Дыхание постепенно пришло в норму. Ветров встал с лавки (он и не заметил, что сидел) и направился к машине. Но внезапно в темноте сверкнули глаза… Глаза убитого им человека. Андрей увидел их словно наяву… «Неужели я успел заметить их, ведь все было так быстро?» — подумал он. И тут ему стало очень плохо. Какое-то муторное ощущение разорвалось в животе и волной пошло вверх. Ветров согнулся вперед и схватился руками за живот.
Его тошнило…
Несколько минут он находился в оцепенении.
Когда человек убивает впервые, вместе со своей жертвой он убивает и себя. На старом месте вырастает новая душа. Она осваивает старую оболочку и некоторое время донашивает эмоции предшественницы, как в бедных семьях младшие братья носят брюки старших…
Нового человека все принимают за того же самого. Но это не так. Вновь родившийся после убийства человек уже никогда не сможет стать лучше и чище предыдущего! хотя бы потому, что он — убийца…
* * *
— Я не нашел ни Елену Мазурову, ни Елену Филину, — сказал сыщик.
— А запрос в Таджикистан посылали? — поинтересовался Неизвестный.
— Да, но никто не ответил.
— А про Константина Филина узнали?
— В архиве ФПС мне ответили, что такой человек никогда в Таджикистане не служил.
— Не может быть. Он служил. Я это точно знаю. В разведотделе.
— А что, у пограничников есть разведка? Хм, никогда не слышал. Хорошо, я уточню.
Через неделю сыщик сообщил:
— Две новости: хорошая и плохая. Я навел справки: данные на разведчиков засекречены. Архив их никогда не разглашается. Поэтому я tie могу ничего узнать про Филина.
— А где же хорошая новость?
— Какая?
— Ну вы сказали, что две новости. Эта была, как я понимаю, плохая…
— Ах да. Хорошая: Филин мог существовать на самом деле.
«Очень утешает», — со скепсисом подумал человек и спросил:
— А что с Леночкой, нашли ее?
— Нет, тут все глухо.
* * *
Прошло уже три недели с тех пор, как Леночка уехала из Душанбе. Но Москва захватила ее, закружила, влюбила в себя. Ее манил не только блеск, но и возможности. Она хотела покорить этот город…
В прошлой жизни осталось только одно воспоминание, от которого приятно сжималось сердце: Костя.
Но…
Леночка пыталась представить его в ночном клубе. За рулем дорогого автомобиля. В деловом костюме в офисе, где все обставлено по-европейски… И не могла. Не вязалось как-то.
Тогда Леночка представляла весы. На одной чаше — Филин. На другой — Москва.
К ее большому сожалению, Москва перевешивала.
На одной из вечеринок Леночка познакомилась с клерком нефтяной компании, молодым энергичным парнем, у которого не умолкал мобильный телефон. Даже в постели он разговаривал о кредитах, аудиторских проверках и платежных поручениях… И был зациклен на деловой этике.
Но это был москвич плотью и кровью. Для Леночки он олицетворял яркую мечту. Что же касается Филина… Его женщина вспоминала с ностальгией, как наивную школьную любовь.
«Как он там? — иногда думала Леночка, вдруг вспоминая огненные шарики по ту сторону жизни. — Интересно, где он сейчас?»
Граница была свободна. С пограничных застав осада снята. Но с той стороны подтягивались отряды боевиков. Генерал Усмон бежал с Ванча в Афганистан и теперь командовал оттуда.
— Будем планировать удары по той стороне, — сообщил генерал Мазуров на секретном совещании старших офицеров.
Филин сидел в пропыленном кузове ГАЗ-66 вместе со спецназовцами — Букой, Бемсом и Бесом. Эта троица была неразлучна. В Москве на Арбате гадалка как-то предсказала им, что они будут жить до тех пор, пока вместе. С тех пор друзья от тесного общения даже стали внешне походить друг на друга.
Внезапно машина остановилась.
— Что там? — крикнул Бука и выглянул из-за тента.
Поперек дороги лежал реактивный снаряд.
— Артиллеристы потеряли, — сказал старший машины, выпрыгнувший из кабины, — забросьте его в кузов.
На пограничном посту они зашли в артдивизион, отгородивший для себя загончик позади серого здания заставы.
— Бача, где офицеры? — спросил Бука у часового-таджика (в российских погранвойсках в Таджикистане проходят срочную службу и граждане Таджикистана).
