В маленькую переднюю вышел сам Хисагаки. Он был в домашнем кимоно.
— Ах, это ты! — Он сделал кислую мину.
— Да вот проходил мимо и решил заглянуть. Можно войти?
— Что ж с тобой поделаешь? Хоть и незваный, все равно гость.
Сано снял в передней туфли и поставил их рядом с обувью хозяина.
— Добро пожаловать, — приветствовала Сано жена Хисагаки.
— Простите, пожалуйста, я вам не помешал?
В комнате на столе стояли две бутылочки сакэ и закуска.
— Вот выпей-ка, — сказал Хисагаки, протягивая Сано рюмку.
— Как видно, сегодня рано вернулись?
— Да. Когда быстро управишься, что же еще остается? Тогда можно и выпить. — Хисагаки потер ладонями покрасневшие щеки. — Да и тебе бы лучше идти домой, чем шататься по ночам.
— Настроение паршивое, пока никакой ясности.
— На следствие намекаешь? — усмехнулся Хисагаки. — Согласен. У меня тоже настроение неважное.
— Однако сегодня вы в довольно-таки странных местах разгуливали.
— В странных?.. Да ведь, знаешь, нам везде приходится бывать… А где же это я сегодня был? — притворился удивленным Хисагаки.
— Везде-то везде, а если конкретнее? — ответил Сано вопросом на вопрос.
— Да так, нигде особенно. С вами, репортерами, держи ухо востро. Ведь иной раз вы первые нападаете на след. А мы уже за вами…
— И так, конечно, бывает. Но в данном случае мы поднимаем руки вверх.
— Неужели? А я слышал, вы взялись за китайские грибы?
— Видимо, кто-нибудь из наших и этим занимается.
— Ты мне очки не втирай — ведь тоже этими грибами интересуешься?
— А я не говорю «нет». Только пустой это номер, хотя кое-кто еще идет по этому следу.
— Что же вы выяснили? — спросил Хисагаки и улыбнулся.
— Абсолютно ничего. Был и на базаре и в магазинах. Хотел узнать, кто покупает такие дорогие продукты. Да так ничего и не узнал. — Объясняя свою неудачу, Сано все время следил за выражением лица Хисагаки.
— Да ты не разглядывай мою рожу, она тебе ничего не скажет. Кстати, тебе, пожалуй, лучше дать чашку, а не эту рюмочку.
— Что вы, зачем! — замахал руками Сано. — Я и так вам, наверное, мешаю, а тут еще сакэ распивать. Не надо, я просто посижу и уйду.
— Стесняться нечего, а просто сидеть — и вовсе бесполезно. Из меня ничего не вытянешь, ведь я тоже пустой! — И Хисагаки развел руками, как бы показывая, что у него действительно ничего нет.
— Не совсем. Я уверен, что вы ухватились за какую-то ниточку.
— Я?
— Конечно, вы. Скажите, зачем вы сегодня наведывались в полицейский участок М.? — выпалил вдруг Сано.
— А ты все-таки подглядел? — усмехнулся Хисагаки, решив, что этого посещения скрыть не удастся.
— Разумеется, ведь я тоже на службе, мне ваш каждый шаг известен.
— Ну, ну, не преувеличивай. В участке я был совсем по другому делу.
— Как же это так? Специально занимаетесь убийством стюардессы и вдруг — другое дело? Ай-ай, нехорошо обманывать! Уж лучше скажите, выяснили что-нибудь?
— Да нет же… Понимаешь, получилась тут одна история… Мой знакомый попал в автомобильную аварию. У него отобрали права. Вот он и попросил меня замолвить словечко. Ясно?
Сано некоторое время не отрываясь смотрел в лицо Хисагаки, потом рассмеялся.
— Ловко придумано! Ну уж ладно, сегодня я сдаюсь.
— Что, уходишь?
— Да вот вспомнил, что мой знакомый тоже по пал в аварию. Друг он мой, понимаете? Случайно дело его попало в тот же участок. Завтра схожу туда и похлопочу за него. Спасибо, что надоумили, как поступить.
Три дня шел дождь.
После дождя вокруг церкви святого Гильома непролазная грязь.
Асфальтированная дорога здесь всего одна. Но водой грязь с поля наносит и на эту дорогу.
Фудзисава, осторожно шагавший, чтобы не забрызгать брюки, вдруг остановился, скрестил на груди руки и поднял глаза на острый шпиль церкви.
— Странно, — пробормотал он про себя.
Странным ему казалось то, что последние четыре-пять дней отца Торбэка нигде не было видно.
Каждый день в церковь на утреннюю мессу при ходило много верующих. С одним из них Фудзисава установил контакт.
— Отца Торбэка в последнее время что-то не видно, — подтвердил ему тот.
