– Все-таки ты считаешь меня виновным в инвалидности нашей дочери?
– Моей дочери. – Пиа закрыла лицо руками. – Она моя дочь, не твоя! Свою ты никогда не отослал бы в клинику. Нанял бы для нее лучших врачей в стране, чтобы они всеми возможными и невозможными способами вернули ее к жизни. Весь мир перевернул бы, но поставил бы девочку на ноги!
– То есть ты развела всю эту демагогию только для того, чтобы Кристина осталась дома? – выдохнул Тамм. – Необычный подход к решению проблемы! Повторяю! Твоей дочери необходим квалифицированный уход. А что касается лучших врачей в стране, то ни один из них не сможет ей помочь. У нее поврежден спинной мозг, и восстановить его невозможно. Кроме того, у нее пуля в голове, которую нельзя извлечь, не убив ее при этом. Хорошо, что хоть дышит она самостоятельно…
– Хорошо?!
Пиа резко поднялась, и ее стул с шумом повалился на пол. Она испуганно уставилась на него, пнула ногой и со слезами в глазах посмотрела на мужа:
– Я предпочла бы смерть такой жизни.
– Тогда убей ее, – спокойно ответил Тамм. – Если не хочешь видеть мучения своей дочери.
– Как ты можешь такое говорить?! – Пиа оторопела от подобного предложения. – Я сыта по горло!
– Если сыта – уходи.
Тамм понимал, что проявляет жестокость, но и он тоже очень устал. Хотелось покончить со всем сразу, начиная с этого раздражавшего его разговора и заканчивая виновником этой ситуации, из-за которого подобная беседа вообще состоялась. Быстро подойдя к мужу, Пиа гневно ударила его кулаком в худую грудь. Подняла руку, намереваясь влепить ему пощечину, но, увидев его мокрый от слез, скорбный выцветший глаз, не посмела это сделать. Вместо этого она прижала голову Тамма к своему плечу.
– Прости, – прошептала она. – Сорвала на тебе зло, хотя сама понимаю, что ты страдаешь не меньше меня.
– Все в порядке. – Тамм выронил трость, на которую опирался, и крепко обнял жену. – А теперь, прошу, оставь меня. Иди к Кристине и не выходи из ее комнаты, пока я не позову тебя.
– Почему? – Пиа подняла голову, испытующе вглядевшись в лицо мужа. – Эдуард, я заметила, что ты сильно нервничаешь еще со вчерашнего дня. Произошло что-то, о чем я не знаю?
– Все закончилось, – просто ответил он, и Пиа, догадавшись, что он имеет в виду, в ужасе расширила глаза:
– О, Боже! Ты нашел его?
– Иди к дочери. – Тамм повторил свою просьбу, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.
Пиа быстро кивнула несколько раз, хотела было о чем-то спросить, но не решилась и молча выбежала из столовой. Слушая, как стремительно постукивают по плитам ее каблуки, Тамм криво улыбнулся. Подошел к столу, присел и вылил из кофейника остатки кофе в чашку.
Сегодня действительно все закончится. Он посмотрит в глаза человеку, сломавшему жизнь стольким людям, и, если понадобится, сам нажмет на курок, поставив точку в этой истории! Отпивая кофе из чашки маленькими глотками, Тамм размышлял над словами Пиа о том, что он оттолкнул родного сына. Возможно, он был не прав, но Слава никогда не стремился продемонстрировать, что достоин лучшего к себе отношения. Алкоголик и смутьян, он с детства казался Тамму неблагонадежным, слишком буйным и безрассудным человеком. А сколько проблем он создал! Наверное, следовало бы не оставлять его с матерью, надо было сразу забрать с собой в Германию. Но что бы он делал с маленьким ребенком в чужой стране? Тогда Тамм еще не знал, как сложится его жизнь, поэтому посчитал наилучшим выходом доверить воспитание мальчишки своей бывшей жене. Вспомнив о Тамаре, матери Славы, Тамм сморщился от отвращения. Много крови она выпила из него своим разгульным поведением! Именно из-за ее страсти к другим мужчинам они и расстались. Вернее, Тамм просто сбежал, так как боялся, что иначе он просто убьет ее, а заодно – и себя, и его сын останется сиротой.
За долгие годы жизни в Германии он лишь несколько раз навестил сына в Калининграде, где тот жил со своей матерью. Беспечный мальчишка, Слава вечно влипал в какие-то непонятные истории, но повел себя намного серьезнее, подружившись с Максимом. Когда Тамм впервые увидел этого спокойного парня, он обрадовался, что у сына появился настоящий друг. Именно поэтому он решил пригласить во Франкфурт их обоих, надеясь, что в новой жизни Славе будет на кого опереться. Поддержка друзей имеет огромное значение. Тамм видел, с каким вниманием и терпением Максим относится к его сыну, и жалел, что у него-то не было в юности такого верного друга. Незаметно для себя он привязался к парню и – здесь Пиа оказалась права – отодвинул от себя сына. Этому способствовало и то, что каждый раз, глядя на Славу, своего единственного ребенка, Тамм видел лицо Тамары, женщины, которая была ему глубоко противна. Всякий раз он вспоминал об ее изменах, пьяных дебошах и радовался, что встретил наконец Пиа, научившую его любить. Пиа вернула его к жизни, с ней он снова поверил в семейное счастье. К тому же она подарила ему Кристину, прекрасную девочку, которую он обожал.