— Там. — Часовой махнул рукой в сторону блиндажа.
Они спустились по земляным ступенькам. Внизу был только один младший лейтенант, лежавший на кровати и безразлично смотревший видик. На экране три китаянки гладили и вылизывали очень красивую блондинку скандинавского типа. Это была красочная и качественная порнуха. Но по лицу офицера-артиллериста было видно: его эта засмотренная до дыр видеокассета возбуждает уже не больше, чем мультик «Ежик в тумане».
— Где все? — спросил Филин.
— Стреляют, — вяло ответил младший лейтенант, продолжая смотреть телевизор.
— Раззявы, вы эрэс прозевали, — воскликнул Бемс, — мы по дороге нашли.
— А, — так же сонно ответил младший лейтенант, — это из бээмки вывалился. Спасибо, что подобрали. Бросьте на задворках.
БМ — боевая машина с установкой «Град».
— Бардак полный, — заметил Бес, когда разведчики вышли из землянки.
Они поехали дальше — в поселок Московский на встречу с важным агентом: Ключником. Это был молодой афганец-торговец. С пяти лет он таскал в кармане ключи от лавки отца. Потому и дали ему такой оперативный псевдоним.
— Здраствуйте, — на ломаном русском сказал, улыбаясь, Ключник, входя в комнату.
— Здорово.
Когда Ключник приезжал в Таджикистан за товаром, его возил на своей машине таджик, тайно работавший на пограничников. В доме таджика Ключник и ночевал, и встречался с разведчиками.
— Как дела? — спросил Филин на фарси.
— Хорошо, куртки теплые закупил, склад ищу, чтобы до зимы пролежали. У вас негде положить?
— Придумаем что-нибудь, — ответил Филин.
Ключник не работал на пограничников, он вел свой бизнес: продавал разведчикам информацию, так же как другим теплые кожаные куртки или разбавленную солярку.
— Как дела на той стороне? — спросил Филин.
— Нормально. Дали вы Усмону, он теперь мечется, новые отряды собирает.
— Но операцию он провернул, товар отправил.
— Успел, молодец…
На следующий день пограничники облетели на вертолете базы боевиков в приграничных районах Афганистана. Ключник показал Филину лагеря бандитов и схроны с оружием.
Обычно данные афганских агентов надо перепроверять. Правило такое: то, что сказал один афганец, должны независимо от него подтвердить еще трое. Тогда может быть, что правда.
Но Ключник потому и считался ценным агентом, что всегда давал точную информацию.
— Вот, вот. — Он принялся тыкать пальцем в карту.
— Что? — из-за шума двигателей «вертушки» Филин не расслышал его слов.
— Вот. — Ключник что-то говорил и улыбался, его медная (будто покрасил в марганцовке) борода тряслась.
Филин не понял, но дал знак летчикам: сюда надо пальнуть. Борт стал заходить на атакующий вираж.
— Что там? — прокричал Константин в ухо Ключнику, когда до залпа оставались считанные секунды.
— Мой родной дом, — крикнул он.
Разведчик чуть не споткнулся, когда кинулся предупредить летчиков. А потом, отменив атаку, от всей души обматерил Ключника.
Но этот налет — это были еще цветочки. Через день пограничники подняли в воздух все, что могло летать.
Армада вертолетов плыла над облаками. Стекла иллюминаторов бросали отблески. Пилоты наслаждались скоростью и полетом. А еще мощью единого строя.
Но поступал сигнал — и армада ныряла под облака. Красный плуг реактивных снарядов залпом вонзался в землю.
Стальными стрелами врывались в афганское небо штурмовики. Они стремительно проносились над землей и исчезали, оставляя после себя внизу поднимавшиеся столбы черного дыма.
Огненный вал шел от кишлака к кишлаку, от лагеря к лагерю. Линия от Московского погранотряда до Хорога превратилась в большое стрельбище. Граница выла, взмывали в небо реактивные снаряды «Град». Хлопала, разбрасывая мины. Бухала артиллерийскими установками.
Ротные тактические группы Двести первой дивизии, которые поддерживали пограничников на участке Московского отряда, выкатили на скалистые берега саушки (самоходные артиллерийские установки). И били прямой наводкой по Афганистану. От каждого выстрела многотонные машины подпрыгивали, как легкие мячики. Позади них взметался песок, забивавший уши и глаза тем, кто не успел спрятаться за какое-нибудь ограждение…
