— Я же сказал, что все возьму на себя. Никто никогда не узнает, что ты была с нами. — он слегка коснулся пальцами ее щеки, и девушка невольно прикрыла глаза. Эта мимолетная ласка на миг отрезвила и привела в чувства. То, что Марина чувствовала к Алешке иногда пугало ее саму, но больше всего ее беспокоила мысль, что это не навсегда. Что скоро их мимолетное счастье закончиться, и она снова останется одна, с родителями в этой унылой дыре без средств и надежды когда-либо выбраться отсюда. Она боялась, отчаянно боялась, и иногда страх способен заставить человека творить страшные вещи.
— Но я не могу позволить, чтобы из-за нас пострадал невиновный. Пойми! Я просто не смогу с этим жить!
— Не заставляй меня делать это! — жалобно произнесла она.
— Делать что? — одними губами спросил парень.
— Выбирать между тобой и свободой, жизнью и деньгами.
— Прости, — Алешка опустил руку и отошел как можно дальше.
— И ты меня прости, — девушка шагнула к выходу, но у самой двери обернулась, словно стараясь запомнить парня такого, каким он был в этот миг — печального, злого, но до конца уверенного в собственной правоте. Когда-то она полюбила его за силу и твердость духа. Возможно, еще даже не сознавая, что именно в нем так ее привлекает, она понимала, что будь он другим, никогда бы не посмотрела на него второй раз. Но сейчас именно это навсегда их разъединяло.
Алешка стоял посреди обшарпанной комнаты, давно заброшенной лесной сторожки, понимая, что, вполне возможно эта встреча станет для них последней. Как только он убедился, что девушка ушла, вынул из кармана камень, и долго на него смотрел. Крупный, загадочный, потрясающий. Глядя на него было так легко поддаться искушению… В это мгновение парень начал понимать, что может чувствовать человек владея таким сокровищем. Он был способен лишать разума, толкать на безумства, подавлять волю… Кто знает, может быть все, что он сейчас делает, это всего лишь влияние этого мертвого равнодушного ко всему камня? Внезапно Алексей почувствовал тревогу, перерастающую в беспричинный липкий и противный страх. Быстренько завернув бриллиант в тряпицу, он положил его в коробок и засунул в старый тайник, который он сделал еще ребенком. Никто бы никогда не смог его здесь найти. Никто…
Оглядев комнату еще раз, боясь оставить следы, указывающие на схрон, парень запер дверь и посмотрел на небо, затянутое тучами. Ветер колыхал верхушки деревьев, на лицо упало несколько холодных капель. Где-то вдалеке послышался удар грома. Начиналась буря…
2008 год…
Близость смерти иногда делает с человеком странные вещи. Возможно, я бы никогда не стала заговаривать о камне. Но мысль о том, что у меня осталось мало времени и я умру, так и не узнав всего, заставила действовать более решительно. Неужели я все еще не хочу видеть в своих товарищах полных мерзавцев? Еще не готова к этому? Или я боюсь?
— Тот подонок говорил с тобой о камне? — вкрадчиво спросил Мишка.
Я не стала уточнять, какого именно подонка он имеет в виду, справедливо полагая, что, скорее всего речь идет о нашем преследователе. Отрицательно помотав головой, уставилась на них обоих, в ожидании ответного шага.
— Мы знаем не больше твоего, и, кажется, не раз об этом уже говорили. Камень исчез, Алешка исчез. Точка.
— Вы действительно верите в то, что он мог его у нас украсть?
— Чужая душа потемки, — Никита серьезно посмотрел на Алексея, — но мы знаем одно — мы были бы счастливы узнать, что наш друг сейчас жив. Пусть это бы означало, он вор, лжец и предатель. Но нам было бы легче.
Никита замолчал, а я опустила взгляд вниз, понимая, что еще минута, и расплачусь как ребенок:
— Уходите, — сквозь зубы процедила я.
— Конечно, дорогая. Отдыхай, — Мишка заботливо прикрыл за собой двери в палату и я, наконец, осталась одна.
Бег заставлял легкие вырываться из груди, паника лишала способности мыслить, но я не могла остановиться, потому что знала — стоит это сделать и мне конец. Он здесь, совсем рядом, и ничто меня уже не спасет. Я слышала за спиной его шумное дыхание, видела краем глаза тень, упорно преследующую меня. Хотелось кричать, а еще сопротивляться изо всех сил, драться, отбиваться, но я знала, что это невозможно. Не здесь. Не сейчас… Возможно, когда-нибудь, если мне удастся выжить…
Сон изменился, и я почувствовала на своем лице чью-то руку, но вместо того, чтобы завопить от ужаса просто ждала, что сейчас будет. Пальцы скользнули по щеке, стирая слезы, прошлись по нижней губе и замерли, словно в нерешительности. В нерешительности? Как глупо! Я же знаю, что он ничего не делает просто так… Он? Но кто этот — он?
