важно. Умом она все понимала. Но сердце болело так, что ей всей душой хотелось поддержки.
Малыш ждал ее и громко мурчал. Она присела, прислонив голову к клетке, чтобы он мог прикоснуться к ней в знак приветствия.
Немного поодаль две другие пумы доедали свой вечерний ужин. Только Малыш оставил свое любимое куриное лакомство, чтобы подойти к ней.
И в его блестящих глазах она нашла утешение.
* * *
Фарли потребовалось время, чтобы отыскать Тэнси, и, когда он наконец ее увидел, сердце забилось еще сильнее. Тэнси сидела на скамейке – на сей раз одна, – наблюдая, как большой старый тигр (представьте себе тигра, живущего прямо в долине!) моет себе морду.
«Совсем как домашний кот, – подумал Фарли, – вылизывает лапы и вытирает ими морду».
Он хотел выдать что-нибудь умное, что-нибудь толковое и смешное. Но когда дело доходило до разговоров с Тэнси, весь ум куда-то терялся. Язык заплетался, он запинался и с трудом находил слова, когда оказывался на расстоянии вытянутой руки от Тэнси Спердж.
Он никогда не встречал никого красивее Тэнси – и хотел заполучить ее до дрожи в коленях.
Он помнил мягкость и упругость ее вьющихся волос. Однажды ему удалось их потрогать. Он знал, что кожа ее рук гладкая и нежная, и ему было интересно узнать, такое ли на ощупь ее лицо. Это прекрасное лицо с золотисто-карамельным оттенком кожи. У него еще не хватало смелости прикоснуться к нему.
Но он готовился к этому.
Она была умнее его, без сомнения. Он окончил среднюю школу, потому что Джо и Дженна считали это обязательным. Но у Тэнси за плечами было высшее образование, куча престижных корочек. И это ему тоже нравилось в ней – как и ум, которым искрились ее глаза. В сочетании с добротой.
Он видел, как она обращается с животными. С большой нежностью. Фарли и вообразить себе не мог, что она способна причинить кому-то вред.
И при всем этом она была так сногсшибательно сексуальна, что кровь начинала гудеть в его голове – и в других местах – всякий раз, когда он оказывался в десяти футах [17] от нее.
Прямо как сейчас.
Он расправил плечи, желая придать себе подтянутый вид.
– Вот уж кто чистюля, правда? – Он набирался смелости, чтобы сесть рядом с ней, и тем временем наблюдал за ритуалом тигриного умывания.
Однажды он уже прикасался к Борису, пока Тэнси держала его, помогая Мэтту очищать остатки его зубов. Это было завораживающе – своими руками прикасаться к шерсти тигра из джунглей.
– Сегодня он в норме. Аппетит хороший. Я беспокоилась, переживет ли старичок зиму после той инфекции почек. Но он живчик.
Слова звучали легко и непринужденно, но он знал, что надо слушать внимательно. Он услышал в ее голосе слезы прежде, чем они выступили у нее на глазах.
– Ох, не плачь…
– Извини. – Она сделала беспомощный жест рукой. – У нас всех был тяжелый день. Я была так зла, просто ужасно зла почти весь день. Потом я села здесь, и… – Она пожала плечами и махнула рукой снова.
Ее слезы стали веским основанием, чтобы он набрался храбрости и сел рядом.
– Лет пять назад моего пса сбила машина. Он жил у меня недолго. Всего несколько месяцев. Я плакала как ребенок, прямо на обочине дороги.
Он обнял ее за плечи и просто сидел с ней, наблюдая за тигром.
– Я не хотела попадаться на глаза Лил, пока не успокоюсь. Ей сейчас ни к чему, чтобы я плакала на ее плече.
– Мое плечо к твоим услугам.
Он предложил это вполне искренне и по-дружески, но его сердце отнюдь не по-дружески забилось, когда она склонила голову к его плечу.
– Я говорил с Лил. – Он говорил чуть ли не скороговоркой: боялся, что его разум помутится от волнения. – Она просила передать тебе, что мы закроемся немного раньше, так что она отправляет всех по домам.
– Она не должна оставаться одна.
– Я останусь с ней. Переночую во втором доме.
– О, это хорошо. Это очень хорошо. Мне сразу стало легче. Ты такой заботливый, Фарли…
Она слегка подалась вперед, а он наклонился вниз. Он утонул в ее глазах, и его объятия уже были отнюдь не платоническим утешением друга.
– Боже мой, Тэнси, – пробормотал он и в ту же секунду прижался к ее губам.
Мягко. Сладко. На вкус она как теплая вишня, а еще теперь, когда они были так близко друг к другу, он чувствовал запах ее кожи, и внутри разливался жар.
Он подумал, что никогда, ни одного дня в жизни не будет страдать от холода, если сможет прикасаться к этим губам…
Она прильнула к нему, и он ощутил, как они стали одним целым. Это заставило его почувствовать свою силу и уверенность.
Но затем она быстро отстранилась.
– Фарли, это не… Мы не должны.
– Я и не хотел. Точнее, хотел, но не так. – Он не удержался и провел рукой по ее волосам. – Я не хотел воспользоваться ситуацией.
– Все в порядке. Правда.
Слова звучали нервно, а глаза были распахнуты широко-широко. Это заставило его улыбнуться.
– Хорошо. Я решался поцеловать тебя так долго, что уже и не помню, как давно это началось. Думаю, теперь я буду ждать мгновения, когда снова поцелую тебя.
– Не надо. – Она снова вздрогнула, как от удара током. – Ты не можешь. Мы не можем.
Она рывком встала на ноги; он медленно поднялся вслед за ней.
– Думаю, я тебе нравлюсь.
Она раскраснелась – румянец очень шел ей – и стала расстегивать пуговицы куртки, словно ей было жарко.
– Конечно, ты мне нравишься.
– Я хочу сказать, что, по-моему, ты хочешь того же. Меня так к тебе тянет, Тэнси. Может быть, у тебя не так, но я думаю, что у тебя тоже есть что-то ко мне…
Она продолжала возиться с пуговицами пальто.
– Я не… это не…
– Первый раз вижу тебя такой взволнованной. Может, мне стоит поцеловать тебя еще раз?
Она уперлась рукой ему в грудь, отстраняя его от себя.
– Мы не будем этого делать. Прими это как данность. Тебе нужно больше общаться с девушками, которые ближе тебе по возрасту.
Его улыбка стала еще шире.
– Ты так и не сказала, что тебя ко мне не влечет. Думаю, мне нужно пригласить тебя на ужин. Может быть, на танцы. Что скажешь?
– Этого не будет.
Тэнси наморщила брови, предостерегая его от возможных поползновений, и ее отпор стал решительнее. Фарли меж тем продолжал улыбаться.
– Я серьезно. – В отчаянии она сделала предупреждающий жест. – Я проведаю Лил, а потом пойду домой. И сотри эту глупую улыбку со своего лица.
Она развернулась и пошла прочь.
Ее вспыльчивость заставила его улыбаться во весь рот.
В мыслях его вертелось одно: он поцеловал Тэнси Спердж! И, прежде чем его отвергнуть, она тоже его поцеловала.
* * *
Лил приняла три сверхсильных таблетки парацетамола от головной боли, затем долго стояла под горячим душем. Оделась во фланелевую пижаму, толстые носки и удобную рваную толстовку Университета Северной Дакоты, подбросила поленьев в пламя своего компактного камина.
«Тепло», – подумала она. Никак не получалось согреться. Не получалось расслабиться. Она не выключала свет, потому что не была готова остаться
