По монитору шла заставка «Шоу Обман» — серебристая моль с головой Ирины придирчиво разглядывала всех приглашённых гостей в студии, прежде чем сесть на облюбованный свитер.
— Дорогие телезрители, первые двести позвонивших на наше шоу получат красочный поднос! — разливалась обещаниями реклама.
— И под глаз, — добавляла Ирина машинально.
— Моль надо сделать пожирнее, — злился главный креативщик Ваня Зайчелло, щурясь в монитор.
— Куда жирнее-то? — Ирина передёрнулась.
— Ты ничего не понимаешь, мать, — Зайчелло снял очки. — Ни у кого моли нет, а у нас будет! Все ненавидят моль, и все боятся моли! Ферштейн?..
— Ты пригласишь Байкалову? — Ирина спросила, но ответа не получила и спросила еще раз: — Ваня, что ты молчишь, ты пригласишь Байкалову?..
— Почему ты спрашиваешь у него, а не у меня? — Миша Баранов, редактор «Шоу Обман» подобрал с полу зелёные очки креативщика, и нацепил их на свой унылый еврейский нос.
— Я читала её роман «Счастье близко». Хороший, без дураков, роман, — как можно равнодушнее сказала Ирина. — Ну, почему бы её не пригласить к нам?
— Говорят, она скандалистка ещё та, а у нас хоть и шоу-скандал, но срежиссированный, между прочим, — Зайчелло зевнул и ткнул себя большим пальцем в грудь. — Ира, запомни, раз и навсегда, это не твоя юрисдикция — приглашать гостей! Кого боссы пригласят, с теми ты и хохмишь!
— Она хорошо пишет, — упрямо повторила Ирина. — Неужели я не могу поговорить с приятным мне человеком?
— Ладно, послезавтра будет гипнолог, — Баранов помотал носом и тяжело вздохнул. — Писательница-дура и шарлатан — неплохая компания!
— Почему дура-то? — не выдержала Ирина.
— Все бабы дуры! А ты не знала?.. — убеждённо буркнул Баранов, только что переживший развод с дележом имущества, после которого остался гол, как сокол.
ОГРЫЗОК ПИРОГА
Плешивый угловатый старик сидел на диване в гримуборной и смотрел на монитор, в котором показывали студию и зрителей. Его только что припудрили большой кисточкой, и старик смешно жмурился, как кот, которого погладили.
— Вы гипнолог?.. — отвлеклась от газеты «Спорт-Экспресс», которую листала, Байкалова.
Старик обернулся, посмотрел вокруг себя и, пожав плечами, скрипуче произнёс:
— Может быть…
— А через линзы хорошо гипнотизируете? — писательница начала обмахиваться газетой, как веером, недовольно глядя по сторонам. — Ах, как тут душно…
— Через какие ещё линзы? — проворчал старик. — Это мой природный цвет! — он пристально взглянул на Байкалову. — Я вас видел где-то, дама, — наконец определился он.
— Байкалова, — сердито покосилась на него писательница.
— Чупачупский! — старик вытащил платок и, промокнув им острый нос, снова сунул в карман.
— А я Виталина Рогова, — в гримуборную вошла новая участница «Шоу Обмана». — Здравствуйте! — писательница и гипнолог вздрогнули…
Ирина в это время выслушивала последние указания редактора Баранова.
— Ира, твоя история исчезновения во время съёма квартиры и истории пропавших журналисток Петриги и Жук, в принципе, похожи, но исчезновение Насти Тихоновой выбивается из общей канвы… Говорить о ней не стоит!
— Почему? — возмутилась Ирина. — Мы ведь пригласили Байкалову…
— Какой-то частник из Шереметьево подвёз её в Москву, и она пропала… Может, загуляла, девочка? — Баранов рассерженно замолчал.
— Но этот же частник встречался с Катей Жук, а затем Виталина Рогова, попала в Турцию с его лёгкой руки!
— Это доказано следствием? — перебил Баранов.
— Факт знакомства с ними этот упырь не отрицает, так что, скорее всего, эти пропавшие девушки лишь видимая часть его преступного заработка…
— Ну, хорошо, Ир, — кивнул Баранов. — Но начнём мы всё-таки с твоего исчезновения четвёртого января!
— Рассказывай подробно, — Рюриков сняв очки, прищурился. — Лучше больше, чем меньше!
— Не пропускай ничего, — сунув в рот жвачку, прошепелявил Баранов. — Всем будет интересно посмотреть на телеведущую, которая, как обычная лохушка, повелась на сдачу дешёвой квартиры и пропала на целый месяц…
— А потом воскресла, как птица Феникс, — закончил Рюриков и похлопал Ирину по плечу. — Далее история про пропавших журналисток от Виталины Роговой… Затем комментарий гипнолога, и в самом конце история племянницы Байкаловой!
