Тогда Эрик толкнул дверь плечом, и та распахнулась с противным скрипом. Девушка заглянула в квартиру. Когда оперативник говорил, что в доме Храмова-младшего присутствуют только кровать, стол и стул, Мариша думала, что он преувеличивает. Но на деле так и оказалось. В прихожей прямо среди ботинок валялась верхняя одежда. В луже грязи, оставленной ботинками, лежала спортивная шапка. Чуть в стороне притулилась летняя одежда – светлые брюки, футболка и кроссовки, аккуратно поставленные поверх всего этого.
Мариша перешагнула через это безобразие и заглянула в комнату. На кровати, не обремененной постельным бельем, храпел Антон. Очевидно, отсутствие элементарных бытовых условий его совсем не напрягало. На кухне было еще интересней – там абсолютно ничего не имелось! Продукты – если, конечно, засохший хлеб и банку консервов можно было назвать этим словом, – лежали прямо на полу. Холодильник, естественно, отсутствовал. А вместо раковины стоял ржавый тазик.
– Интересно, папаша хоть раз был в этом так называемом жилище? – поинтересовалась Мариша.
– Наверное. Ведь он его покупал.
– В то время оно наверняка выглядело на порядок лучше.
– Каждому свое, – ответил Эрик и окинул квартиру равнодушным взглядом. – Давай разбудим сынулю.
Следующие полчаса они тщетно пытались привести Антона в чувство. Парень храпел, стонал, брыкался, но открывать глаза категорически отказывался. Минут через сорок в квартиру заглянули парни.
– Спит? – почему-то шепотом поинтересовался беззубый.
– Ага! – кивнул Эрик. – Причем без задних ног.
– И без передних тоже, – заржал он.
– Долго он так может дрыхнуть?
– До следующего утра – запросто.
– Полтинник заработать хотите? – вздохнул сыщик.
– Так мы уже все рассказали.
– Информации больше не надо. Помогите дотащить Антона до машины.
– А куда вы его повезете? – насторожился второй парень.
– На кудыкину гору!
– Это где ж такая? – почесал в голове беззубый. – В нашем городе, кажись, нет.
– Много будешь знать, не получишь денег, – огрызнулся сыщик. – Так будете помогать или нет?
– За полтинник на брата – запросто!
– А разве я обещал каждому по полтиннику? – прищурился Эрик.
– Так у тебя других купюр все равно нет, – улыбнулся беззубый, обнажая пустой рот.
Они ловко подхватили Антона и споро потащили вниз. Пару раз Марише показалось, что они воткнут его головой в окно или треснут о стену, но все обошлось. Видимо, таскать друга по лестницам было им не впервой.
Эрик открыл машину, и парни погрузили Антона в багажник. Правда, сыщик немного засомневался, не стоит ли переложить его в салон, но беззубый с уверенностью произнес, что Антона, на всякий случай, лучше оставить там, где он сейчас есть. Когда Мариша поинтересовалась – почему, беззубый ухмыльнулся и ответил, что вымыть багажник проще, чем салон. Да и в салоне будет меньше вонять.
В итоге, когда Храмова-младшего доставили в отдел, Мариша полностью прониклась предусмотрительностью беззубого – в багажнике разило так, что ей пришлось заткнуть нос. Голубев безмерно обрадовался, узнав, что они привезли Антона, но, когда увидел, в каком состоянии тот находится, приуныл.
– Вася, приведи этого типа в чувство, – попросил он дежурного и направился в свой кабинет.
Василий растерянно уставился на парня. Похоже, ему в первый раз приходилось иметь дело с мертвецки пьяным человеком.
– Мы зашли в тупик, – расстроенно сообщил Голубев, плюхнувшись на свой стул. – Подозреваемый у нас всего один, да и тот не в состоянии что-либо рассказать.
– Кстати, Антон мог выкинуть из окна Волохова, – сказал Эрик, расположившись в приглянувшемся ему кресле. – Он прибыл домой за двадцать минут до нашего приезда. Причем уже в невменяемом состоянии, потому что передвигался на четвереньках.
– Так это же замечательно! – обрадовался следователь. – Потрясем как следует Ольгу, и гудбай, Антоша, в места не столь отдаленные.
– Сдается мне, что с Ольгой у тебя ничего не выгорит, – усмехнулся сыщик.
– Почему это?
– Женская любовь, она знаешь какая сильная! Через все пройдет, лишь бы любимого выгородить.
– Да ладно тебе! Бутылку покажем, и вся любовь пройдет.
– Вряд ли. Я видел эту девушку. У нее в душе – сплошная романтика.
– Какая романтика?! – возмутился Голубев. – Алкоголь убивает все чувства, кроме основных инстинктов.
– А разве любовь – это не основной инстинкт? – поинтересовалась Мариша.
