- А можно узнать, от чего умерла бомжиха. Примерно - в госпитале "скорой помощи" на этой неделе?
- Фамилия? - устало спросил папа, уже готовый обзвонить все морги города.
- Если бы я знала фамилию, то обратилась бы в справочные сама, раздраженно ответила я, понимая, что скоро все-таки придется нанимать ассистента, а такового в своем окружении я почему-то не наблюдала.
- Ну, я попробую, хотя это крайне затруднительно. Очень скудная и подозрительная информация, - забубнил папа.
- Ну, по-жа-лу-й-ста! - мое детское нытьё действовало на родителей безотказно. Трубка нежно вздохнула.
- Ну, а ещё что у тебя хорошего?
- Да, ничего. Ни хорошего, ни нового. А, бомбу кто-то под дверь сунул. Позвонил, зараза предупредил, чтобы не выходила...
- ....
- Папа, да не волнуйся, я на кухне. Это далеко. Ты о бомжихе узнай. Папа!
- Это не папа, это мама. Сиди на месте. Мы сейчас позвоним Диме и выезжаем. Ни к чему не прикасайся и дверь никому не открывай. Ты хорошо меня поняла?
- Да, - я знала, что с моей мамой спорить бесполезно. Группа саперов будет поднята по тревоге и немало обхохочется, не обнаружив на моем пороге ничего дельного...
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Рассматривая себя в зеркале, Дмитрий Савельевич Тошкин решил, что ему надо отпустить волосы и соорудить из них хвост. Этот факт наверняка мог бы изменить его жизнь: внешность стала бы незаурядной, вызывающей, с работой пришлось бы проститься, а частная юридическая практика принесла бы в семью долгожданный стабильный доход. Сколько, интересно, растут волосы? И есть ли средства, увеличивающие скорость процесса?
А ещё можно купить белый костюма и цветной толстый галстук, спортивный костюм и путевку в новую всесоюзную здравницу Анталью. Только... Только, разве же это может что-то изменить по-настоящему? Ведь если не он, то кто же...
Ощутив себя вселенским хранилищем чувства долга, Дмитрий Савельевич тщательно почистил зубы, побрился и пообещал себе с завтрашнего дня при любой погоде совершать длинные пробежки по сонному предутреннему городу. В сущности, это можно сделать и сегодня, но дождь, порывистый ветер и неожиданные заморозки на почве...
Тошкин плотно позавтракал и вышел из дома, решив сегодня досконально разобраться в накопившихся делах и прояснить ситуацию с очередным немотивированным попаданием дорогой Наденьки в список околоподозреваемых в полуестественной смерти. На мокрой, выкрашенной в экологические цвета лавочке возле здания городской прокуратуры сидел человек, показавшийся Тошкину смутно знакомым. Он держал над собой огромный черный зонт, и бережливо прикрывал им дымящуюся сигарету. Следственная практика подсказывала Дмитрию Савельевичу, что с таким видом приходят либо сдаваться, либо устраиваться на работу. Поравнявшись с лавочкой, Тошкин на всякий случай вежливо выплюнул: "добрый день". Человек вскочил и автоматически закрыл зонтик.
- Андрей Леонидович, Смирнягин. Я к вам по делу. По поводу моей жены.
- Я вас помню, - вежливо сообщил Тошкин. - Наши сыщики уже доложили мне о результатах осмотра квартиры.
Огромная капля, собиравшаяся на листе пожелтевшего клена, спустилась ровнехонько на тлеющий кончик сигареты. Андрей Леонидович виновато развел руками: "Ну вот".
- Да-да, - опомнился наконец Тошкин, занятый мыслями о своем будущем хвосте. - Да-да, пройдемте ко мне в кабинет.
- Я, пожалуй, тут. Видите ли, до того, как была обнаружена пропажа инсулина, в моей квартире побывала Надежда Викторовна Крылова. Под благовидным предлогом выразить мне свои соболезнования.
Тошкин сжал кулаки и привычно поиграл скулами. Склонность залазить впереди всех отцов и чертей в пекло у его бывшей невесты была совершенно потрясающей.
- Мы выпили, - продолжал рассказывать Андрей Леонидович, - немного поговорили, а потом она начала задавать вопросы, которые её на касались. Например, где у нас аптечка. Я, идиот, даже показал ей, где хранятся деньги и документы.
- Они, надеюсь, на месте? - жестко спросил старший следователь городской прокуратуры.
- Да, - зардевшись как маков цвет .сообщил муж погибшей, - я буквально сразу все это перепрятал.
- И что вас беспокоит? - Тошкин упрямо разглядывал мокрый треснувший асфальт, не желая встречаться с обвинителем взглядом. - Я советую сделать официальное заявление, - Дмитрий Савельевич все же справился с тяжелым внутренним борением между остывшей любовью и пятном на мундире и открыто взглянул на собеседника.
- Это в ваших интересах. И, разумеется, в интересах следствия. Пойдемте...
