— Тогда какого черта вы вернулись на место преступления? Ты же сама сказала, что вас два наркомана видели.
— Ну и видели, ну и что… Да и кто им поверит, этим наркоманом.
— Если вас захотят посадить, то никто не посмотрит, что они наркоманы.
— Это я Милку туда потащила, — сбивчиво заговорила я. — Она упиралась как могла. Мол, не поеду и все тут. Но я настояла. Я думала, что если Ольга еще жива, то мы ей помочь сможем. В больницу отвезем…
— Не надо было туда соваться. Уж если наломали дров, то не нужно из себя милосердных разыгрывать. Милосердие надо было раньше проявлять, а после содеянного поздно.
Юрец замолчал, взял меня за плечи и заглянул в глаза.
— Господи, а ведь я мог тебя потерять… Даже страшно подумать… Ведь сегодня утром мы могли видеться в последний раз … Я не представляю, как бы я смог жить без твоих странностей. Другой такой нет. Это я знаю точно.
— И я о том же тебе твержу. А почему ты мог меня потерять?
— Потому, что у того злосчастного окна вместо Вадима могла стоять ты …
— Ты думаешь, что тому, кто стрелял, было без разницы кто подойдет к окну?
— Не знаю. Все может быть. Даже если ему и была какая-то разница, ты вполне могла быть второй мишенью.
Я посмотрела на Юрца взглядом, полным бесконечной благодарности, и прошептала:
— Все обошлось. Со мной никогда ничего не случится, если я буду знать, что нужна тебе. Меня бережет твоя любовь.
— А я и не знаю, как мне тебя уберечь. Ты же не умеешь сидеть на месте, а я не могу сидеть рядом. Я должен зарабатывать деньги. Ладно, завтра подумаем, как выбраться из этой ситуации, а сейчас давай спать.
Я легла, закрыла глаза и подумала о том, что мой родной Юрий Юрьевич никогда и ни в кого не влюбится, потому что он счастлив в семейной жизни. Ну и пусть у нас не такой большой стаж семейной жизни. Это еще ни о чем не говорит. Мы уже во многом стали похожи. Словно вместе не один десяток лет. Конечно, это совершенно нормально, что красивые молодые женщины притягивают взгляд нормального мужчины, так и должно быть, но это не значит, что Юрец помчится за первой попавшейся юбкой и забудет о моем существовании. Он у меня особенный, и я даже подозреваю, что он у меня однолюб. Юрец говорит, что во мне редкое сочетание женской мудрости и девичьей жизнерадостности. Я теперь представить не могу, как это люди отдыхают от семьи. Я всегда жду своего Юрца домой, даже если он возвращается за полночь. Мы можем говорить друг с другом часами. Самое главное в жизни женщины — иметь рядом с собой надежного человека.
Я разглядывала спящего Юрия Юрьевича и думала о том, какой же он у меня красивый.
Меня разбудил будильник. Я с трудом открыла глаза и обнаружила, что мужа рядом нет. Встав с кровати, я сунула ноги в пушистые тапочки и направилась в кухню. Юрец сидел на подоконнике и разговаривал по телефону. Я бросилась к нему и оттащила его от подоконника. Меня трясло.
— Что это на тебя накатило? — недоуменно спросил Юрец и швырнул телефонную трубку на стол.
— Никогда не сиди на подоконнике! Слышишь, никогда!!! — прокричала я что было сил.
— Да что творится в конце концов?!
— Вадим тоже сидел на подоконнике в тот момент, когда в него выстрелили… Он тоже курил…
— Да что ты меня с Вадимом сравниваешь?! У него свои дела, у меня свои.
— У Вадима вообще никаких дел не было. Он был не при делах. Понимаешь, не при делах! А у тебя дела есть, и это значит, что тебе опасность угрожает в два раза больше. Я не могу тебя потерять. Не могу!!!
— Да почему ты решила, что должна меня потерять?
— Не знаю. Просто я очень тебя прошу никогда не сидеть на подоконнике.
— Ну если ты так настаиваешь, не буду.
Юрец сел за стол и спросил уже менее раздраженно:
— А на каком этаже живет Вадим?
— На пятом.
— Значит, стрелял снайпер. Профессионал, понимаешь?
Я недоуменно посмотрела на Вадима.
— Что ты так на меня смотришь? Не веришь?
— Я тебе всегда верю. Как я могу тебе не верить. Профессионал просто так не стреляет. Ты же прекрасно это знаешь. Ты хочешь сказать, что убийство Вадима заказали?
— Я знал, что ты умная девочка. Именно это я и хотел сказать.
— Господи, но ведь это бред!
— Бред не бред, но так оно и есть.
