в жизни случается то странное, невозможное счастье, какое обычно видишь только по телевизору.
И сейчас был как раз такой момент.
Блэйд положил руку мне на спину. Это получилось совершенно естественно. Как будто мы с ним уже много лет. Интересно, чувствовал ли он то же самое?
Мы прогуливались по Дивизионной, мимо школы, в темных окнах которой отражался лунный свет, мимо домов, что стояли напротив Шейдисайдского парка.
О чем мы говорили? Я уж точно и не припомню, Дневничок. Говорили о школе. Семья Блэйда переехала в Шейдисайд прошлой осенью, и он ходил в Академку, частную школу на другом конце города. Он рассказывал о своем прежнем доме в Шейкер-Хайтс, и как ему было больно расставаться с друзьями.
Он сказал, что играет на гитаре и клавишных, что участвует в школьном джазовом квартете. Он совершенно уверен, что сможет поступить в Оберлин [2]. Вот только он пропустил по болезни целый семестр, так что не сможет окончить школу в июне вместе с остальными ребятами.
Я рассказала ему, что меня приняли в колледж Мидлберри в Вермонте, который закончила моя сестра Джен, но родители еще не успели выхлопотать студенческий заем. Рассказала, что подавала заявку на кафедру писательского мастерства, но не прошла – слишком суровая конкуренция.
Он устремил на меня взгляд своих чудесных серо-зеленых глаз.
– Тебе нравится писать?
Я уже хотела ответить, как вдруг мое внимание привлекло что-то на другой стороне улицы. В большом доме через дорогу гремела электронная музыка и сверкали огни. В панорамном окне мелькали силуэты танцующих. На широкое крыльцо высыпала толпа. Слышались смех и громкие голоса.
И меня накрыла одна из безумных идей. Я схватила Блэйда за руку.
– Слушай, Блэйд, – сказала я. – Давай выкинем нечто дикое.
Он прищурился:
– Насколько дикое?
– Давай ворвемся на вечеринку. Ну, знаешь, потанцуем, оттянемся. Пропустим по стаканчику. – Я указала на окно. – Смотри, сколько народу. Никто не заметит еще двоих.
Затаив дыхание я ждала его ответа. Это было настоящее испытание. Пройдет ли его Блэйд?
Его лицо расплылось в ухмылке:
– Зашибись! – Схватив за руку, он потянул меня через дорогу. – Сказано – сделано. Даешь вечеринку!
Тут-то я и поняла, что мы с Блэйдом созданы друг для друга.
Мы пронеслись через лужайку. По обе стороны крыльца стояли клумбы с тюльпанами. Они покачивались на легком ветру, словно приветствуя нас. Мы прошли мимо толпы на крыльце, кивая и здороваясь, как будто были приглашены.
По виду гости тянули на студентов, лет эдак чуть за двадцать. Все одеты небрежно, ну, может, не так небрежно, как мы с Блэйдом, но в общем и целом мы не особо отсвечивали. Они пили вино из картонных стаканчиков, разбивались на группки и болтали, поглядывая в свои телефоны.
Проскользнув через сетчатую дверь, мы вошли в гостиную. От набившейся туда публики было не продохнуть. Электронная музыка гремела на полную. Комната гудела и вибрировала в такт ритмичным звукам.
Свет был приглушен. Мои глаза не сразу привыкли. Держась за руки, мы пробирались к столу с напитками. Три-четыре парочки танцевали, но в комнате было слишком людно, и они то и дело натыкались на окружающих.
Мы с Блэйдом взяли по бутылке пива. Вообще, я пиво не люблю. Думаю, я просто рисовалась перед Блэйдом. На соседнем столике я заметила большие миски с чипсами и сальсой и поднос с сосисками в тесте.
Я повернулась и оглядела комнату, щурясь в оранжевой полумгле. Я никого не узнавала. Все были явно старше нас с Блэйдом.
Я прошептала ему на ухо:
– Интересно, чья это вечеринка?
Он тоже огляделся:
– Без понятия.
Мы чокнулись бутылками.
– Обалденно, – сказала я.
– Лучшая тусовка в истории! – пошутил Блэйд.
Какая-то девушка с голубыми глазами и ежиком светлых волос, выбритых на виске, одетая в линялые джинсы и несколько пар синих и зеленых футболок, врезалась в меня, чуть не расплескав свое вино.
– Ой, простите, – проговорила она. – Тут не протолкнуться.
– Ничего, – сказала я. – Вечеринка – отпад.
Девушка кивнула:
– Что-то я вас раньше здесь не встречала. Откуда вы знаете Ханну и Марти?
– Просто живем по соседству, – ответила я.
Она удалилась, а мы с Блэйдом от души расхохотались.
И тут я снова увидела ее. Дину Фиар. У меня перехватило дыхание. Уж очень неожиданным и неуместным было ее появление.
Дина сидела у подножия лестницы, по-прежнему одетая во все черное. Она сцепила ладони на подоле юбки, натянутом на колени. Распущенные черные волосы обрамляли ее лицо.
Я вглядывалась в нее сквозь перила. Интересно, она меня видит?
Да. Ее глаза сверкнули за совиными очками. Она вскочила.
Я толкнула Блэйда локтем:
– Вон та девушка, которая идет сюда…
Блэйд нашел глазами приближающуюся Дину в толпе.
– Ты ее знаешь? Она твоя подруга?
– Нет, – сказала я. – То есть…
Вклинившись между танцующей парочкой, Дина подошла к нам. Лицо у нее было бледнее обычного, губы накрашены неоново-лиловой помадой. Она приблизилась ко мне гораздо ближе, чем следовало. Другими словами, она чуть ли не зажала меня в углу.
– Привет, Кэйтлин.
Я кивнула:
– Привет, Дина.
Она одной рукой отбросила свои длинные волосы за плечи.
– Кэйтлин, ты знакома с Блэйдом?
– Ну-у… – замялась я. А его-то имя она где узнала? Он ведь не ходит в нашу школу.
Я взглянула на Блэйда. Он внимательно изучал ее, словно неведому зверушку.
– Как дела, Блэйд? – спросила Дина.
– Неплохо, – отозвался он, прищурившись. – Я тебя знаю?
Она не удостоила его ответом. Вместо этого она, к моему испугу, схватила меня за запястье, сомкнув пальцы на серебряном браслете, совсем как в кафе. По моей руке прокатилась волна тепла.
– Отличная вечеринка, да? – Дина вперилась мне в глаза, словно высматривала в них что-то. Я попыталась вырвать руку, но она не отпускала.
Она стиснула мое запястье так сильно, что браслет впился в кожу. Затем приблизила свое лицо к моему, обдавая щеку горячим дыханием.
– Я увидела его первой, – прошептала она.
Я заморгала, в голове вдруг помутилось. Ну конечно, я ослышалась. Музыка, голоса… Все сливалось в нарастающем шуме, как будто я плавала в звуках. Тонула…
Я ничего не сказала. Слишком обалдела, наверное. Все, чего мне сейчас хотелось – это вырвать руку и убраться от Дины подальше.
– Нам пора уходить, – проговорил Блэйд, не сводя глаз с входной двери.
Я хотела отвернуться, но Дина не отпускала. Поднеся мою руку к своему лицу, она выпятила ярко-лиловые губы и подула на серебряное украшение. Подула, обдавая теплом браслет и запястье.
Ее дыхание
