– Договорились.
– Да, вот еще что. Скажи, вы случайно с этим медбратом телефонами не обменялись? – осведомилась подружка.
– Нет.
– Врешь, поди!
– Нет, я и правда ему свой номер не дала. Он мне не понравился, – сказала Карина и подкрепила свой ответ аргументом: – Прыщавый такой!
– Ну и ладно. Забудь о нем. В больницу больше не ходи и не звони. Поняла?
– Поняла.
– Тогда до завтра, – сказала Касаткина и отключилась.
Почти сразу же после этого Гакаева перезвонила мне и практически слово в слово передала содержание своего разговора с подружкой.
– Скажи-ка, номер, с которого тебе звонила Касаткина, определился? – уточнила я.
– Нет.
– Ну ладно, это не смертельно. – Я поблагодарила Карину за содействие следствию и сказала, что дальнейшие инструкции она получит от меня завтра утром по телефону.
После этого я набрала номер Косицына.
– Здравствуйте, Геннадий Петрович! Рыбка клюнула. Так что можете морально готовить Хохлова к дачной жизни с «прислугой», а я займусь срочным размещением объявления. Мне придется дать ваш номер…
– Таня, это обязательно? Вы думаете, Касаткины не поверят своей помощнице на слово?
– Да, я не исключаю, что они проверят, появлялось ли на самом деле такое объявление в прессе. Геннадий Петрович, вас что-то смущает, да?
– Да, смущает, – подтвердил Косицын. – Вдруг будет много звонков? Как я вычислю нужный?
– Я дам вам прослушать запись телефонного разговора с голосом Марии.
– Да, это было бы неплохо.
– Потом, я думаю, никто не заинтересуется этой работой больше, чем Касаткина. Вы скажете, что платить много не можете, а работать придется без выходных. Ну уж как-нибудь сориентируетесь по ходу разговора…
– Танечка, но мне не всегда удобно вести подобные разговоры.
– Ничего, я определю в объявлении время, когда надо звонить.
– Тогда пусть это будет с 19.00 до 22.00, – предложил Косицын.
– Договорились. Геннадий Петрович, вы сегодня навестите Хохлова?
– Непременно. Он сам мне утром звонил и просил зайти. Судя по голосу, Димка там заскучал. Я ведь вчера у него не был. А сестра мне сказала по телефону, что он лежит мрачнее тучи и смотрит в потолок.
– Может, он плохо себя чувствует?
– Да вроде идет на поправку. По-моему, у него просто депрессия. Танечка, извините, у меня другой телефон звонит. Вечером я с вами свяжусь.
Поговорив с Косицыным, я занялась текстом объявления. Над оптимальным вариантом мне пришлось потрудиться с полчаса, после чего я отыскала старую газету с купоном, заполнила его и отправилась в ближайший пункт приема объявлений в газету «Кому что».
– Девушка, скажите, – обратилась я к приемщице, – в завтрашний номер объявление успеет попасть?
– Да, но это будет очень дорого стоить.
– Очень дорого – это сколько? – уточнила я.
– Сто пятьдесят, – сказала женщина таким извиняющимся тоном, словно речь шла не о рублях, а, по крайней мере, о тысячах, причем не рублей, а евро.
Ни секунды не раздумывая, я выложила полторы сотни наших деревянных за объявление-ловушку и направилась домой.
Косицын, как он и обещал, позвонил мне вечером, вернувшись из больницы.
– Танечка, вы не поверите, – сказал он, – но Димка уже сам усомнился в том, что отравление водкой было несчастным случаем. Он проанализировал поведение того рыбака и пришел к выводу, что тот сознательно его траванул. Правда, Хохлов не в силах самостоятельно понять, зачем ему это понадобилось. Я хотел ему напомнить о том давнем случае с бабкиным самогоном и куплей-продажей дома, но так и не сделал этого.
– Почему?
– Во-первых, нашему разговору помешали. А во-вторых, я подумал, что будет лучше, если Хохлов сам прокрутит в уме те давние события и придет к нужным выводам самостоятельно.
– Когда вы продолжите разговор на эту тему? Завтра вечером?
– Завтра утром. После обхода будет известно, выпишут его или нет. Отделение забито тяжелыми больными, так что надолго Дмитрия там не задержат. Придется вырваться с работы и заскочить к нему в больницу.
– Ну что ж, Геннадий Петрович, держите меня в курсе.
* * *
Купив утром свеженький номер газеты «Кому что», я начала листать его, пока не наткнулась на рубрику «Срочные объявления». Глаза мои отыскали нужные четыре строчки. Отойдя от киоска, я позвонила Гакаевой и сказала, какую газету ей надо купить, и дала рекомендации, как дальше общаться с Касаткиными.
