Бизон встал из-за столика, но не уходил, ожидая ответа на свой вопрос. Принц вспомнил пожелание Краба: "Протяни руку первым…" До известия о бальзамировании Генерала Старицкий еще мог бы заставить себя исполнить эту просьбу Крестного. Но сейчас, когда мнимая смерть генерального стала подлинной, у Принца не поднималась рука.
Бизон стоял и настойчиво ждал ответа. Самое большее, что мог в этой ситуации сделать Принц, это выдавить из себя одну фразу:
— Я подумаю… над вашим предложением…
— Хорошо.
Бизон ушел. Принц взял со столика пистолет и положил его в карман. Потом нажал на кнопку пульта, направив его на видеодвойку.
К Старицкому вновь вернулось ощущение, что он смотрит кадры из художественного фильма.
Человек со шрамами на лице совершал на телеэкране какие-то житейски понятные действия. Но все время казалось, что он сейчас остановится, улыбнется, снимет с себя маску и станет нормальным человеком.
Вглядываясь в лица действующих на экране людей, Влад заметил, что и на некоторых других лицах тоже будто бы надеты маски. На Весте маски не было. Она была естественно-искренняя, даже когда дурачилась. Не было маски и у Олежки. Даже маскообразное лицо Френд а было живым. А у Торса на лице почему-то маска. И у Крафта тоже!
Всматриваясь в смонтированный видеосюжет, Принц вдруг понял: маска была на тех, кто жил пока… Жил, пока складывались так обстоятельства, обманывая себя, будто потом они сложатся как-то иначе.
Старицкий стал присматриваться к посетителям в ресторане. Все были в масках. Военная выправка не спасала положения.
Решив проверить утверждение Бизона, что в «Оазисе» исполняют любые желания, Принц подозвал официанта.
— Слушаю вас!
— Принесите мне план расположения ресторана со всеми коммуникационными службами.
— Слушаюсь!
"Бой" побежал выполнять поручение, а у Принца возникло одно предположение, которое он решил проверить. Старицкий выбрал субъекта, сидевшего за столиком возле Противоположной стены ресторанного зала.
Подойдя к одиноко сидящему посетителю, Принц спросил:
— Вас не затруднит ответить на несколько моих вопросов?
Субъект неопределенно пожал плечами.
— С вашего позволения, я присяду… Принц сел напротив посетителя и, глядя на него в упор, спросил:
— За что вас сюда?
Субъект не удивился вопросу и не испугался его.
— За то же, за что и вас.
— Я прибыл сюда добровольно.
— Вы приехали в черной «Волге».
— И что это значит?
— Только то, что написано в вашем контракте.
— У меня нет контракта.
Субъект недоверчиво посмотрел на собеседника. В его глазах появился неподдельный интерес.
— Вы и в самом деле еще надеетесь вырваться отсюда?
— Мне не надо вырываться. Я могу уехать в любую минуту.
— Даже после той стрельбы, которую вы устроили?
— Здесь такого не бывает?
— Это полная бессмыслица. Сюда не приезжают стрелять. Сюда привозят умирать.
— Вы что-нибудь слышали о "Нирване",?
— Да. Но это очень дорого. Лучше оставить деньги семье. А здесь — все бесплатно.
— И как долго приехавшие умирать здесь находятся?
— От нескольких часов до нескольких дней…
— От чего это зависит?
— Вы что, действительно не подписывали контракта?
— Говорю же вам, нет!
Субъект обвел взглядом других посетителей. Некоторые сидели за столиками в одиночестве, а кое-где за таким же столиком сидели по двое.
На одном из столиков замигала лампа под зеленым абажуром. Сидящий за соседним столиком посетитель попрощался со своим собеседником и пошел к выходу из зала. Но не к тому, который ведет наружу, а к другому, служебному, через который, то появляясь, то исчезая, как муравьи, сновали взад-вперед официанты.
— Пошел в последнее «пике».
— Летчик?
— Да. Бывший. Он держался дольше остальных. Но на последнем заходе срезался.
— И куда он теперь?
— В фильтр.
— Потом договорим.
Принц поспешил за Летчиком. Никто Старицкого не останавливал. Он шел за обреченным по извилистым коридорам, делая подошвой ботинка заметки на стене.
Летчик шел, как сомнамбула, не слыша и не видя, что творится вокруг. У него была конкретная цель, и он, словно на автопилоте, следовал по заданному курсу.
Официанты встречались все реже. Вскоре они перестали попадаться вовсе.