– Ну, сказанула! – восхитился тот. – Любовь – это высшее чувство. А основные инстинкты – это пожрать, поспать и выпить.
– Фу, как грубо, – скривилась Мариша.
– Зато просто и понятно. Надеюсь, его быстро приведут в чувство. Нам нужна Ольга.
– И все-таки что ты будешь делать, если она не расколется? – поинтересовался Эрик, с удобством устроившись в кресле.
– Посажу, и все.
– А как быть с тем, что мы слышали ее показания по поводу Антона?
– Забудьте.
– Как это?
– Просто. Неужели тебе никогда не приходилось закрывать глаза на некоторые вещи?
– Никогда, – покачал головой Эрик. – Мало того, я считаю преступлением поступать таким образом.
– С какой стати? – возмутился Голубев. – Если я считаю, что человек виновен, почему я должен страдать из-за каких-то формальностей?
– Это не формальности. Это показания. Кстати, вот из-за таких, с твоей точки зрения, мелочей люди оказываются за решеткой.
– При чем здесь это? – поморщился следователь. – Антон виновен! И я должен его посадить. А уж каким образом я это сделаю, неважно.
– Вот, значит, как… – криво усмехнулся Эрик. – А если я завтра скажу, что ты украл у меня дорогую вещь, что ты будешь делать?
– То есть как это украл? – Голубев широко раскрыл глаза.
– Так. Ночевал у меня дома и унес семейную реликвию.
– Да ты что такое говоришь?! – возмущению следователя не было предела. – Я никогда такого не сделаю!
– Да? А я скажу, что видел, как ты ее забрал и потихоньку смылся из дома.
Голубев раскрыл рот и, словно рыба, принялся глотать воздух.
– Ладно, не переживай, – махнул рукой сыщик. – Пропала реликвия, и пропала. Я считаю, что это сделал ты. Потому что, кроме тебя, в моем доме никого больше не было. А видел я тебя или нет – какая разница? Это же простая формальность.
Голубев наконец обрел способность говорить.
– Ты несешь чушь! Антон преступник. А я – законопослушный гражданин.
– Кто это сказал? – хмыкнул сыщик.
– То есть как?
– Откуда я знаю, что ты именно такой? – повторил Эрик.
– Так все об этом знают! Я работаю в полиции!
– И что с того? Многие работают в полиции, и тем не менее это не мешает им совершать преступления.
– У меня никогда не было никаких замечаний.
– Значит, хорошо маскируешься.
– Я честный и порядочный!!!
– А чужой коньяк пьешь!
Голубев снова застыл с открытым ртом. И несколько минут хлопал глазами.
– Вот ты какой! – обиделся он, переварив хамство сыщика. – Сам зовешь, а сам…
– Не обижайся, – улыбнулся Эрик, – просто я пытаюсь тебе показать, что формальности могут далеко завести.
На столе зазвонил телефон.
– Да, Вася, – нетерпеливо произнес Голубев. – Храмов пришел в себя? Что? Что ты сказал? Когда? Вот черт!
Он положил трубку и уставился в стол. Мариша насторожилась. Случилось явно что-то неприятное. Если не сказать больше. Эрик выпрямился в кресле и прищурил глаза.
– Полчаса назад нашли Ольгу Снегиреву, – тихо сказал Голубев.
– Что значит нашли? – нахмурилась Мариша.
– То и значит. Она лежала на обочине объездной дороги.
– Когда это случилось?
– Сейчас Вася принесет факс. Он сам не в курсе ситуации. Позвонили из ГИБДД, сообщили, что нашли девушку. Назвали имя, фамилию. Вася сказал, что это наша клиентка, ну они и послали факс со всеми подробностями.
– Вот бумага, – сообщил Василий, протискиваясь в кабинет.
– Храмов все еще в отключке?
– Ага. И, похоже, просыпаться не собирается.
Он ушел, а Голубев жадно впился глазами в листок.
– «Погибшая – девушка, двадцати трех – двадцати пяти лет, – начал читать он, – высокая, светловолосая, без особых примет. Погибла от черепно-мозговой травмы, нанесенной предположительно автомобилем. Смерть наступила приблизительно от трех до четырех часов утра. При себе у погибшей была сумка, в которой обнаружен документ на имя Снегиревой Ольги Валерьевны».
Он отложил листок и задумался.
– Я считаю, что это не случайный наезд, – наконец заявил следователь.
– Ну, и как это вписывается в твою версию? – полюбопытствовал Эрик.
– Сейчас придумаю, – проворчал он.
– Ну-ну!
– А чего ты все время масла в огонь подливаешь? Сам-то еще ни единой версии не предложил.
– А что, должен был? – удивился сыщик.
– Вообще-то мы работаем по этому делу вместе!
– Спешу тебе напомнить, – медленно произнес Эрик, – что я никогда не озвучиваю свою версию, пока не готов этого сделать.