Когда я проснулась, была середина дня. В больничном коридоре слышалась возня медсестер и голоса посетителей. По словам врача, сегодня мне предстоял разговор с милицией, которого я бы с удовольствием избежала. Слишком сложно говорить о том, что имеет для тебя значение, не вызывая подозрение тех, кто привык подозревать всех во всем. Не то, что я не смогла бы соврать, но все же… не сейчас. Разве я не имею права на эту женскую слабость?
Вспомнился сон, мучивший меня все это время, те ощущения, которые я в нем испытала. Я начинала вспоминать… рада ли я этому? Возможно, если бы воспоминания не были такими пугающими. Это место — мне показалось, что я уже когда-то там была. Совсем недавно. Возможно ли, что я ошибаюсь? Вполне. Но никто не запрещает мне проверить. Пожалуй, я даже сделаю это сегодня, прямо сейчас, пока впечатления ото сна свежи. Но все же, не следует идти туда без всякой защиты. Хорошо, что я успела прихватить из тетиной квартиры свой пистолет…
Внезапная мысль заставила меня побледнеть и броситься к моей сумке, висевшей рядом на стуле. С облегчением выдохнув, нащупала в ней то, что искала. Значит, причины откладывать дольше, у меня нет.
Прошлый опыт побега из больницы мне чрезвычайно помог, а учитывая, что в этот раз у моей двери не дежурила охрана, дело оказалось проще простого. Порадовавшись, что не дала медсестре разрезать на мне брюки, быстренько надела на себя вчерашнюю одежду. Невольно поморщившись от сильного запаха гари, я задумалась над тем, чем же можно накрыть волосы. Но решив, что асимметрия сейчас в моде, решила, что и так сойдет. Расчесавшись ладонью, мельком взглянула на свое отражение и вышла в коридор.
Как оказалось, дойти до стоянки с раненой ногой было не просто. Слегка прихрамывая, я лишь надеялась, что не привлекаю к себе излишнего внимания. В конце концов, слухи по городу разлетаются быстро, и возможно кто-то сможет узнать во мне ту, что едва не сгорела накануне в машине. Но, наверное, мне все же повезло, и я добралась до стоянки без приключений. Сев на своего железного коня и нахлобучив на голову шлем, сразу же почувствовала себя новым человеком, ну хорошо, просто человеком — живым, целым и окрыленным надеждой, что ветер рано или поздно выветрит из одежды этот ужасный запах дыма, упрямо возвращающий меня в беспросветное вчера.
Мне потребовалось около часа, чтобы добраться до нужного места. И все же, я не была точно уверена, что это оно. В прошлый раз я была здесь ночью, и машину вел Мишка, а то, что мне приснилось, могло быть просто игрой воображения. Назвав себя трусихой, я заглушила мотор и сняла шлем. Это здесь. Должно быть здесь, иначе бы я не испытывала такого страха, глядя на небо, солнце и деревья.
Место ничем не отличалось на первый взгляд от сотен других. Просто лес, трава, невдалеке плещется вода. Здесь тихо и спокойно. Наверное, я бы смогла почувствовать умиротворение и покой, если бы не знала, что в нескольких сотнях метрах покоятся останки несчастного мента. Преступника всегда тянет на место преступления, по крайней мере, именно так привыкли думать. Интересно, я опровергаю или доказываю эту теорию? Ведь Казарина я не убивала, хотя в данный момент это уже не имеет никакого значения.
Стараясь не смотреть в сторону последнего пристанища замученного милиционера, я повернула налево, и сама не зная почему, пошла по берегу, замечая, как он становится выше, на несколько метров поднимаясь над водой. Лес становился гуще, и я вынуждена была отойти от воды и углубиться в чащу, все еще пытаясь узнать место, которое искала. Внутри поднимался холодный противный страх, и засунув руку в карман я коснулась рукоятки пистолета. Легче не стало, однако на некоторое время отрезвило, и я снова двинулась вперед, пытаясь найти место, где пятнадцать лет назад умерла.
Сердце билось настолько громко, что я не сразу услышала этот странный звук. Хруст ветки? Возможно какой-то зверь… или человек. Господи! Пусть это будет зверь, даже страшный и голодный но всего лишь зверь, который захочет меня убить следуя инстинкту, а не извращенному желанию. Я вынула пистолет, и, не сбавляя шага, продолжила идти. Кто знает, может быть, здесь и сейчас мне удастся решить все свои проблемы и получить ответы на те вопросы, которые я себе даже не задавала?