Световой тон коридорных стен постепенно изменялся. Когда в конце коридора показалась железная дверь со светящимся над ней табло «Фильтр», стены уже полыхали оранжевой окраской. А дверь была выкрашена в салатовый цвет. Перед дверью на полу светился белый квадрат. Летчик встал на него. Свет, исходящий от квадрата, становился все ярче. Тело приговоренного засветилось, будто свет пронизывал его насквозь.
Принц не знал, как происходит радиоактивное облучение, но то, что делали с Летчиком, ассоциировалось у него именно с этим процессом.
Яркий свет постепенно терял интенсивность. Когда квадрат вновь засветился обычным светом, железная дверь стала медленно отходить в сторону, погружаясь в стенной проем.
Принц подбежал к Летчику и вместе с ним вошел в продолговатый бокс. Руки, лицо и шея Летчика приобрели шоколадный оттенок.
Железная дверь вернулась на прежнее место, и только тогда распахнулись двустворчатые дверцы бокса. За боксом находилась комната, в которой стоял обитый оцинкованным железом стол со слегка вогнутой поверхностью.
Когда Летчик вошел в комнату, раздался искаженный микрофонным звучанием мужской голос.
— Разденьтесь.
Обреченный разделся, не оставив на теле даже плавок.
— Ложитесь на стол… Лицом вверх. Руки за голову. Вытяните их во всю длину. Разведите в стороны. Разведите ноги в стороны…
Щелкнули пружины задвижек, и из сто-ловицы выскочили широкие металлические хромированные браслеты. Они обхватили руки и ноги Летчика и придавили их к столу.
В комнату, где стоял стол, начал нагнетаться холодный воздух. Дверцы бокса захлопнулись, остальную часть процедуры Принц наблюдал уже через небольшое зарешеченное окошечко в левой дверце бокса.
Летчик дышал широко открытым ртом, из которого клубился пар. В комнату вошел странного вида мужик. Черная борода начинала расти чуть ли не из-под глазниц. Скул совсем не было видно. Нос выглядывал из обступившей его растительности, словно картошка, воткнутая в черноземную грядку. Широкие, сросшиеся на переносице брови наружными своими концами соединялись с широченными вьющимися бакенбардами. Только лоб был свободен от волос. Он был необыкновенно узким, а массивные надбровные дуги выпирали, что делало лицо мужика похожим на обезьянью морду. Волосы, смазанные каким-то кремом, были зачесаны назад, отчего казалось, что у мужика осталось только полголовы. Верхняя половина черепа покоилась, видимо, где-то в другом месте и надевалась только по праздникам.
Поверх белого халата, оттенявшего черный цвет вьющихся волос, был надет резиновый фартук. В руках мужика был чемоданчик, с каким обычно ходят сантехники. Он бросил чемоданчик на стол. Внутри что-то загремело. Открыв крышку, мужик начал раскладывать на столе поблескивающие в свете подвешенной над столом лампы хромированные инструменты. Летчик внимательно наблюдал за этими приготовлениями. Поставив чемоданчик под стол, мужик осмотрелся, будто ища что-то. Не найдя того, что искал, он вышел из комнаты и почти тут же вернулся, неся полиэтиленовое полупрозрачное ведерко.
Поставив ведерко рядом с Летчиком, мужик вооружился хирургическим ножом. Наклонившись, он полоснул по телу жертвы крепко зажатым в руке большим остро отточенным скальпелем — от горла до низа живота. Раздался сотрясающий стены комнаты вопль прикованного к столу Летчика. Не обращая внимания на вопли вскрываемой жертвы, мужик уже копошился во внутренностях обреченного. Окровавленными по локоть руками он забрался с ножом в полость грудной клетки Летчика и, искусно орудуя скальпелем, вслепую, очень ловко и быстро вырезал сердце. Оно еще судорожно содрогалось в руках потрошителя, перед тем как тот бросил его в ведерко.
Так же ловко и быстро он извлек и другие внутренние органы жертвы. Некоторые. он не сразу бросал в ведерко, а держал их некоторое время на ладони, то ли ища органические аномалии, то ли любуясь человеческими останками, дымящимися в холодном воздухе, как парное мясо.
Наполнив ведерко, потрошитель вынес его из комнаты. Скорее всего, он передал его кому-то из своих помощников, потому что очень быстро вернулся обратно в мертвецкую.
Подойдя к столу, он нажал под столови-цей на какой-то механизм, и хромированные блестящие браслеты, раскрывшись, вновь оказались под столом. Затем мужик нажал ногой на возвышающуюся над полом педаль, похожую на педаль электрической швейной машинки. В конце стола, где находились ступни ног Летчика, поднялись две широкие половицы. Приподняв край стола возле головы Летчика, они сбросили труп распотрошенной жертвы в образовавшееся в полу отверстие.
