Тяжелый грузовик проехал мимо них, дохнув в лицо теплым запахом отработанного мазута. За их спинами он громко посигналил.
Убегавшие невольно обернулись. А потом и остановились.
Уже почти настигшие их бойцы с палками и арматурой остановились и столпились у кабины автомобиля. Ее дверца открылась, и из машины высунулся человек. Ефим его узнал.
Человек что-то спросил сгрудившуюся перед ним вооруженную группу, потом погрозил пальцем. Бойцы стояли, опустив головы, палки и арматурные штыри. Потом они дружно развернулись и мрачной толпой побрели в сторону поселка.
КАМАЗ дернулся и задним ходом подкатил к замершим на месте беглецам. Человек продолжал стоять на подножке. Лучи заходящего солнца плясали в его бронзовой бороде.
– Вас не подвезти? – спросил он. – А то тут у нас неспокойно что-то сегодня?
На подножке кабины тентованого грузовика находился Михаил Иванович Варга. То ли цыганский барон, то ли глава общины цыган-футуралов, то ли, вообще, неизвестно кто.
– Вас куда отвезти? – спросил Варга?
Миногин смотрел на неожиданного спасителя внимательно. На вопрос не отвечал.
– Лучше всего к дому Гергелевича, – сказал Ефим.
– Куда скажете! К Гергелевичу, так к Гергелевичу! – кивнул Михаил Иванович. – Залезайте в кузов, там у меня чисто. Только, вы не возражаете, если мы небольшой крючок сделаем по объездной дороге? У поселка шоссе перекопали, прямо не проехать… Но вы не беспокойтесь, много времени не потратим: минут десять, от силы…
Спасенная троица забрались под непроницаемый тент. В кузове, действительно, было чисто: ни соринки. Вдоль бортов – привинчены к полу деревянные скамейки. К водительской кабине прижался большой деревянный ящик. На его зеленом боку оттрафареченный черный зонт указывал, где у контейнера «верх», а где – «низ». По размеру ящик был немного меньше, чем заводская упаковка для танкового мотора.
«Интересно, а все-таки мотор в такой ящик поместится? – спросил себя майор, усаживаясь на скамейку, и сам себе ответил: – Наверное, все-таки поместится».
КАМАЗ тронулся с места.
Миногин качнулся на скамейке, нажал плечом на плечо майора и тоном, каким даются инструкции, произнес:
– Сейчас подъезжаем к дому Гергелевича, и, Ефим Алексеевич, прошу вас немедленно нанести Гарри Григорьевичу визит. Делайте, что хотите: убеждайте, пугайте, пытайте, хоть бедную девушку изображайте, но ПГУ мне принесите!
Ефиму тон соседа по скамейке очень не понравился, но, вслух от этого, разумеется, не сказал.
Однако Миногин, все-таки как-то почувствовал его внутреннее недовольство, и решил с ним психологически поработать. Он помолчал, изучающе взглянул на Мимикьянова, а потом, махнул рукой и с видом, «а, ладно, была, не была, расскажу, ведь свой парень этот Мимикьянов!», произнес:
– Я ведь в свое время за подобной штукой по всему Ближнему Востоку гонялся…
Мимикьянов цену подобной искренности, конечно, понимал. Она являлась особым разработанным психологами приемом, призванным продемонстрировать человеку особое доверие, и тем самым, привязать к себе. Проходивший спецподготовку по психологическому управлению людьми, майор сам неоднократно применял на практике подобный прием.
– Ну, не совсем за такой… – продолжил Вольтемир Николаевич. – Та вещь представляла собой Медную голову.
– Медную голову? – удивился майор.
– Ну, да, – подтвердил Миногин. – Человеческую голову из меди в натуральную величину. Изготовил ее в 991 году один средневековый алхимик, звали его Герберт. Руководству военной разведки поступили оперативные данные, что эта голова объявилась на Ближнем Востоке. И, вроде бы, готовят одни резкие ребята с применением этой головы захват власти то ли в одной из тамошних стран, то ли вообще в регионе, то ли вообще… создание мирового халифата!
Наши стратеги-аналитики покопались в своих материалах и пришли к выводу, что опасность реальная. Якобы, эта древняя штукенция каким-то образом может, вот также, как ГПУ, устанавливать связь с Вакуумом и менять характер его излучения… со всеми вытекающими из этого последствиями! Ну, высшее начальство полный аврал объявило, все восточные резидентуры сориентировало, и мою группу – на Ближний Восток, без пересадки… Приказ: или привезти эту Медную голову, или… Ну, сам понимаешь, что значит у начальства «или»… Не в магазине работаешь! А, оказывается, и американцы за этой Медной головой охоту начали… Французы неизвестно зачем по странам Залива шныряют… Да, и местные спецслужбы вдруг оживились… Даже сейчас вспоминать страшно, что творилось!