Как оказалось, в словах Пиа было много горькой правды. Тамм действительно подстраивал под себя все свое окружение. Наверное, близкие его ненавидели, раз пытались убить. Но почему же они не сопротивлялись его напору? Наоборот, они всячески старались походить на него, перенимали его образ жизни и привычки. Кристина, например, научилась играть в гольф, только бы сопровождать отчима на игровом поле. Поступила в школу дизайна – лишь потому, что Тамм считал эту профессию подходящей для девочки. Максим же занялся экономикой, хотя мечтал быть архитектором. А Берт? Неужели и он всегда уступал желаниям своего опекуна? Тамм задумался. Да, всегда. Юриспруденцию он начал изучать, потому что компания нуждалась в квалифицированном юристе. Никогда не заикнулся о том, что считает себя хозяином «Tamm Inc.», всегда занимал вторые роли, несмотря на то, что свою империю Тамм построил на деньги его отца. Если бы от Майера, отца Берта, босса преступной группировки, не избавились так своевременно, если бы часть его состояния, умело поделенного между вовремя оказавшимися у «кормушки» компаньонами, не досталась Тамму, он до сих пор занимался бы всякими мелкими криминальными делишками. Не было бы у него ни этого особняка, ни целого парка машин, ни фирм, отелей и казино. Он продолжал бы работать на более удачливых дельцов, оставаясь в их тени. Но, воспользовавшись тем, что фактически принадлежало не ему, Тамм стал богатым человеком, одним из самых уважаемых бизнесменов Хессена. Конечно, он вернул Берту деньги его отца и считал, что выполнил свой долг перед ним: дал ему кров над головой, когда парень остался без семьи, воспитывал, как родного, ни в чем его не ущемлял. И все же получается, что не сам Берт выбирал свой путь в жизни – за него это сделал Тамм.
Отмахнувшись от этих горестных размышлений, Тамм направился в свой кабинет. Присел на диван, вытянув на его мягкой поверхности нывшую ногу. Не успел он устроиться поудобнее, как позвонил Рихард Зеллер и предупредил, что в особняк приехали гости.
– Какие гости? – спросил Тамм и усмехнулся. – Рихард, говори прямо, я не люблю намеков.
– Приехал Берт, – громко отчеканил Зеллер. – Куда прикажете его вести?
– Максима? – вновь усмехнулся Тамм, так как Зеллер, часто прибегавший к недомолвкам, не выполнил его просьбу, не назвал имя. – Ко мне в кабинет.
– А девушку?
– Рихард, кто из нас шеф безопасности? Сам реши, куда ее определить. Мне сейчас не до этого.
Он встал и прошелся по кабинету. Хотел было выйти в коридор, но передумал. Получится, что он, Эдуард Тамм, выйдет встречать своего врага! Макса это очень развеселит, а Тамм утратит свой авторитет в глазах охраны. Он вновь подошел к дивану, но, развернувшись, направился к креслу. Сердце его гулко стучало, и ритм этот четко отбивала кровь, пульсировавшая в висках. Тамм потряс головой, вытер лицо ладонью и повернулся к открывшейся двери.
Первым появился Берт, за ним два охранника и – Максим. Тамм уже не смотрел на остальных, вошедших в кабинет. Его взгляд был устремлен на высокого мужчину в черной кожаной куртке и темных брюках. «Как всегда, безупречно элегантен! – мельком подумал он. – А я, жалкий урод, калека, сижу перед тобой во всей своей «красе»! Что ж, смейся!»
Максим ошеломленно взглянул на лицо Тамма, изуродованное багровым шрамом, перевел взгляд на его тонкие пальцы, судорожно сжимавшие рукоять трости, вновь поднял взгляд на его единственный глаз и на искалеченные, опаленные огнем веки второго глаза.
– Нравится? – спросил бывший босс.
От волнения Тамм осип, и это заметили все, присутствовавшие в кабинете. Он откашлялся, вытер мокрые губы тыльной стороной ладони и взмахнул рукой, приказывая лишним удалиться за дверь. Охранники быстро вышли в коридор, лишь Зеллер замялся на пороге и вопросительно посмотрел на Берта. Тот подошел к нему.
– Оставь двоих у двери, еще двое пусть встанут внизу, у окон, – тихо сказал Берт.
