Насколько Харт помнил, эта девушка не пропустила ни одного заседания. Одно время он и другие присяжные полагали, что она, возможно, бывшая почитательница или жертва Коттона, и что защита или обвинение рано или поздно вызовут ее на место для дачи каких-либо показаний, но ни одна из этих сторон этого не сделала. В течение всего слушания девушка лишь присутствовала, слушала и смотрела.
Потом Харт стал изучать лицо подсудимого, сидевшего рядом со своим адвокатом. Коттон выглядел совсем неплохо, только рот у него был слишком мягким. Это был капризный ребенка, который все хочет иметь и ничего не желает отдавать. За длительное пребывание в тюрьме его кожа приобрела болезненно-желтую окраску. Его когда-то хороший костюм сидел на нем как на вешалке. Глаза запали и были обрамлены синими кругами. Он походил на человека, который был болен и опасался кого-то. И все это было выражено в большой степени. Харту оставалось только надеяться, что его немногие дни с Бонни стоили того, что он заслужит.
После нервозности и напряжения процесса, а также долгих часов совещания, все последующее воспринималось как избавление. Харт был рад, когда судья огласил приговор, поблагодарив присяжных за работу. В заключение он несколько раз стукнул молоточком по столу, заканчивая судебную процедуру. Харт чувствовал себя распаренным и усталым. Сейчас он бы с удовольствием выпил рюмку виски. Он без комментариев отказал репортерам в интервью, попытался не столкнуться с Дирингом, который приближался к присяжным, желая по всей вероятности поблагодарить их за усердие, и вышел в коридор к лифтам.
Темноволосая девушка, которую он так часто видел в зале суда, вышла из зала судебного разбирательства еще до него и уже стояла в ожидании лифта. Харт украдкой взглянул на нее. Вблизи она выглядела милее, чем издали. Когда они вместе спускались в лифте, ему удалось рассмотреть ее внимательней. Она была ростом приблизительно 155 см и весила около ста фунтов. Ее летний костюм был модным, но стоил, очевидно, недорого. То же относилось и к большой сумочке, ремень которой был накинут на плечо. Сейчас ее лицо находилось под сильным эмоциональным воздействием, хотя она и держала себя в руках.
На улице было еще более душно, чем в помещении присяжных. Харт снял куртку и положил ее на руку. Он не думал, что Мэнни или Герта встретят его. Они же не знали, когда присяжные придут к единому мнению. До этого он успел распорядиться, чтобы его машину перегнали из гаража к зданию суда. Из парадного вышли еще трое присяжных, но Харт оставался стоять на месте. Он смотрел на город и был рад, что снова сам себе господин и может идти, куда пожелает.
А из здания все выходили и выходили присяжные, репортеры и другие члены суда, вынужденные оставаться до конца. Среди них был и Джон Р.Диринг. Почти все прошли мимо, видимо осознавая в каком настроении он сейчас находился, но Диринг подошел к нему и пожал руку.
– Я пропустил вас наверху, доктор, – проговорил Диринг. – Я понимаю, что для вас это было тяжелым делом. Но мы еще можем благодарить небо, что мы люди принципиальные и верим в благопристойность и справедливость.
Харт пожал ему руку, потому что другого сделать не мог. Но он был рад, что Диринг этим только и ограничился, направившись к стоянке машин, где его поджидал шофер в униформе, сидевший в роскошном лимузине. Темноволосая девушка была еще неподалеку. Она стояла на краю тротуара у автобусной остановки. Прошло уже много лет с тех пор, как Харт в последний раз ехал в автобусе, но, тем не менее, он почему-то вспомнил, что в этом направлении автобусы ходят с большим интервалом.
Следуя какому-то внутреннему побуждению он остановил машину на автобусной остановке и обратился к девушке:
– Только не посчитайте меня навязчивым, но мне кажется, что в это время автобусы ходят крайне редко. Если вы едете в сторону Голливуда, то я охотно подброшу вас до дома.
Она серьезно посмотрела на него и осведомилась:
– А в какое место Голливуда вы сами едете?
– Проеду почти весь Голливуд. Мне до бульвара Сансет, я содержу там аптеку.
Девушка продолжала смотреть на него.
– Я знаю эту аптеку. Однажды я лакомилась в ней мороженым. Тогда я была секретаршей в Асортед Артистс, актерском агентстве, в полутора милях от аптеки.
– Значит, мы почти родственники, – улыбнулся Харт. – Я хорошо знаю Бена. Каждый вечер по вторникам мы играем с ним в покер. Вы живете там поблизости?
– У меня маленькая квартирка в двух кварталах от вас.
