одну кучу. Возможно, что-то искали, – высказал предположение Москвитин.
– Ценные вещи остались на месте? – продолжала уточнять я.
– Ну, Воротниковский жил один. У кого можно было спросить, что взяли из ценных вещей? Его двоюродный брат, который приехал из Москвы, тоже не в курсе. Так что… – Москвитин пожал плечами.
– Сосед слышал какие-нибудь шумы из квартиры Воротниковского?
– Нет, ничего не слышал. Прихожки же стенами не соприкасаются, а он караулил своего гостя.
– Какое время прошло между появлением мужика в кожанке и звонком в полицию?
– По словам Кондратьева, минут пятнадцать-двадцать. Он посматривал на часы, потому что его друг запаздывал.
– Значит, получается, что ценные вещи на самом убитом остались нетронутыми, в квартиру полезли с неизвестной целью. Никто ничего не слышал. Взяли ли что-то ценное из квартиры, тоже пока под вопросом?
Москвитин кивнул.
– Кстати, был поздний вечер, так? Большинство сидит по домам. Остальных соседей опрашивали?
Москвитин чуть смутился:
– Никто ничего не видел.
То есть опрашивали, но не сказать чтобы особо азартно.
– В доме есть консьерж? Стоят видеокамеры?
Он помотал головой, с неприкрытым восхищением глядя на меня. Да, я давно привыкла: мужики считают, что красивая женщина по определению или глупая, или стерва. И регулярно рву шаблоны восприятия…
Ладно, посмотрим заведенное уголовное дело.
Я раскрыла папку. На глаза мне сразу попалась посмертная фотография Воротниковского. Бледное лицо, обрамленное темными, слипшимися от крови волосами, очень похожее на восковую маску. Видимо, крови и впрямь было много. Или он упал так неудачно? Выражение лица такое, как будто бы покойник чему-то удивился.
Я перелистала несколько страниц.
«Воротниковский Константин Владиславович, 1989 года рождения. Место рождения – город Тарасов. Образование – высшее, окончил Тарасовский технический университет… Был обнаружен около своей квартиры. Звонок в полицию поступил в 01.04 ночи. Тело обнаружено соседом ориентировочно в 1.00 ночи. Был одет в костюм серый в полоску. В левом кармане пиджака находился паспорт, в правом кармане обнаружен бумажник, в нем – кредитные карточки, десять тысяч рублей и две тысячи долларов… Заключение судмедэкспертизы: смерть наступила в результате проникающего ножевого ранения в область сердца. В крови найдены следы алкоголя. На месте преступления отпечатки пальцев не обнаружены. Свидетели не обнаружены».
Я закрыла папку.
– Да, негусто. Валентин Валерьевич, а что, у вас до сих пор нет подозреваемых? – спросила я.
– Есть, Татьяна Александровна! – воскликнул стажер. – Подозреваемого мы уже нашли! И, кстати, он уже квалифицируется не как подозреваемый.
– Вот как? – удивилась я.
– Да, это убийца. Практически преступление уже раскрыто! – радостно сообщил он.
– Вот с этого момента будьте добры поподробнее, – попросила я.
– Конечно, Татьяна Александровна, – с готовностью откликнулся Москвитин. – Значит, так. Мы, конечно, всегда держим связь с районным отделом полиции. А у них возникло предположение насчет того, кто может быть преступником. Значит, вычислили они, что здесь замешан один тип, Шелухин Михаил Алексеевич, по кличке Миха. Свидетели утверждают, что он часто вертелся около того дома, где жил Воротниковский. Этот Шелухин вышел после отсидки и опять взялся за старое: наркоту толкает, подворовывает, еще какой-то мелочовкой промышляет. И, кстати, живет он совсем недалеко от дома Воротниковского, вот!
Стажер торжествующе посмотрел на меня.
– Ну, и о чем это говорит? Где улики, доказательства? Где, наконец, мотив убийства? – спросила я. – Пусть у этого Шелухина была отсидка и сейчас он ведет образ жизни, далекий от правильного, все равно – это только слова. А то обстоятельство, что он живет недалеко от дома Воротниковского, ну, уж извините, но этот факт никак не может являться доказательством его виновности.
– Татьяна Александровна! – воскликнул Валентин. – Да вы бы только видели его квартиру! Настоящий шалман! Мебель и мебелью-то назвать нельзя, какие-то колченогие табуретки, из допотопного дивана торчат пружины, все остальное – тоже сплошной хлам. Штукатурка кусками отваливается. Вся кухня уставлена пустыми бутылками из-под водки и пива. Но это еще цветочки! Там и наркоты было порядочно, потом нашли «ТТ» с патронами к нему. А вы знаете, как брали этого Миху? Участковый Пустельников чуть было пулю не схлопотал, едва жив остался! Этот Шелухин, паразит, так отстреливался! Он вообще-то к тому же и психом оказался! Просто чумовой! Хотя нас в районном отделе и предупредили, что он непредсказуемый, что от него всего можно ожидать, но то, что произошло при задержании, просто ни в какие рамки не укладывается. Ну, вот сами посудите. Ему звонят в дверь, вежливо просят открыть. Участковый с группой был, говорит ему через дверь: «Михаил, открой дверь, разговор есть». Так этот отмороженный как начал палить из обреза! Хорошо, что Пустельников успел отскочить в сторону, иначе бы ему конец точно бы пришел. А ведь, Татьяна Александровна, это он, Пустельников, вычислил убийцу.
– Да? И каким же образом? – спросила я.
– Ну, он же знает, кто у него числится в неблагонадежных. Вот он и стал ходить по адресам и узнал, кто в ту ночь находился в подъезде, где жил Воротниковский. Он сначала сам поговорил с этим Шелухиным, а потом нам сообщил. Сказал, что Шелухин очень подозрительно вел себя во время разговора. Да точно, это он! Ему человека убить – как комара прихлопнуть. Он во время задержания был просто невменяемый, готов был каждого растерзать, как зверь!
– Каким образом они выяснили, что именно он убийца? – недоуменно спросила я. – Он признался? – Нет, конечно, наши стражи порядка проявляют бдительность и рвение – с этим не поспоришь. И вполне возможно, что они заподозрили мужика с суровым послужным списком в местах не столь отдаленных. Но для того, чтобы предъявить ему обвинение в убийстве… нужны более веские доводы, нежели «ошивался у дома». И даже «стрелял по полицейским». В деле ни слова об этом нет. К тому же убить из огнестрельного оружия проще, чем ножом в сердце. В сердце попасть, могу я вам сказать, вообще непросто. Чуть в сторону – и мышечный корсет или ребра и вместо убийства поверхностное ранение.
– Нет, не признался.
– Может быть, у него нашли армейский нож? Нет, я, конечно, могу согласиться с вами в том, что этот Шелухин мог убить Воротниковского, –
