– Так почему бы вам, имея столь крутое оборудование, не делать деньги? – задал вопрос Фил.
– Все дело в себестоимости, – улыбнулся ожидавший подобного вопроса Макс. – Пятисотенные купюры подделать даже на нашем оборудовании достаточно сложно и трудоемко, настолько хорошо они защищены! А ляпать сторублевки просто-напросто глупо, так как на изготовление одной купюры уходит около семидесяти пяти рублей. Работать из-за четвертака прибыли – это верх расточительности.
– А доллары?
– С этим делом мы изначально связываться не хотели, – покачал головой Макс. – Мы наводили справку у знакомого из госбезопасности. Так вот, баксы и прочую валюту очень легко отследить, и занимаются этой отслежкой далеко не лохи. А кто, скажи мне, будет отслеживать акцизки? Налоговики? Или санэпидемстанция? К тому же, насколько я знаю, наша продукция еще ни разу не вызывала ни у кого никаких подозрений и на лабораторные исследования ее не брали.
– Работаем без палева! – подвел резюме под слова коллеги по бизнесу Байт.
Фил был поражен:
– Неужели эти маленькие штучки и вправду выгодней печатать, чем сами деньги?
– Без базара! – компетентно заявил Макс. – Вот посмотри. – Он взял со стола одну из пахнущих краской бумажек, на которой была надпись: «Крепкие алкогольные напитки от 0,5 л до 0,69 л». – Данную акцизную марку мы продаем по одному рублю за штуку, а она нам обходится по себестоимости в одиннадцать копеек. Чувствуешь разницу по сравнению с купюрами?
– Еще как чувствую! Но для чего вам я понадобился, не понимаю!
– Сбыт! – коротко ответил Макс. – Мы просто зашиваемся со сбытом. По вполне понятным причинам мы не можем приглашать свою клиентуру сюда. Приходится встречаться с ними в условленных местах, соблюдая необходимую осторожность. Это отнимает массу времени. Именно поэтому нам позарез нужен еще один человек.
– А почему выбор пал на меня?
– Если б я мог все на свете объяснить, то назывался бы Богом! – очевидно, какой-то цитатой ответил Макс. – Сам не знаю почему… Хотя ответ, наверное, лежит на поверхности. Ты сам видел наше окружение. Спроси себя – кому бы ты доверил столь деликатное дело?
Фил вспомнил друзей Макса и Байта и, не задумываясь, произнес:
– Абломкину!
– Абломкин, Абломкин, – тяжело вздохнул Макс. – Увы, наш Абломкин сам занимается аналогичным бизнесом. Он наш самый главный конкурент и страшная головная боль.
– Почему?
– Потому что умеет работать намного лучше нас. Я не имею в виду качество продукции – с этим у него дела обстоят немного похуже. Но у него просто поразительная работоспособность и огромный талант организатора. Он развел такую широкомасштабную сеть сбыта, что с каждым днем все теснее и теснее прижимает нас в угол. Не гнушается при этом иногда переманивать и наших постоянных клиентов, понизив им цену за марку до девяноста, а иногда и до восьмидесяти копеек.
– Так вы бы поговорили с ним серьезно!
– Да много раз уже говорили! Но он отвечает: «Коль сам кривой, нечего на зеркало пенять!» В переводе на язык бизнеса это означает – «Если не можешь работать как следует, то и не берись!». В этом он абсолютно прав – работать на его уровне мы не умеем.
– Значит, моя задача – научиться работать, как Абломкин? Я правильно понял? – спросил Фил.
– Да, – подтвердил Макс. – Я слышал от Кэт, что ты умеешь водить машину?
– Умею.
– Замечательно!
– Только у меня нет прав!
– Это ерунда! – усмехнулся «компьютерный гений». – Права мы тебе изготовим в лучшем виде. Будут круче натуральных.
– Значит, так, – произнес Макс. – Сейчас мы поедем на авторынок и купим тебе для работы машину. Ты какую марку предпочитаешь?
– Мне все равно…
– Нужно купить что-нибудь недорогое, но со вкусом. Какой-нибудь «фолькс» или «мерс» пятилетней давности… У тебя документы с собой?
– Нет! – соврал Фил.
– Жалко, – покачал головой Макс. – Но ничего, ладно. После рынка заедем к моему знакомому нотариусу – он оформит машину без всяких документов. А еще лучше, если она будет оформлена на абсолютно левого пассажира.
– Как это? – не понял Фил.
