стал снимать с него джинсы. Стас простонал и тут же получил по морде. Дрыщ оттянул его голую задницу и спросил, оглядывая всех:
— Ты будешь первым, Филипп? Как обычно?
Филипп расстегнул ширинку и стал дрочить член. Потом пристроился сзади к Стасу и стал его насиловать. Все ржали. Иго-го!
— Суки! Ублюдки! — прохрипел Пахом. И тут же больно получил по морде от Дрыща. А потом еще.
— Здорово мы его на хор поставили! — заржали они после изнасилования. — Иго-го!
— А ты Санька будешь? А?
— Буду! — кивнула девица и стала насиловать Стаса пустой бутылкой. Потом ей надоело. Она зашвырнула бутылку в кусты.
Стас валялся весь в крови и тихо стонал.
— Он там не сдох? — спросил Филипп. — Посмотрите!
— А тебе что его жалко, Филипп?
— Жалко у пчелки. А пчелка на ёлке.
Филипп приблизился к Стасу и занес ногу, чтобы пнуть его по лицу. Неожиданно Стас дернулся и вцепился зубами в его ногу. Филипп бешено завопил и стал колотить Стаса кулаками по голове. Остальные бросились ему на помощь и забыли про Пахома, который стал медленно подниматься.
— Беги, Пахом! — прокричал Стас. — Они тебя тоже. Беги!
Последнее, что увидел Пахом, как Филипп перочинным ножиком колет Стаса. Пахом побежал. Сзади утихал хохот.
Он выскочил на перрон. Ни души! Да что же это такое? Пахом понесся к переходному мостику. Там должны быть люди!
Когда он уже был наверху, услышал голоса снизу:
— Вон он! По переходке бежит!. Дрыщ! Давай по путям! Тогда он от нас не уйдет! Мухой!
Черт! Что же он так лохонулся? Теперь он в западне. И почему ни души кругом? Где менты? Поезда? Где люди?
Дрищ заходил по переходке спереди. Троица подпирала сзади. У Филиппа был нож. Санька шла с бутылкой. У Дрища была увесистая палка, у Макса арматурина. Шансов у Пахома не было никаких. Разве что сигануть с переходки и разбиться о рельсы. Может быть, так и стоило сделать, зная, что его ожидает впереди от этих беспредельщиков? Первым приблизился Филипп, ухмыляясь.
— А ты быстро бегаешь! Спортсмен что ли? А?
И ударил его кулаком по лицу. Удар был не очень сильный. Но Пахом почувствовал, как из носа потекла теплая кровь, стекая на подбородок и капая на одежду. Он провел ладонью по лицу.
— Ребята! Что я вам сделал? — простонал Пахом. — Отпустите меня, пожалуйста! Прошу!
Все заржали. Иго-го!
— Тащи вниз! На то же место! — скомандовал Филипп. — Мухой!
Они подняли его, встряхнули и потащили вниз с переходки. Уже была ночь. На перроне ни души. И поэтому опасаться им было нечего. Они снова оказались в парке на том же самом месте. Ярко светило луна. Как поется, «и такой на небе месяц, хоть иголки собирай!» Стас лежал возле кустов и не шевелился. Возле него темная лужица. Пахом смотрел на нее, не отрываясь.
— Вы что его убили? — прошептал Пахом. — Вы что наделали?
— А он меня укусил, — сказал Филипп. — Целый клок мяса выдрал! Вот смотри! А?
Филипп задрал брючину. Пахом отвернулся. И плюнул.
— А если он бешенный? А бешенных псов надо уничтожать! А?
— Будешь вести себя хорошо, отпустим! — сказала Санька. — А начнешь дрыгаться, ляжешь вместе с ним. Понятно?
Филипп еще раз съездил ему по лицу и стал снимать с него джинсы. Потом оставил это дело, поручив его Дрыщу и Максу. Они набросились на Пахома.
6. ЖИВОЙ, НО КАКОЙ…
Пока Пахома готовили, Филипп разглагольствовал перед своей компанией:
— Ну, что, академики? Думаете, уж если вы из Москвы вашей гребанной, вам всё позволено? Типа, короли, блин? Пиво, значит, можно наше пить, нас за дураков считать, чувих наших драть? А вот фиг вам! А?
Филипп показал средний палец, который у него чуть был загнут в сторону. Все заржали. Иго-го!
— А тут мы короли! Это наша земля, наша территория, наше здесь пиво и девки здесь только наши! А вас мы будем иметь во все дыры, дебилы хреновые! Не надо к нам соваться! Понял?
— Филипп! Он готов! Начинай!
— Понеслась! — завопил Филипп. — Погнали наши городских!
Все заржали. Последней, как и Стаса, его насиловала Санька пивной бутылкой, постоянно приговаривая при этом, как мантру:
— Вот какой у меня хороший член! Всегда твердый! Может работать круглыми сутками! Ты согласен?
Было нестерпимо больно. Каждая частица тела Пахома вопила от невыносимой боли. Ему с методичностью вгоняли раскаленный кол. И казалось, что этой казни не будет конца. Зажали рот, чтобы он не кричал. А когда всё закончилось, и его перестали держать, он повалился на бок. Сердце так бешено билось, что вот-вот должно было сломать грудную клетку. Он задыхался.
— Падла московская! Ты не сдох? — спросил Дрыщ и пнул его ботинком по спине. — Живучая падля!
Пахом застонал. Все заржали. Макс снова расстегнул ширинку и стал мочиться на лицо Пахома, выписывая членом круги.
— Дышит, — сказал Макс. — Слышь, Филипп! Может, и этого того-самого? То есть вальнуть? На хрена попу гармонь? А он очухается и может заявить на нас. А нам это надо? Давай вальнем!
— Ты чо, Макс, дебил? Мы что мокрушники? — завизжал Филипп и съездил Макса по физиономии. Что для того было полной неожиданностью.
Макс удивленно посмотрел на Филиппа, который побледнел и дрожал мелкой дрожью. Попытался вытащить сигарету, но не смог.
— Ну, этого же мы вальнули, Филипп, — сказал Макс. — Зачем он нам живой? Я сам могу.
Филипп отвернулся от них и долго смотрел в сторону темных кустов. Все ждали его ответа. Он молчал.
— Тот укусил меня, падла! Кусок мяса отхватил! А этот смирный. Не кусался! На хрена его мочить?
Все заржали. Филипп вытащил из кармана куртки сигареты и закурил. Все тоже закурили, как по команде. Громко выдохнули дым.
— Чо каждого, кого отчпокаешь, надо резать потом? — спросил Филипп. — Думвть же надо!
Все пускали дым и смотрели на Пахома. Но взгляды их ничего не выражали. Как у баранов. Взгляды их были пустые.
— Не, конечно! — согласился Дрыщ. — На фига?
— Вот то-то же, что нет! Ты попользовал, дай другому попользовать. Так?
Все заржали и, как по команде, швырнули бычки в сторону Пахома. Но не один бычок не попал на его тело. Это их огорчило.
Пахом пришел в себя, передернулся. Было холодно. А он почти голый лежал на холодной земле. По его телу что-то ползло, он инстинктивно сбросил это что-то. Скорей всего, муравей. Низ страшно болел. Горел огнем. Пахом потрогал рукой ногу. Нога была холодной. Но почему он так горит, как будто