– В таком случае, садитесь. Я подкину вас до дома.
Когда Харт нагнулся, чтобы открыть дверцу, позади него раздался автомобильный сигнал. Он увидел, что машина Диринга выехала со стоянки, а его машина мешала ему проехать. Он подал вперед на несколько футов и мимо него проехал лимузин. Диринг благодарно помахал ему рукой.
Девушка уселась рядом с Хартом и пригладила юбку.
– Очень мило с вашей стороны, – поблагодарила она. – Я заметила, что этот человек вам не нравится… тот, что проехал на машине. Мне он тоже почему-то не по душе. Походит на старого кота, который когда-то был у меня.
Харт кивнул и заметил:
– Я понимаю, что вы имеете в виду.
В этот ранний час ехать в сторону бульвара Сансет было легко: улицы были еще пустынны. Как только Харт набрал нужную скорость, он ощутил себя обновленным. Девушка молча сидела рядом. Когда он остановился перед перекрестком, пропуская грузовик с утренними газетами, у него появилась возможность посмотреть на девушку еще раз. В известной мере, она была привлекательна.
– Чудесная ночь, не правда ли? – обратился он к ней, миновав перекресток.
– Славная и теплая… Могу себе представить, как вы рады были вырваться из комнаты присяжных, чтобы поехать домой.
– Вы правы, – признался он. – Временами я чувствовал себя там неуютно.
– Отлично все понимаю, – она провела языком по губам. Видимо, хотела принять какое-то решение. Некоторое время они ехали молча, затем она спросила: – Вас не интересует, кто я такая?
– Очень интересует, – не стал увиливать Харт.
Сняв перчатку, она протянула руку.
– Меня зовут Пэгги.
Харт снял правую руку с руля.
– А меня – Док. Очень рад с вами познакомиться, Пэгги.
Ее рука была нежной и маленькой, но неестественно теплой, почти лихорадочно горячей.
– Вы плохо себя чувствуете? – осведомился Харт.
– Нет, нет… Сейчас уже все хорошо. Все прошло.
Харт поостерегся задавать ей другие вопросы, а она между тем спокойно продолжала:
– Вы, вероятно, ломали голову над тем, почему я каждый день прихожу на судебное заседание, не так ли?
– Мы все ломали над этим голову. Мы почему-то были уверены, что вас вызовет для дачи показания защита или обвинение.
Девушка долго смотрела на него, а когда она заговорила, голос ее звучал спокойно, но решительно:
– Они не отважились…
– Кто не отважился?
– Защита.
Харт ожидал, что она продолжит, но девушка молчала. Они проехали несколько миль, прежде чем она снова открыла рот.
– Он получил то, что заслужил, и я рада этому.
– Значит, насколько я понимаю, Коттон вам не нравится?
– Вы же были на суде. Разве в нем есть что-либо привлекательное, а?
– Нет.
– Он получил то, что заслужил. Теперь его казнят, да?
Ее тон неприятно резал слух. Пэгги произнесла это почти истерическим тоном и он уже начал сожалеть, что захватил ее с собой в машину.
– Боюсь, что да. Конечно, если его адвокат не подаст апелляцию или не представит в достаточном количестве нового материала, который потребует нового разбирательства.
– Какого материала?
– Довольно убедительных доказательств его невиновности.
– Например?
– В деле Коттона таким доказательством были бы, например, труп и орудие убийства. Но даже эти улики помогут только в том случае, если он на самом деле невиновен.
– Тогда все в порядке.
– Что вы сказали?
– Я насчет главных улик…
– Вы что-то знаете?
Она опять замолчала. Мимо проплывали соблазнительные вывески неоновых реклам. Девушка взглянула в зеркало и поправила прическу. Краем глаза Харт с удовольствием наблюдал за ней. Наконец, она тяжело вздохнула и нарушила молчание.
– У вас нет сигареты?
Он остановил машину, наклонился к девушке и протянул пачку. Она кокетливо вытащила сигарету и прикурила от протянутой им зажигалки. В свете неоновых реклам ее колени выглядели просто соблазнительно. Пэгги невинно улыбнулась и неожиданно спросила:
– А почему бы нам не зайти ко мне и немного выпить?
Все это выглядело абсолютно абсурдным. Харт не находил ответа на ее предложение.
– Вы шутите? – только и смог повторить он.
– Совсем не шучу, поверьте мне, – умоляюще промолвила девушка. – Ведь вы всю дорогу только и делали, что смотрели на вывески баров, ресторанов и спрашивали себя, удобно ли будет сделать остановку и пригласить меня выпить.