Фудзисава сейчас занимался только церковью Правда, в храм он не входил. И не только потому, что боялся, как бы священники не догадались о слежке, но и потому, что дело было связано с иностранцами.
Священников церкви святого Гильома можно было увидеть и на улице. Они ходили, к примеру, в детский приют, который был поблизости. Иногда кто-нибудь из них на машине отправлялся в город.
Раньше Фудзисава видел и Торбэка. Но вот в последние дни молодой священник исчез, словно сквозь землю провалился.
Здесь могли быть две причины. Либо Торбэк заболел и не выходит на улицу, либо догадался о слежке и скрывается.
В общем что-то тут не то. Вряд ли такой цветущий молодой человек мог внезапно заболеть. Значит, он начал остерегаться, заметив за собой слежку? Причем настолько испугался, что даже на мессу не ходит?!
До сих пор Фудзисава ни разу не позволил себе допросить кого-нибудь из служителей церкви. Был он там всего один раз, когда наводил справки о срочном письме. И то предупредил тогда, что лишь уточняет кое-какие данные; следовательно, это не должно было вызвать подозрения у принимавшего его старшего священника.
Перед детективом стояло две задачи: скрытно наблюдать за церковью и уточнить маршруты голубого «рено». Последнее ему никак не удавалось: по шоссе машина, как правило, шла на восток, а дальнейший путь ее оставался неизвестным.
И все же он решил продолжать наблюдение за «рено», руководствуясь главным образом своим профессиональным чутьем. Однако сошлись он на это чутье, над ним бы только посмеялись. И действительно, ведь отец Торбэк как будто был вне подозрений. Трудно представить, чтобы священнослужитель, которому даже вне храма не разрешалось снимать сутану, мог надеть элегантный костюм и отправиться с женщиной в дом свиданий. И все же Фудзисава подал докладную записку своему начальнику, в которой изложил свое мнение по этому вопросу, и тот разрешил ему продолжать наблюдение за Торбэком.
Возможно, в церкви догадались о слежке. Если это так, то исчезновение отца Торбэка говорит о многом. Сыщика охватило возбуждение, какое бывает у него, когда он нападал на след.
А что, если Торбэк сбежал?
Фудзисава сообщил свое предположение начальнику группы Сайто. Лицо полицейского инспектора вытянулось. Неужели прошляпили? И он тут же отправился в департамент полиции к начальнику первого сыскного отдела Ниита.
Начальник управления уголовного розыска Аояма, полный степенный мужчина в больших роговых очках, беседовал с посетителем. Заметив вошедшего Ниита, он чуть повернулся к нему, но продолжал начатый разговор.
Ниита, вооружившись терпением, отошел в сторону и ждал. Ему не хотелось, чтобы посетитель заметил его волнение. И когда Аояма спросил, не спешит ли он, Ниита ответил, что нет и что может зайти и позже.
Однако Аояма сказал, чтобы он не уходил. Ниита стал рассеянно листать подшивку газет, лежавшую на столе для совещаний.
Посетитель, видно, почувствовал, что Аояма сейчас не до него, быстро выяснил все вопросы, попрощался и ушел.
— Простите, что заставил вас ждать, — извинился Аояма.
Ннита положил на место подшивку и подсел к Аояма ближе.
Но тут, как назло, зазвонил телефон. Аояма взял трубку. Телефонный разговор затянулся, и Ниита начал нервничать.
Когда же разговор, наконец, окончился, вошел секретарь Аояма. Он положил перед начальником две визитные карточки и что-то зашептал ему.
И бывает же так — помеха за помехой! Ниита заерзал на стуле от нетерпения.
— Давайте отложим сейчас этот вопрос, — сказал Аояма секретарю и, сощурив близорукие глаза, стал доставать из кармана сигареты.
Секретарь ушел.
— Итак, слушаю вас, — обратился Аояма к Ниита.
— Я по делу об убийстве стюардессы, — начал Ниита. — Видите ли, священник Торбэк из церкви святого Гильома, которого подозревают в убийстве, по всем признакам скрылся.
— Быть не может!
У Аояма даже вытянулось лицо.
— И все-таки это так. Мы давно установили наблюдение за церковью. И вот в последние дни этого Торбэка нигде не видно — ни в церкви, ни на улице.
Аояма молча чиркнул спичкой.
— Так, — протянул он, затянувшись сигаретой, — а ваши данные точные?
— Следуя вашим указаниям, мы не ведем наблюдения внутри церкви. Но вокруг нее постоянно дежурят наши люди. Священник Торбэк даже не присутствует на мессах. Мне кажется, он удрал.
— Может быть, там заметили, что за ним ведется слежка?
— Мы старались, чтобы они об этом не догадались. Однако все может быть.