Миногин замолчал и помотал головой, как бы заново переживая оставшиеся в прошлом сумасшедшие дни.
Майор подождал, но Вольтемир Николаевич, похоже, настолько глубоко погрузился в воспоминания, что никак не мог выплыть обратно в кузов тентованого КАМАЗа.
– Ну, и что? – решил вернуть его к действительности майор.
– Что – «что»? – поднял на него Миногин черные глаза. Они были подернуты дымчатым налетом воспоминаний. Словно спелый осенний виноград матовым дрожжевым грибком, что превращает сладенький сок в терпкое вино.
– Кто, в конце концов, голову-то нашел? – качнулся на ухабе майор, и схватился рукой за гладкий край скамьи.
– Я ж тебе сказал: приказ был! Или-или! – тоном учителя разговаривающего с непонятливым школьником, произнес Вольтемир Николаевич. – Или-или! Обошли мы американцев и французов и всех местных федаинов. Привезли мы в Ясенево эту голову. Эксперты посмотрели, пришли к выводу – она самая, которую алхимик сделал. Он, кстати, потом даже Папой стал у католиков. Папа Сильвестр его звали.
Миногин помолчал, потом вздохнул и с сожалением сказал:
– Только легендой все способности этой головы оказались! Да! Сказкой! В сущности, – медный котелок с тонкими стенками и все! Я потом как раз в профильном отделе работал, и меня информировали: эту голову наши знатоки в погонах уж, как только не мучили! И рентгеном, и ультразвуком и электромагнитным полем возбуждали… Ну, нашли какие-то там отклонения от типичной картины в реакциях на специфические воздействия на металл… и все! Ничего больше! А уж об установлении связи с Вакуумом и коррекции его излучения и речи не шло… Лопухнулись тогда наши генералы-академики, как дошколята… А мы, кстати, тогда троих ребят в Аравии потеряли и еще двоих, когда… Ну, это не важно… Работа, есть работа. Понимали, куда шли. Не пирожками торговать.
Ефим слушал Миногина очень внимательно. Он знал об этой Медной голове.
Изучая в свое время личность подозреваемого в хищении и контрабанде танковых двигателей Михаила Ивановича Варги, он вышел на проблему цыган-футуралов. А через них и на тему странных, существующих с незапамятных времен общин загадочных философов-суфиев.
В материалах по этой теме, он и встретил упоминание о Медной голове, по имени Бафомет. Ее, действительно, изготовил в конце десятого века один из испанских суфиев, по имени Герберт. Впоследствии он под именем Сильвестра Второго на самом деле стал Папой Римским. Этой голове приписывали свойства исполнять желания, нашептанные ей в отверстия медных ушей. Все второе тысячелетие нашей эры за Бафометом охотились авантюристы, алхимики, рыцари, монахи короли и спецслужбы различных стран Европы и Азии. И вот, смотри-ка, она снова вынырнула из тьмы веков!..
Помнил Ефим и еще одну историю.
В 1313 году французский король Филипп Красивый разгромил могущественный и богатейший рыцарский орден Храмовников или Тамплиеров. Его название происходило от французского слова Тампль – Храм. И вот почему.
В ходе первого крестового похода в Палестину, европейские рыцари разгромили армии мусульманского Халифата и основали здесь несколько новых государств. Крупнейшим из них являлось Иерусалимское королевство со столицей в священном городе. Его первым королем стал родной брат победителя мусульман Готфрида Бульонского – Балдуин.
В 1118 году к нему с рекомендательным письмом Папы Римского прибыли девять монахов. Они поселились в руинах на возвышенности, которая называлась холмом Сиона. Местные жители знали, что на вершине холма есть отверстия, ведущие в подземные галереи, являвшиеся частью существовавшей некогда на этом месте древней постройки.
Заброшенных подземных пещер, коридоров и галерей, оставшихся от старых зданий, в Иерусалиме существовало множество.
Но эти были особенными.
Полторы тысячи лет назад на холме Сиона стоял легендарный Храм царя Соломона. За полторы тысячи лет до появления в Иерусалиме странных монахов его разобрали солдаты Вавилонской армии. Они стерли с лица земли не только этот Храм, но и всю древнюю Иудею.
Через семьдесят лет на его месте евреи, вернувшиеся из вавилонского плена, возвели новое здание. Но в семидесятом году нашей эры и его разрушили римские легионеры. Потом на этом месте располагалась византийская христианская церковь, но к моменту захвата крестоносцами Иерусалима, от нее остались только руины.
