Он тут же вскинул голову, вглядываясь в ее лицо и пытаясь понять — почему она это сказала? Хотела утешить? Но нет, Алла смотрела на него с непривычной нежностью.
- Правда-правда люблю, — повторила она. — Я только сейчас поняла. Вернее, нет, я поняла это в тот день, когда ты разделался с бандой Саввы. Ты тогда спал, а я лежала рядом и думала, что ты единственный мужчина, который захотел понять меня. Только ты догадался, что в моей душе уже много-много лет саднит незаживающая рана, и потому я веду себя как оторва. Ты понял, кто я на самом деле, и жалел меня. И мне это было совсем не обидно. Я благодарна тебе, Слав. Ты никогда не использовал меня, как другие мужики, только для койки. Хотя в койке с тобой было здорово…
Она села к нему на колени и обняла за шею. Примерно так же было у них в самый первый раз, в его машине, когда Алла внезапно почувствовала, что хочет этого мужчину. И тут ее снова обдало жаркой волной.
Ломая ногти, Алла стала торопливо расстегивать его брюки. Проделать это одной рукой было трудно, “молнию” заклинило, а Слава так обалдел, что даже не пытался помочь. Потом спохватился и рванул бегунок, вмиг забыв о печальных размышлениях и опять потеряв голову…
- Обожаю, когда ты меня раздеваешь, — прошептала Алла, когда лишние одежды наконец оказались на полу…
…При желании Георгий Новицкий умел очаровать кого угодно. И добивался своего — не мытьем, так катаньем. Именно это произошло три года назад, через неделю после сцены в вестибюле Лефортовского нарсуда.
Серафима была дома одна и, услышав трель дверного звонка, удивилась — кто бы это мог быть? На площадке стоял муж с букетом ее любимых желтых тюльпанов.
Гоша смущенно улыбнулся и протянул букет:
- Пустишь?
- Конечно. — Взяв из его рук тюльпаны, Сима улыбнулась в ответ. Она даже не пыталась скрыть радость — он принес именно те цветы, которые любит жена, и это следует понимать как шаг к примирению.
Муж повесил пальто в стенной шкаф и на секунду замешкался, не зная, куда пройти — в их спальню или на кухню? Эта заминка не ускользнула от ее внимания, и Серафима поняла, что рано обрадовалась. “Этот дом для него уже чужой, и он ждет приглашения, будто гость, — с грустью отметила она, следуя за мужем на кухню. — В нашу комнату его не тянет — слишком интимно, по-семейному…”
Чтобы заполнить паузу и дать Гоше освоиться в новом качестве, Сима поставила тюльпаны в вазу и занялась приготовлением кофе. Муж сел за стол, дождался, пока жена поставит перед ним его любимую кофейную чашечку, а себе нальет чаю и сядет напротив.
- Сима, я тебя люблю… — начал он.
- Я тебя тоже, — откликнулась она.
- Но сейчас нам лучше не жить вместе.
- Почему?
- Я тебе потом все объясню.
- Это из-за долгов?
- Да, — кивнул муж. — И не только. Есть еще некоторые обстоятельства, о которых тебе пока лучше не знать. Со временем все поймешь. А сейчас нам лучше развестись — тогда к тебе никаких претензий.
- Но, Гоша, мы всегда преодолевали трудности вместе, — возразила Серафима. — И в этот раз я хочу быть с тобой плечом к плечу.
- Ты болеешь… — покачал он головой.
- Но я не настолько беспомощна, как ты думаешь.
- Ты женщина, и я не хочу втягивать тебя в опасные дела. Я сам заварил кашу, сам и буду ее расхлебывать.
- Нет, Гоша, — твердо произнесла Серафима. — Мы всегда все проблемы решали вместе, а что же сейчас?
- Пойми, Сима, у меня должны быть развязаны руки. Я хочу знать, что ни ты, ни Регина с Сережей не пострадаете.
Она помолчала, раздумывая. Ее обрадовало, что муж о них заботится. Развод уже не пугал. “Видимо, Гоша все обдумал и нашел способ выйти из сложной ситуации с наименьшим риском для нас”.
- Если ты так решил…
- Да, я так решил. — Голос мужа был тверд. — Это единственный выход.
- Ладно, — согласилась Сима. — Тебе лучше знать.
- Нужно развестись как можно скорее. Я скоро отсюда выпишусь, и никто не заставит вас отдать квартиру в счет моего долга. Все три автомобиля записаны на вас, их тоже не отнимут. Свой “Линкольн” я уже переоформил на другого человека, так же поступлю и с загородным домом.
