будем про колготки. Танька каждый день разное вытворяла. Я, например, твердо знала, что с вечера клала в рюкзак все тетрадки и учебники, а в школе оказывалось, что какая-нибудь тетрадь с домашкой осталась дома. Вот чьих это рук дело было? Не маминых же? – Мне было сложно как-то это прокомментировать, потому что у меня никогда не было сестры, поэтому я промолчала. Аня продолжала: – В итоге мне ставили двойку, а Танька злорадствовала. Надо сказать, что она училась неважно, больше на тройки. Нет, она далеко не глупая, просто ничего не делала. После школы Татьяна пошла в технологический колледж, на факультет легкой промышленности. Уж не знаю, почему она сделала такой выбор, но ее оттуда едва не выгнали после первой же сессии. Она завалила математику, но мама подключила своих знакомых, и ей с третьего раза поставили тройку. В тот год, когда Татьяна закончила колледж, я поступила в институт, на экономический факультет.
– Надо полагать, твоя сестра не слишком обрадовалась тому, что ты замахнулась на высшее образование?
– Да, так и есть. Мама хотела устроить семейный праздник по поводу моего поступления, но Танька его проигнорировала. Ушла куда-то и вернулась домой чуть ли не ночью. А потом я стала встречаться с Андрюшей, – Анна улыбнулась своим воспоминаниям. – Он был на два года старше меня и учился в том же институте, на строительном факультете. Мы столкнулись в коридоре, встретились взглядами и сразу поняли, что созданы друг для друга. Я – для него, а Андрюша – для меня. Он пригласил меня на свидание, и я согласилась. Мы стали встречаться.
Анино лицо снова стало пасмурным, и я осмелилась предположить:
– Держу пари, что Таня попыталась у тебя отбить Андрея.
– Нет, она стала убеждать меня, что он мне совершенно не подходит. Каких только гадостей она про него не говорила! Мама едва не поверила, что он травку покуривает. Только когда она познакомилась с Андрюшей поближе, то поняла, что это полная чушь, и даже отругала Таню за то, что она оговорила моего жениха. Пожалуй, это был единственный случай, когда она так разозлилась на Таньку, а меня поддержала в моем выборе.
– И после этого вы с Андреем поженились, так? – спросила я, чтобы подтолкнуть Аню к кульминации.
– Да, я тогда училась на втором курсе, а он – на четвертом. Андрюша переехал к нам. Он ведь был не местным, из района, и жил в общежитии. Если раньше мы с Танькой занимали одну комнату на двоих, то после моего замужества она переехала в мамину.
– Сколько же ей тогда лет было?
– Если мне почти девятнадцать, то ей – двадцать три.
– Да, представляю, каково твоей сестре было оказаться в одной комнате с мачехой, – усмехнулась я. – Скажи, а она сама замуж не пробовала сходить?
– Да ей как-то не везло в личной жизни. Не помню, чтобы она с кем-нибудь встречалась дольше трех дней. Между нами говоря, Татьяна никогда не пользовалась успехом у молодых людей.
– Ну, характер у нее не подарок, это я уже поняла. А что с внешностью? Она хорошенькая?
– Если честно, то красавицей ее не назовешь. Фигура у Таньки какая-то сутуловатая, да и черты лица, если так можно выразиться, мужские. Она на отца сильно похожа. Такие же четко очерченные скулы, близко посаженные глаза, нос с горбинкой. А еще ее очень портят кривые зубы. У меня тоже в детстве была такая проблема, но я носила брекеты, а вот Таньку мама так и не смогла уговорить сходить к ортодонту.
– Ясно, – сказала я, отметив про себя, что Аня довольно симпатична. У нее были волнующие ямочки на щеках, привлекательная линия носа, а вот ее глаза сразу показались мне блеклыми и уставшими. Анна заметила, что я ее слишком пристально рассматриваю, и отвернулась. Я спросила: – Что было дальше?
– Летом я родила Сонечку, – рассказчица оглянулась на свою дочь, которая стала ворочаться. – Я хотела взять академический отпуск, но случилось так, что маму сократили и она стала сидеть с Соней. В нашей семье работала только Таня, но она тратила все на себя. После каждой зарплаты она накупала себе кучу безвкусных шмоток, да и вообще ненужных вещей, лишь бы мы у нее не попросили денег.
– На что же вы жили? Неужели на две стипендии и детское пособие?
– Не только. Мама получала пособие по безработице, а еще она немножко подрабатывала – иногда сидела с соседской девочкой, ровесницей Сонечки. Потом, родители Андрея присылали из деревни продукты, они у него фермеры. Мой отец иногда подкидывал деньжат. Андрюша в свободное время делал ремонты. У них была целая студенческая бригада. – Анин голос вдруг осип. Она прокашлялась и продолжила: – Однажды они работали на строительстве коттеджа. Хозяин обещал заплатить очень хорошие деньги...
– Неужели кинул?
– Нет, Андрюша... он, – Анна расплакалась.
– Мамочка, – пролепетала Сонечка во сне.
– Спи, Сонечка, спи, я рядом, – сказала ей мать с удивительной нежностью в голосе. А ведь совсем недавно она собиралась бросить свою дочь в реку, а вслед за ней сигануть туда сама.
– Наверное, девочка скоро проснется, – заметила я. – Было бы неплохо, если бы ты успела все мне рассказать до того, как это случится.
– Я дала ей столько снотворных капель, что она должна проспать чуть ли не целые сутки. Удивляюсь, что она не слишком крепко спит.
Я подумала, что скоро засну без всякого снотворного. Уже настало утро, а мне этой ночью так и не пришлось сомкнуть глаз.
– Так что же случилось? – спросила я, позевывая.