– Очень просто. Байт тебе сейчас слепит права на какого-нибудь гражданина Балалайкина Филиппа Ивановича… Вот на этого Балалайкина мы машину и оформим у нотариуса… Байт, хакерни-ка гибэдэдэшный компьютер, глянь, нет ли там какого-нибудь Филиппа в списке подходящего нам возраста?…
– Уже гляжу, – отозвался «компьютерный гений». – Есть сразу несколько подходящих Филиппов. Например, Барахоев Филипп Рамазанович, восемнадцать лет, проживает…
– Без национальных меньшинств, пожалуйста! – отверг предложение Макс.
– Хорошо. Тогда вот вам – Сбитнев Филипп Антонович, девятнадцать лет.
– Этот пойдет, – согласился Макс. – Так вот, Фил, оформляем тебе водительские права на Сбитнева Филиппа Антоновича, приобретаем машинку на его имя по генеральной доверенности, а когда подойдет время ее поменять и купить новую, то найдем старого хозяина и попросим оформить продажу через него…
«Предусмотрительный малый, – улыбнулся про себя Фил. – Только сколько денег будет перепадать мне? Это он забыл упомянуть».
– Кстати, мы тут с Байтом посоветовались и решили, что доля твоя составит тридцать процентов от прибыли! – словно прочитав его мысли, произнес Макс. – Прибыль с одной акцизной марки для российской продукции составляет восемьдесят девять копеек, – принялся объяснять он. – А с одной марки для импортной продукции девяносто одну копейку. Таким образом, средняя прибыль получается девяносто копеек за одну марку, а соответственно твоя прибыль приблизительно двадцать восемь копеек с одной марки. Средний ежемесячный объем продаж у нас – около пятисот тысяч экземпляров. Твоя доля в месяц – примерно сто сорок тысяч рублей или пять тысяч долларов!
Услышав это, Фил переменился в лице. Помимо выгодной дружбы, он получит еще и приличные деньги! На такой подарок судьбы Фил не рассчитывал!…
– Когда приступать?
– Прямо сейчас, – в один голос ответили друзья.
***
19 ноября. – Везде одни обломы! Просто кошмар! – с такими словами капитан Панфилов ворвался в кабинет Глушенковой. – С человеком, на которого указал твой Пряник, облом вышел. Он не насильник.
Валентина Андреевна, хоть виду и не подала, тоже была разочарована.
…Несколько дней назад Пряник посоветовал ей произвести экспертизу над неким гражданином Головко, более известным в криминальных кругах под кличкой Башка. Петька утверждал, что за несколько часов до гибели Вика Добровольская села именно в эту машину.
– Твой Пряник ввел тебя в заблуждение, чтобы не проходить экспертизу, – продолжал Анатолий. – Навесил ярлык насильника на первого пришедшего ему в голову уголовника!
Валентина Андреевна задумалась.
– Не похоже, – проговорила она. – Ни один ребенок не способен столь правдоподобно лгать. Уверяю тебя, Петька не может сочинить такое ради собственной выгоды.
– Тем не менее сданный им человек никакого отношения к изнасилованию Виктории Добровольской не имеет! Его вообще тогда не было в России. Он все это время пребывал со своей девушкой Мариной в Объединенных Арабских Эмиратах и прилетел оттуда только вчера.
– Это проверено?
– Проверено…
– Вот тебе на! – покачала головой хозяйка кабинета.
– Кроме того, господин Пряник не мог видеть машину гражданина Головко в тот день возле стоянки, так как за две недели до этого Сергей Головко свою машину продал по генеральной доверенности человеку, живущему в другом конце города.
– А если новый владелец только прописан в другом конце города, а живет где-то поблизости? – предположила Валентина Андреевна.
– Исключено. Я выяснил домашний телефон владельца машины и позвонил. Его самого, правда, дома не оказалось, но поднявшая трубку жена сказала, что муж постоянно проживает в этой квартире.
– А передать машину кому-нибудь на время он не мог? – высказала новую версию инспектор Глушенкова.
– Я об этом не спросил, если честно. Но у нас будет возможность поинтересоваться этим у нового владельца. Я попросил его супругу передать мужу, чтобы он сегодня к двенадцати ноль-ноль приехал в отдел на беседу по поводу аварии, в которой он якобы подозревается. Так что жду его с минуты на минуту…
***
Когда дверь кабинета Глушенковой отворилась и на пороге возник молодой человек в старенькой кожаной курточке, промасленных спортивных штанах и видавших виды ботинках, Валентина Андреевна и Анатолий Панфилов переглянулись. Им пришла в голову одна и та же мысль: с приходом этого человека ситуация только еще больше запутается. Уж слишком вошедший не гармонировал с образом владельца автомобиля «Фольксваген», темно-серый металлик, с номером три семерки, который был им приобретен у гражданина Головко за восемь тысяч долларов.
