Да, я был прав.
— Комната, перевернутая вверх ногами, — произнес он, — Да, сэр. Масса работы, и все ради розыгрыша, но, полагаю, мистер Нортон мог себе это позволить. Мы укрепили плинтусы на стенах под самым потолком, перевернули и перевесили двери. Пришлось также заделать оконные проемы и оформить их под стены. Вдруг жертва мистификации выглянет в окно и увидит, что остальной мир не перевернулся вместе с комнатой.
Франклин явно смаковал пикантность ситуации.
— Нортон не говорил мне, для чего предназначается эта комната, но я и сам догадался. Слыхал о такой штуке раньше. Он приглашает какого-нибудь приятеля к себе. Подпаивает его так, что тот «отключается». Потом Нортон вносит гостя в комнату и оставляет там. А сам Нортон стоит за дверями и наблюдает в замочную скважину.
Франклин хихикнул.
— Приятель приходит в себя, но еще плохо соображает. Он оглядывается и воображает, что находится на потолке. Его охватывает ужас. Он пытается ползти по стене, воображая, что спускается на пол. Уморительное зрелище, как мне говорили.
Да, подумал я, Креймер проснулся в этой комнате. Над ним вырисовывались очертания мебели, и он находился на потолке. Он был жутко испуган, просто в панике. Что случилось? Еще секунда, и он свалится вниз. Инстинктивно он ухватился за первое, что ему попалось под руку, — за люстру. Сердце бешено колотилось. У него начался сердечный приступ, и пальцы в конвульсии раздавили лампочку.
— Однако развлекался в этой комнате мистер Нортон недолго, — продолжал Франклин. — Он снова вызвал нас два дня назад и опять подрядил на срочную работу. Мы должны были восстановить все как было. Все в точности.
Но ты забыл сделать одну вещь, подумал я, ты забыл переставить выключатель вниз и переделать его.
Креймер скончался, и тогда уже настала очередь Нортона паниковать. Нельзя было допустить, чтобы Креймера нашли в «перевернутой» комнате. Пойдут толки. Его могут даже привлечь к уголовной ответственности. Конечно, Нортон предпочел бы вообще избавиться от трупа. Но это было почти невозможно. Могли увидеть, как он выносит тело из квартиры. Поэтому он перетащил тело Креймера в гостиную и сочинил историю о том, что тот умер именно там. Вряд ли у кого-нибудь могло появиться желание обыскать квартиру Нортона и в результате обнаружить комнату, перевернутую вверх ногами.
Возможно, Нортон даже и не заметил порезов на руках Креймера. Но даже если и заметил, то не придал этому никакого значения. Ведь Креймер скончался в результате сердечного приступа — вот что было главное. Комната, перевернутая вверх ногами. Все было продумано до мельчайших деталей, он даже гравюру специальную заказал, чтобы на стенку повесить, так сказать, последний штрих. Однако она не была доставлена вовремя, ее принесли лишь вчера или сегодня утром, и Нортон разорвал ее и выбросил в мусорную корзину. На гравюре были изображены британские солдаты. Они маршируют к тому месту, где должны сложить свое оружие, впереди них движется духовой оркестр, который играет старую английскую песню «Мир перевернулся вверх ногами».
— Интересно, разыграл он кого-нибудь? — произнес Франклин, которого эта мысль, видимо, очень занимала.
Разумеется, Франклин не знал о том, что произошло. Он не знал Креймера. От сердечного приступа в городе умирают сотни людей, а когда Креймер умер, в газетах лишь появилось объявление о том, что он скончался в «квартире друга».
Выйдя от Франклина, я проехал мимо дома Нортона. У тротуара стояли полицейская машина и карета «скорой помощи».
Я направился в центр, к главному офису нашей компании, и поднялся к Олбрайту. Он выслушал мой рассказ и покачал головой:
— Все это поистине удивительно, но нам от этого не легче. Ведь по страховке нам все равно придется платить. Разумеется, будь Нортон жив, у него могли бы быть крупные неприятности, а так нам нет никакого смысла обнародовать эту историю.
— Все зависит от причин смерти Нортона. Если он умер от сердечного приступа, дело можно считать закрытым.
Олбрайт кивнул:
— Я свяжусь со следователем и попрошу его позвонить мне, после того как он вернется. Ведь должно быть вскрытие. Я не думаю, что, когда Нортон умер, вызывали врача.
Олбрайт позвонил мне домой вечером.
— Нортон умер от яда, — сообщил он мне, сразу перейдя к делу.
— Самоубийство?
— Не похоже. Ни записки, ничего. Теперь этим делом занимается полиция. Я только что разговаривал с лейтенантом Хенриксом. Он обыскал буквально всю квартиру. Яда нигде нет.