- Нет, - Андрей упрямо качнул головой. - Не намерен. С ней я сам разберусь, если появится необходимость. Но главное в том, что пропал её блокнот.
- Тоже Крылова? - нахмурился Тошкин. - Она рылась в вещах покойной?
- Не знаю. Точно сказать не могу. Может быть, ещё в больнице, - Андрей Леонидович запнулся и тут же брезгливо, опасливо поправился - в морге. Понимаете, не до того было. Но блокнот имелся. Это точно. Она записывала в нем распорядок дня, какие-то мысли, мои поручения, иногда мы ссорились по переписке. Я хочу, чтобы вы его нашли, - упрямо закончил он.
- Больше никаких желаний?
- Пока нет.
- Тогда, вот что - вы не занимайтесь самодеятельностью и не вмешивайтесь в наши дела. Вас все время будут информировать, если в этом появится необходимость. Но самосуд - это не наш метод. Ясно? - Тошкин решительно протянул руку, давая понять, что аудиенция под дождем подошла к концу.
- Не ясно! - ухмыльнулся Андрей Леонидович, твердо обхватив прокурорскую ладонь. - Не ясно! Вот так, - не раскрывая зонтика, он быстро развернулся и зашагал к своей машине. Обернулся и выкрикнул снова: "Не ясно!!!"
В кабинете дребезжал телефон. Тошкин уныло почесал нос и подумал о том, что вот уже десять лет его каждый рабочий день начинается с аврала. Форс-мажорные обстоятельства можно уже методично планировать и на самые ранние утренние, и самые поздние вечерние часы. Интересно, что на этот раз - очередной начальник налогового управления сломал теннисную ракетку голову спарринг - партнера или уважаемый бизнесмен нечаянно заказал несвоевременные похороны для своего конкурента?
- Да, - глухо сказал старший следователь прокуратуры в трубку, достойную занять почетное место в экспозиции "Рожденная революцией". Слушаю вас. Тошкин на проводе.
- Митенька, у нас неприятности, - звонившая женщина могла не представляться, ибо только несостоявшаяся теща называла его то Митенькой, то Мимочкой, то Мимулей, причем последние два наименования как нельзя лучше отражали перспективы их не сложившихся семейных отношений. - У Наденьки, добавила Ирина Владимировна и взяла театральную паузу для лучшего усвоения информации.
- Это её нормальное состояние, Вы не находите? - вдруг разозлился Тошкин.
- У каждой свой путь для самореализации, - дрогнувшим голосом возразила Надина мама. - Ведь комплекс Герострата известен с самых древних, можно сказать, античных времен.
Ирине Владимировне не хотелось обсуждать свою дочь ни с кем, тем более уж с этим немного твердолобым служителем порядка, но оказалось, что ни одна даже самая коммерческая справка не может дать телефон опытных саперов, лучше, конечно, частных. А Димочка все-таки имеет кое-какое влияние в городе.
- Ну, понятно, - вздохнул Тошкин, думая, что яблоко от яблони действительно далеко не падает. - И что же приключилось с нами на этот раз?
- Бомба, - торжественно проговорила Ирина Владимировна.
- У вас устаревшие сведения. Бомба была на прошлой неделе. Все выяснили - там петарды. Студенты баловались.
- Не прошлой неделе была бомба в академии, то есть по месту службы, немного назидательно, но очень отчетливо как олигофрену объяснила ситуацию Ирина Владимировна. - А сегодня - по месту жительства. Под входной дверью.
- А завтра? - спросил Тошкин, радуясь возможности подловить свою невесту на очень примитивном дважды повторенном фокусе.
- А что завтра? Вы думаете, это опять намеренная акция? Серия? - голос Ирины Владимировны немного сел и тревожно оборвался.
"Странные люди, - подумал Тошкин. - Одна бомба, что на прошлой неделе - пустяк, две - тоже проблема решаемая. А вот серия их почему-то начинает волновать. И ничего, если взорвется эта сегодняшняя? Получается, что настоящее беспокоит эту семейку исключительно по факту. Но не глобально, не навсегда. Тьфу, опять запутался"
- Чем могу быть вам полезным? - официально осведомился он.
- Надо устранить. Лучше - частным образом - без огласки. Ведь это может испортить вам карьеру, - ради безопасности дочери эта женщина была готов в восьмой раз стать тещей. Такого мужественного отчаяния Тошкин не предвидел.
- Хорошо, мы подъедем во второй половине дня. Кстати, а как узнали то? 0на что, тикает громко?
- Нет, Наденьке позвонили рано утром и сообщили, чтобы она сидела дома.
Какой умный человек. Как же он сам, Тошкин, не додумался. Остановить лавину и посадить её в добровольный капкан! Что-то екнуло в груди, что-то, похожее на ревность: значит, кто-то ещё очень озабочен Надюшиной безопасностью. И, значит, она все-таки нарыла чего-то такого, что вызывает волнение за её жизнь.