Хохлова в этот день не выписали. Его лечащий врач решил подстраховаться и еще немного понаблюдать за пациентом, находившимся под контролем самого Шторма. Косицын утром навестил приятеля и предложил ему прогуляться по клиническому городку.
– Ну, пойдем, – согласился Дима. – Что-то я здесь залежался. На воздух тянет! Знаешь, Гена, я, пожалуй, куплю себе небольшой домик где-нибудь в тихом пригороде, может, даже в этом твоем Уткине. Но это потом, после развода.
– Дима, ты, кроме развода, о чем-нибудь вообще думаешь?
– Думаю.
– И как успехи? – поинтересовался Косицын.
– Знаешь, у меня мысль одна в голове вчера проскользнула, – задумчиво произнес Хохлов.
– Что за мысль?
– Все, что со мной в последнее время происходило, случилось неспроста. Это, Гена, закон бумеранга сработал. Когда-то давно, больше десятка лет тому назад, от бабкиного самогона умер один мужик с соседней улицы, Анатолий Маменко. Через несколько лет мы с Настей купили у его вдовы дом, а потом, очень скоро, случился дефолт. В общем, получилось так, что Тамара Маменко с дочкой без жилья остались. Девочку она в интернат отдала, а сама на Север за своей смертью поехала, причем это случилось после ее разговора со мной… Не хотел я ее из дома выгонять, это все Настя меня подначивала! Я знаю, она всегда меня слабаком считала, не то что Орлова. Вот я и решил проявить характер! Ведь чувствовал, что не имею права Тому из дому гнать, так нет, все-таки пошел на поводу у супруги. А теперь наступила расплата. В общем, так, Гена: я теперь верю в карму.
– Дима, что-то тебя не в ту сторону потянуло… Извини, я на звонок отвечу. – Косицын поговорил по мобильнику, затем снова обратился к приятелю: – Знаешь, мне срочно надо в офис, вечером снова к тебе заеду, и мы продолжим этот разговор. А чтобы ты спустился с небес на землю, я тебе кое-что оставлю.
– Что это? – Хохлов с удивлением уставился на то, что протянул ему приятель.
– Диктофон с очень интересными записями. Послушай их на досуге, желательно без свидетелей. А еще изучи вот это, – и Геннадий Петрович отдал приятелю папку, которую он все это время держал под мышкой, – там есть очень любопытные документы и фотографии. Думаю, скучать тебе сегодня не придется. А я пойду.
– Гена, подожди! Ты можешь объяснить, откуда все это у тебя? Настя, что ли, дала?
– Извини, Дима, сейчас времени нет, – дела. До вечера.
* * *
Как ни странно, но Касаткины Карине звонить не спешили. То ли они заподозрили что-то неладное, то ли решили действовать по своему собственному усмотрению. Молчание мстительной парочки напрягало не только меня, но и Гакаеву. Она позвонила мне в пятом часу вечера и сказала:
– Здравствуйте, это я, Карина. Ни Машка, ни Серый пока что не позвонили. Я не знаю, почему они молчат. Но я все сделала так, как вы сказали…
– Я знаю, слышала ваш вчерашний разговор в записи. У меня к тебе претензий по этому поводу нет. Возможно, Касаткины еще позвонят.
– Я вот что еще хотела спросить… – девушка замялась.
– Ну, спрашивай.
– Скажите, что со мной будет дальше? Вы говорили, если я вам помогу, это мне зачтется. – Карина замолчала, вероятно, пыталась сформулировать вопрос о своем будущем поконкретнее.
– Мне кажется, я понимаю, что именно тебя интересует. Отвечу тебе так – в этом деле еще рано ставить точку. Все зависит от твоего благоразумия. Кстати, это ты занималась распространением биодобавок фирмы «Оушен-клуб»?
– Откуда вы знаете?
– Работа у меня такая. И кто же надоумил тебя этим заняться?
– Я сама.
– Что значит – сама? Зачем тебе это понадобилось?
– Ну как же? Разве лишний заработок помешает? Я в магазине неделя через неделю работаю, так что времени свободного у меня много, вот я и стала распространять БАДы. А когда Машка узнала об этом, она посоветовала мне в бассейн сходить. Знаете, там в холле столько мамочек своих детей ждут! Они у меня охотно биодобавки покупали.
– Особенно мама Игоря Масленникова.
– Никакой он не Масленников! Гоша раньше Сидоровым был, его Масленниковы усыновили, – проговорилась Карина.
– Чем же этот мальчик вам не угодил? – осведомилась я.
– Гоша воровал, понимаете?
– И вы решили его наказать?
– С ним ведь ничего страшного не случилось. Подумаешь, отстранили от соревнований!
– Карина, конечно, хорошо, что ты в этом призналась, но твое отношение к этому поступку мне не нравится.
– Да вы Гошу Сидорова просто не знаете. Таких, как он, не прощают!