— Может быть, Нортон принял весь яд?
— Не исключено. Но должен же он был где-то хранить его. В коробочке или пакетике, а Хенрикс не нашел ничего подобного. И похоже, что яд стал действовать, как только Нортон вернулся домой. Его пальто лежало на диване. Вполне возможно, что отравили его где-то в другом месте.
— Полиция подозревает кого-нибудь?
— Хенрикс ничего не говорил об этом, но я не думаю. Расследование началось всего несколько часов назад. Полагаю, завтра они начнут опрашивать всех знавших Нортона.
— Когда Нортон умер?
— Следователь читает, что вчера около одиннадцати вечера.
Повесив трубку, я налил себе виски и закурил сигарету. Я думал о разном, думал о ней. Ждет она меня? Или я, как другие, удовольствуюсь тем, что буду приходить и смотреть на нее и ждать?
В половине одиннадцатого я смял последнюю недокуренную сигарету и поехал на Брейнард-стрит, 231. Выходя из машины, я посмотрел наверх. Слабо мерцали звезды.
Открыв входную дверь, я почувствовал запах краски. В тусклом свете было трудно определить истинный цвет стен, но мне показалось, что они выкрашены темно-зеленой краской, а перила — коричневой. Темно-коричневой. Метрах в двух над лестницей висела едва видная в тусклом свете табличка: «Окрашено».
Я нажал на кнопку звонка над дверью в квартиру 1. Консьерж был в тряпичных тапочках, от него сильно пахло пивом.
— Слушаю.
— Когда вы красили вестибюль?
Он бросил на меня сердитый взгляд:
— Вы вызвали меня лишь для того, чтобы задать этот вопрос?
— Да.
Тут он увидел мое лицо и понял, что на заданный вопрос лучше ответить.
— Сегодня, — с беспокойством ответил он.
— Прямо сегодня?
— Конечно. — Тут он поправился. — Вообще-то, начали еще вчера. Мой зять начал красить верхний этаж в четыре часа дня. Служит он в другом месте, здесь только подрабатывает.
Я стал подниматься по лестнице и услышал, как щелкнул замок ее двери.
Открыв дверь и впустив меня в квартиру, Хелен оглядела меня, потом нежно улыбнулась:
— Я ждала вас.
— Питер Нортон умер, — сказал я. — Его отравили.
Она подошла к проигрывателю и немного уменьшила громкость.
— Да?
— Нортон часто приходил сюда?
— Приходил, чтобы поглядеть на меня, разговаривал. Иногда я слушала его.
— Вы слушали, когда он рассказывал о комнате, перевернутой вверх ногами?
— Да.
— Нортон ведь был у вас вчера вечером?
— Хотите что-нибудь выпить?
— Он был здесь вчера вечером. Вестибюль и лестница плохо освещены, и он испачкался свежей краской. Он вытер руки носовым платком, но где-то на перилах остались отпечатки его пальцев. Полиция докажет, что он был здесь вчера вечером.
Она вынула два хрустальных бокала из бара:
— Полиция сюда не приходила.
— Она об этом не знает. Знаю лишь я один.
Она улыбнулась:
— Значит, мне нечего беспокоиться.
— Хелен, я должен буду сообщить им об этом.
Она взглянула на меня:
— Но почему?
— Ведь это убийство.
— И подозрение в первую очередь упадет на меня? Будет расследование? Полиция узнает, кто я и где я находилась?
— Да.
— Я бы этого не хотела.
— Хелен, — спросил я. — Вы убили Нортона?
Свет упад на бокал, который она держала в руке.
— Да, — произнесла она.
Проигрыватель умолк. Раздался щелчок, и на диск упала новая пластинка. Вновь полилась музыка, но в комнате стало неуютно.
— Вам не следовало говорить мне это.
— Вы спросили, а я не могла солгать вам. Вы знаете почему, не так ли? И вы не сообщите в полицию. — Хелен поставила бокалы и порывисто шагнула к картине, прислоненной к креслу. — Я даже не помню, как писала ее. О чем я тогда думала?
— Вы имели какое-нибудь отношение к смерти Креймера?
— Нортон рассказал мне, что устроил эту комнату в своей квартире. Я знала, что у Креймера больное сердце, очень больное. И знала, что он оформил страховку на мое имя. Я подала Нортону идею сыграть шутку с Креймером. Нортон, разумеется, не знал почему. — Она посмотрела мне в глаза. — Вы поражены? Почему?
— А если бы Креймер не умер?
— Придумала бы что-нибудь еще.
— Вы так просто относитесь к вопросам жизни и смерти, Хелен?
Она смотрела на другую свою картину.
