и поймать ускользающую мысль.
Полина потрогала затылок и нащупала здоровенную шишку.
Кто ее ударил? Тот же, кто убил всех этих людей там, в зале?
Полина перехватила удивленный, неодобрительный взгляд встречной женщины и остановилась возле витрины, чтобы взглянуть на свое отражение. Все самые худшие ее опасения подтвердились: волосы были растрепаны, помада размазана, воротник пиджака надорван, да еще на рукаве красовалось подозрительное красное пятно. Нет, в таком виде нельзя разгуливать по городу, нужно поехать домой и привести себя в порядок…
Из-за угла как раз вывернула подходящая маршрутка. Полина махнула рукой и втиснулась на заднее сиденье. Журналистская жизнь научила ее быть готовой ко всяческим неожиданностям, поэтому в карман пиджака она сунула утром тысячную купюру. Запасные ключи от квартиры она возьмет у соседки.
Водитель заворчал, отказываясь менять тысячу, но Полина так на него посмотрела, что он смирился.
Она откинулась на сиденье и закрыла глаза, потому что уж больно внимательно посматривал на нее мужичок напротив, и уже рот открыл, намереваясь, надо думать, задать вопрос, откуда это она в таком подозрительном виде едет.
Собрав разбегающиеся мысли, Полине удалось успокоиться.
Удалось, хотя и с трудом. Ох, спасибо огромное Михалычу, который учил их, неопытных желторотых девчонок, умению сконцентрироваться. Биатлон, говорил он, спорт особый. Это надо уметь – так быстро перестроиться. Бежала-бежала, встала на позицию, мигом сосредоточилась – чтобы руки не дрожали и дыхание не сбивалось, отстрелялась, винтовку на плечо – и снова на лыжи. Бегут спортсмены на время, за каждый промах – время увеличивается.
Михалыч научил нескольким приемам, как дыхание восстановить и сердечный ритм выровнять. Хороший дядька был, жалко его до сих пор. С мужем, Николаем, Полина тоже ведь у него познакомилась. К Михалычу разные люди ходили, всем он помогал, за то и поплатился.
Биатлон – спорт гармоничный, требует нешуточного умения и стальных нервов. Из биатлонистов потом много народу в киллеры подались или просто в бандиты. Потому что, кроме как метко стрелять и быстро бегать, мало кто умеет делать что-то полезное.
Михалыч всех своих учеников привечал, никого не бросал. Ну, вот и приполз к нему как-то Сашка Чечулин – в бегах, говорит, помоги, Михалыч, больше не к кому обратиться. Михалыч укрыл его, денег потом дал, помог уехать. А через два дня являются к нему бандиты – говори, куда того типа дел. И главное, среди них тоже бывший ученик, Генка Сычев по кличке Сыч. Михалыч его стыдить начал – что ж это такое, Геша, вы у меня вместе столько времени прозанимались… Но про Сашку ничего не сказал, не испугался в общем.
А зря. Потому что с Генкой такие отморозки явились… Что они со стариком сделали – страшно вспомнить. Полина на похоронах была – Михалыча в гробу не узнать было. Неделю потом он ей снился. А через день после похорон нашли на даче Генку Сыча. Подвесили его на собственном ремне и внизу открыточку бросили – привет, мол, от Михалыча. Это бывшие ученики постарались, старика не уберегли, так хоть отомстили.
Тогда-то Полина и решила, что больше ей в этом спорте делать нечего. Уж если такого человека, как Михалыч, не пожалели, то совсем уже народ осатанел. И с тех пор винтовку в руки не брала.
Николай тогда с ней был не согласен, но промолчал, уважая ее решение. А года два назад пригласил ее в тир, где у него приятель работал, и научил стрелять из пистолета, и вообще в оружии разбираться. На всякий, говорил, пожарный случай, жизнь сейчас сложная.
Полина вздрогнула, ощутив в руке холодную ребристую рукоятку «Беретты». Как ладно пистолет лег в руку! Господи, за что ей все это, за какие грехи?
За этими мыслями Полина проехала свой дом, а спохватившись, вскочила и крикнула водителю:
– Стой! Мне здесь выйти нужно!
– Проспала, да? – беззлобно отозвался сын гор. – Спать дома надо, красавица, со своим мужем, если есть, в маршрутке по сторонам глядеть надо! Маршрутка – это не велосипед, красавица, где хочешь, остановиться не умеет! Вон же, написано: остановка говорить заранее. Ты что, красавица, читать не умеешь?
Тем не менее он поднатужился и остановился на ближайшем перекрестке.
Полина выбралась из маршрутки и решила для скорости срезать дорогу через сквер. Но, пройдя по узкой дорожке и раздвинув кусты, чтобы выйти к своему подъезду, она застыла как вкопанная.
Перед ее подъездом стояла машина с мигалкой на крыше и надписью «Полиция» на борту, около которой суетилось несколько человек в такой же черной униформе, как и те, от кого она сбежала в ресторане. Среди них находился единственный человек в штатском, но он-то, по-видимому, и был здесь главным. Конечно, это могло быть простым совпадением, но Полина попятилась.
Человек в штатском послушал мобильный телефон, спрятал его и скомандовал:
– Двенадцатая квартира!
Двенадцатая. Ее квартира. Это не совпадение.
Парни в униформе хлынули в подъезд.
Полина развернулась и быстро зашагала в обратном направлении.
Навстречу ей метнулся знакомый жизнерадостный фокстерьер, за ним едва поспевала Эльвира Львовна, дородная соседка с четвертого этажа. Соседка всегда была дома, выходила только погулять с собачкой, именно у нее Полина хранила запасные ключи.
Фокстерьер залился радостным лаем и попытался встать лапами на многострадальную юбку Полины. Эльвира Львовна строго прикрикнула на него, повернулась к Полине и проговорила густым басом корабельного боцмана:
– Здравствуйте, дорогая моя… вы слышали, какой ужас… Полина из двенадцатой квартиры… кто бы мог подумать! С виду такая приличная девушка…
Тут до нее с запозданием дошло, с кем она столкнулась, и лицо Эльвиры Львовны помертвело. Она попятилась, ноги ее подогнулись, и несчастная пенсионерка села на мусорную урну. Губы ее тряслись, глаза чуть не вылезли из орбит.
– Эт-то… вы?.. – пролепетала она из последних сил.
– Нет, не я, – бодро ответила Полина и припустила через сквер.
Значит, домой нельзя.
Ну да, конечно, они вычислили Полину в два счета – владелец ресторана знал ее как облупленную, да еще и сумка, которую она там забыла… а в сумке мобильник, журналистское удостоверение, блокнот для записей… значит, дома у нее больше нет. Но она должна хоть где-то спрятаться, чтобы привести себя в порядок. И речь шла не только о внешности, но и о мыслях, да хотя бы элементарно отдохнуть…
Тут ей пришло в голову единственное место, куда можно было прийти в любое время, в любом состоянии. Имя единственного человека, на которого она могла положиться, что бы с ней ни случилось.
Евгений. Женя.
При одной мысли о нем у