— Но ведь для того, чтобы заказать человека, нужно заплатить! Кто за него будет платить?! Кто?! Кому он на хрен нужен?! У него нет ни положения, ни денег! У него вообще ничего нет. Он Милке даже сапог приличных купить не мог, а ты говоришь, что его заказали. Люди с большими деньгами и авторитетом всю жизнь живут и на фиг никому не нужны.
— Зря ты так думаешь. Большие деньги создают большие проблемы.
— Но Вадим-то кому нужен?!
— Если его заказали, значит, кому-то нужен. — Серьезный тон мужа привел меня в полнейшее замешательство.
— Выходит, киллер оказался хреновый. Он ведь его только ранил.
— Видимо, что-то не получилось. Мало ли что могло быть. Если он стрелял из подъезда соседнего дома, ему мог кто-нибудь помешать, спугнуть, в конце концов.
— И все же я никогда не слышала, чтобы от рук профессионального киллера чуть было не погиб простой смертный. Обычно это финансовые воротилы, политики, крупные фигуры криминального мира.
— А может, нанятый киллер был не таким большим профессионалом. В наше время киллером может стать любой.
— Сейчас такая собачья жизнь, что люди просто перестают бояться убивать.
— Это понятно. Не понятно другое — кому мог понадобиться Вадим?
— Я уже тебе сказал и не люблю повторяться. Кстати, а ты уверена, что его любовница умерла?
От этого вопроса на моем лбу выступил холодный пот.
— Уверена.
— Никогда не будь уверена в смерти человека, пока не увидишь труп.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Быть может, она жива…
— Как это? Милка говорит, что от такой дозы не выживают. Даже если она осталась жива, она должна лежать в больнице. А если бы она очутилась в больнице, Милку уже давно забрали бы менты.
— А откуда твоя предприимчивая подруга знает, что те капсулы, которые она купила у бабки, настоящие? Может, от этих капсул, кроме поноса, ничего быть не может!
— Тогда куда Ольга подевалась?
— Вот это уж я не знаю.
У меня кружилась голова, подташнивало — вчерашние волнения не прошли бесследно. Я набрала номер Ольги. Как и в прошлый раз, на том конце провода сняли трубку незамедлительно. Наверно, пожилая женщина так и не решилась отойти от телефона в ожидании долгожданного звонка. К моему удивлению, я услышала молодой голос. Немного замешкавшись, я запинаясь спросила:
— А Ольгу можно к телефону?
— Я вас слушаю.
От волнения я чуть не потеряла сознание.
— Наверно, вы меня неправильно поняли. Я бы хотела услышать Ольгу.
— А кто ее спрашивает?
— Это из института.
— Я вас внимательно слушаю.
— Вы хотите сказать, что вы и есть Ольга?
— Да, а что тут странного? Вы так со мной разговариваете, словно я должна была умереть.
Я чувствовала, что еще немного и телефонная трубка просто выпадет из моих рук.
— Девушка, ну говорите. Говорите. Я должна появиться в институте?
— Да. У вас скоро защита. Меня попросили передать, чтобы вы заехали в деканат, — произнесла я почти безжизненным голосом.
— Спасибо. Я заеду.
Сделав последнее усилие, я глубоко вздохнула и спросила почти шепотом:
— Оля, простите, а где вы были сегодня ночью?
— Сегодня ночью? А вам какая разница? Моя учеба никогда не имела отношения к моей личной жизни.
Девушка бросила трубку.
— Юрка, она жива, — беспомощно пробормотала я и села прямо на пол.
— Я так и думал, — спокойно произнес супруг и принялся варить кофе.
— Но почему? Ведь все равно она должна быть в больнице с сильнейшим отравлением, а у нее такой живой голос.
— Ты сожалеешь о том, что она осталась жива?
— Господи, да что такое ты говоришь! Я с тобой делюсь, понимаешь, размышляю вслух.
— Понимаю.
— Я теперь за Милку спокойна. Никто ее за решетку не спрячет. Все обошлось.
— Я же говорил, что эти капсулы липовые. Эта бабка торговала каким-то дерьмом за нормальные деньги. Я думаю, что у этой Ольги кроме расстройства желудка ничего не было.
Юрьевич помог мне подняться и напоил меня ароматным и душистым кофе. Затем сделал пару звонков и, уходя, чмокнул меня в щеку.
— Смотри мне, без глупостей! — сказал он. — Не заставляй меня брать в руки ремень.
— А ты можешь взять ремень? — опешила я.
— Не только могу, но и сделаю это в ближайшее время.
Отойдя к стене, я посмотрела на мужа и растерянно поправила упавшую прядь волос.