— Фото всех исчезнувших приобщим в процессе монтажа, — добавил Баранов. — Главное, не переборщить! Ирина, рассказывай с подробностями, пожалуйста… Давай иди, Ирочка!
— Не подкачай, Ир! — кивнул Зайчелло, перекрестив Ирину спину.
МОНТАЖ
На экране монитора показались крупные ухоженные руки Байкаловой с большим перстнем.
— Петя, ты турмалиноман? — увидев перстень, в пятый раз возмущённо воскликнул Рюриков, глядя на оператора. — Скромнее надо быть, Петя… Зачем злить народ, а?.. И фразу о том, что владельцы Биосайта — спецслужбы, убрать к чёртовой матери! А вот фразу Байкаловой: «Мне плохо!» — оставить! Народу понравится, что ей плохо… Народу тоже, ой, как не хорошо в настоящий момент!
Шел монтаж только что отснятого шоу.
— А этот кусок оставим? — редактор Баранов смотрел на монитор и морщился.
На мониторе гипнолог Чупачупский говорил о пропавшей Насте Тихоновой.
— Нет человека, который бы без боязни выходил на улицу последние двадцать лет. А ещё, в России нет человека, за исключением неразумных младенцев, который был бы уверен в завтрашнем дне! Мы все заложники установившегося абсурда, когда милиция не замечает бандитов, а врачи лечат не болезни, а платежеспособных клиентов… Чтобы вылечить одного малыша с лейкозом, нужно больше ста пятидесяти тысяч долларов и это при зарплате его матери, в лучшем случае — всего четыре тысячи рублей!.. И эту зарплату в стране получают миллионы, она считается самой обычной. Значит, заболеть лейкозом у нас могут только дети миллионеров? — гипнолог вытащил электронную записную книжку. — У остальных на это просто нет ни копейки денег…
— Вы-то, сами, стали весьма обеспеченным человеком за последние годы, — перебила гипнолога Байкалова.
— А вы? — Чупачупский поморщился и неприязненно оглядел писательницу.
— Попробуйте написать всего один роман, и вы поймёте, что это за хлеб!.. — рассерженно парировала Байкалова.
— Да вам просто повезло, — с видом знатока отразил атаку гипнолог. — Я читал одно ваше произведение, так вот, ничего хорошего, поверьте… Я хотел сказать, ничего особенного!
Байкалова от души рассмеялась.
— Спасибо на добром слове!
— Кушайте на здоровье, — проворчал гипнолог. — Так вот, несмотря на шпильки с вашей стороны, если Потявин причастен к исчезновению молодых женщин, то я из него выужу всё.
— Гипноз и никакого мошенничества? Вы сами-то верите в это? — хмыкнула Байкалова.
— Чего она в нём сомневается? — мрачно протянул редактор.
— Режь, — резанул по воздуху Рюриков.
— А это оставить? — Баранов кивнул на монитор. — По-моему, здорово… Домохозяйки поймут!
На мониторе по студии ходила Ирина, поднимая подушки и красиво их расставляя…
— Ира, ты с ума сошла?! — Рюриков громко застонал, поискав глазами Ирину. — Нет, она звезда шоу или уборщица? А это что, а?..
Гипнолог Чупачупский, сверкая глазами на камеру, быстро говорил, проглатывая половину окончаний слов:
— В России, чтобы разбогатеть идут во власть! Хочешь стать богатым — иди в бизнес, дороги открыты, но если ты работаешь во власти, а твоё состояние увеличивается пропорционально времени работы в ней, значит, ты — государственный преступник.
Оператор показал лица людей в студии — равнодушные, сонные, смеющиеся, задумчивые…
— Вообразите директора ювелирного магазина, который, уходя с работы, надевает на себя кучу драгоценностей и идёт домой, едва передвигая ногами от груза унесённого? — Чупачупский снял очки и подул на них. — Вообразили?.. Как вы считаете, долго такой директор-вор там продержится?! А так поступает вся российская власть уже двадцать лет! И ничего, заметьте, ни гром по ним не бьёт, ни молния!..
— Оставим? — хмыкнул Зайчелло.
Рюриков сердито закашлялся и сделал рукой характерный жест.
«ШПРОТИНА»
— Я ведь знала, что Настя приедет и могла отложить все дела, но в последний момент не отложила… Я очень виновата перед Настиной мамой, очень! — Полина Байкалова курила в салоне своей машины.
Когда в салоне стало нечем дышать от дыма, разговор плавно переместился в кафе «Голодный кот». Они сели за укромный столик в углу и заказали кофе.
— А не боитесь, что вас больше не пригласят на телевиденье? — Виталина с нескрываемым интересом смотрела на гипнолога.
— Мне восемьдесят пять, — хмыкнул Чупачупский. — Пригласят меня, не пригласят меня… Я, может, послезавтра умру!..