- Большой у тебя долг?
- Большой, — вздохнул он.
Серафима не стала его упрекать. Она вообще никогда не корила мужа. Какой смысл осыпать обвинениями! Что случилось, то случилось, словами уже не поможешь. Гоша рискнул, но проиграл. Это может случиться с каждым — бизнес занятие не для слабаков.
- А как думаешь выплачивать?
- Что взять с банкрота? Частично я погасил долг, а больше нечем.
- Тебе не угрожают?
- Угрожают. Но от угроз денег на счетах не прибавится.
- Ты не боишься?
- Не боюсь.
Сима с горделивой улыбкой посмотрела на мужа — все же ее Гоша настоящий мужчина — смелый, решительный и отважный. Ошибся, но готов сам все исправить и принять тяжесть проблемы на свои плечи.
- Мне пора. — Отставив кофейную чашку, муж поднялся. — Судебное заседание через неделю. Я приду один. — Видимо, он хотел опередить ее вопрос. — И ты приходи одна. Регина себя ведет как плохо воспитанный подросток. Честно говоря, я был шокирован.
Симе и в голову не пришло спросить — почему в прошлый раз супруг явился на судебное заседание в обществе молоденькой любовницы? Она сразу же придумала ему оправдание: Гоша спасает семью, демонстрируя кредиторам: развод не фиктивный, у него есть другая женщина. Перепутав желаемое с действительным, счастливая Серафима даже не отметила, что муж, против обыкновения, не поцеловал ее на прощанье.
Через неделю Серафима пришла в Лефортовский суд без дочери, как и просил Гоша. Тот тоже был один. Процедура заняла всего четверть часа.
- Почему вы решили развестись, прожив почти три десятка лет? — спросила судья.
- Когда-то ведь надо пожить и врозь, — с улыбкой ответил Гоша. — Дети выросли, а мы с Симой решили разойтись — наверное, за столько лет устали друг от друга.
- Поживите некоторое время врозь, не оформляя развода, — сделала судья попытку сохранить семью.
- Мы уже все решили, ваша честь. — Чуть склонив голову, Гоша произнес эту фразу, подражая американским киногероям, и Серафима невольно улыбнулась — мальчишка! “Шалопай ты мой любимый”, - с нежностью подумала она.
- А почему вы молчите? — обратилась к ней судья. — Вы согласны на развод?
- Согласна, — кивнула Сима, продолжая улыбаться.
Некоторое время судья внимательно разглядывала ее — видимо, не так часто супруги разводятся, улыбаясь. Потом решила, что это всего лишь фиктивный развод. Точно так же думала и Сима.
- У вас есть имущественные разногласия?
- Нет, — почти в унисон ответили оба.
Наконец все закончилось, и они вышли из зала судебного заседания. Серафима была уверена, что муж, — она по-прежнему считала Гошу мужем и не собиралась называть “бывшим” — предложит ей посидеть в уютном ресторане, поговорить о будущем, о своих дальнейших планах, посоветует, как ей теперь держаться, что говорить кредиторам и общим знакомым, но тот, посмотрев на часы, с озабоченным видом произнес:
- Мне нужно ехать, Сима.
Торопливо чмокнув ее в щеку, Гоша направился к своему “Линкольну”: по статусу он мог позволить себе личного шофера, но предпочитал водить сам.
Серафима молча следила, как автомобиль мужа скрывается из виду, потом вышла на мостовую и подняла руку. Сегодня она не рискнула сесть за руль — еще не оправилась после долгой болезни.
Вечером Сима объявила о разводе дочери и сыну. Выглядела она при этом спокойной, безмятежно улыбалась, и дети тоже успокоились.
И все же Регина решила втайне от матери встретиться с отцом и вразумить его. Кто его знает — а вдруг возьмет да и женится на потаскухе Катьке! Та красотка хоть куда — именно в том смысле, который вкладывают в это словосочетание циники. Папаша, похоже, совсем потерял голову от этой полупрофессионалки — любой другой мужик встал бы на дыбы от оскорблений, которыми дочь осыпала его любовницу, потребовав объяснений по каждому эпизоду, но провокация не удалась — побагровевший папик лишь одергивал дочку, пытаясь отстоять “честь” своей “дамы”. Когда у мужчины кровь приливает к одной головке, то отливает от другой.
