– В чем? – совсем уже ничего не понимала я.
– На биржах он играл! – наклонившись ко мне, выразительно произнес Шмаков. – Он игру эту не то что понимал! Он ее кожей чувствовал! Он там свои правила устанавливал, по которым другие играли! Для того-то ему сведения самые секретные и привозили!
– Но ведь для этого сумасшедшие деньги нужны! – воскликнула я.
– А они у него были, правда не свои, – объяснил Иван Степанович. – Ты что же думаешь, что эти военные и прочие начальнички, что раньше в стране заправляли, на Луну улетели? Нет, они все здесь остались! – он постучал кулаком по столу. – Советниками, консультантами и помощниками при нынешних властях предержащих устроились! Кабинеты поменяли, а влияние как было, так и осталось! Они на развале Союза хапнуть успели, кто миллион долларов, кто два, кто и три или даже больше. Они эти денежки, как хомяк за щеку, в Швейцарию спрятали и думали, что правнукам хватит. А жизнь-то изменилась! – развел руками он. – И запросы у внуков тоже! Им машины по полмиллиона подавай! Долларов! А зарабатывать они не умеют! Что старые, что молодые! Вот Вадиму и доверили на них играть.
– И он играл очень успешно, – понятливо покивала я.
– А то! Только талант этот я в Вадиме разглядел! Я! – Он шарахнул себя в грудь. – Я людей убедил! Привлек! А они уже других подтянули, в том числе и начальство свое. А что? Это не взятки, на которых погореть можно и репутацию себе вконец испортить! Хотя, кого они в наше время останавливают? Это биржа! Тут все так было организовано, что комар носа не подточит! Ни одно имя наружу не выплыло бы!
– И все равно сто тысяч долларов в месяц – это очень много, – недоверчиво сказала я.
– И еще процент со сделок! – ехидно добавил Шмаков. – Вадим их тогда так зажал, что они на писк изошли! Только, куда им было деваться? Они уже привыкли денежки получать, пальцем о палец не ударив.
– Это после мурманской истории? – догадалась я.
– Ну да! – подтвердил он. – Он ведь тогда уйти хотел, вот и выдвинул такие условия. Видно, думал, что они не согласятся. А они согласились!
– Странно. Могли ведь и через мать на него надавить, – предположила я.
– А он это предвидел и предупредил, что, если с ее головы хоть волос упадет, он так сыграет, что они все деньги потеряют, – ответил Иван Степанович.
Да-а-а, прав оказался Николай Николаевич! Характер у Вадима есть!
Узнав адрес квартиры Михаила, причем съемной и довольно далеко от офиса, чему я уже не удивлялась, – и от начальства подальше, и хлопот с отъездом не возникнет, я поехала туда. Но, сколько я ни давила кнопку звонка, ответа не было. Ну что ж, решила я, пойдем неоднократно оправдавшим себя путем, то есть опять через соседей. Не успела я поднять руку к другому звонку, как дверь открылась, и стоящая в проеме женщина посмотрела на меня сочувственным взглядом. Решив, что у меня что-то не в порядке с внешностью, я быстро оглядела себя, но ничего подозрительного не нашла и удивленно посмотрела на нее.
– Да не расстраивайтесь вы так! Ну зачем вам этот старый ловелас нужен? – неожиданно спросила она.
– Это вы о Михаиле Ивановиче? – уточнила я. – В чем в чем, а в любвеобилии я его не подозревала.
– О ком же еще? О нем! – подтвердила соседка. – Вы красивая молодая женщина, вот и найдите себе достойного мужчину, верного и порядочного.
Тут до меня начало что-то доходить, и я спросила:
– А почему вы считаете Михаила Ивановича непорядочным или неверным? Здесь женщина какая-то была?
Она скорбно поджала губы и ничего не ответила.
– Ну скажите мне, пожалуйста, это очень важно! – умоляла ее я.
– Не знаю уж, что он вам обещал, только имелась у него постоянная женщина, – с таким видом, будто государственную тайну разглашала, сообщила мне она.
– Но ведь была! – выделила я. – А сейчас ее нет!
– Так он же вместе с ней и уехал! – объяснила соседка.
– Как уехал, куда? – растерялась я.
– Куда, не знаю, – пожала плечами она. – А случилось это дней пять тому назад. Ее вещи, видно, в такси остались, что у подъезда ждало, потому что она сюда к нему налегке поднялась.
– Так, может, она его просто провожала? – не унималась я.
– Да не тешьте вы себя напрасными иллюзиями, – пыталась утешить меня она. – Я ведь разговор их слышала, когда они вещи к лифту выносили.
– И о чем же они говорили? – спросила я.
– Да, она за сумку какую-то, наверное, ухватилась, потому что он ей сказал: «Поставь! Тебе вредно тяжести поднимать!» – так что беременная она, – выразительно произнесла она. – А она в ответ смеялась только, весело так… Потом спросила: «Интересно, а как они там?», а Михаил Иванович ей в ответ: «Сказал, что хорошо устроились и теперь нас дожидаются! Так что будем и Новый год, и твой день рождения в новом доме встречать!» Она ему на это: «Новую жизнь начинать!» С тем и уехали!
– А вы не знаете, случайно, как эту женщину зовут? – поинтересовалась я.
– Чего не знаю, того не знаю, – развела руками она. – Одно скажу: красивая она, темненькая такая, черноглазая… А сама словно статуэтка, и на японочку похожа…
Это меня добило! Я стояла, слушала ее, и меня потихоньку начало трясти. Женщина это заметила и всполошилась:
– Может, водички вам?
Но я только отрицательно помахала рукой – головой была не в силах, еле сдерживалась.
– Наверное, знакома она вам, а может, и вообще подруга заклятая. Ой, никогда нельзя подруг со своими мужчинами знакомить, не приведет это ни к чему хорошему! – причитала она.
Булькнув ей в ответ что-то нечленораздельное, я бросилась вниз по лестнице. И, только сев в машину, дала волю своим эмоциям! Я не просто смеялась, хохотала как ненормальная! Какая, к черту, оскорбленная гордость и ущемленное самолюбие? Мною владел неподдельный щенячий восторг, как у кутенка при виде матерого, хорошо выдрессированного служебного пса!
Постепенно я успокоилась и вернула себе способность здраво мыслить. «Эх! – подумала я. – С каким же торжеством я посмотрела бы в лицо той дуре-экзаменаторше, которая сказала Тумановой, что у нее таланта нет. И не только посмотрела, но и высказалась бы по-простецки, без соблюдения должных норм этикета! Как же Алла все сыграла! Я не первый год в профессии, но у меня и тени сомнения не возникло. Ну нигде не сфальшивила! Да, хорошая была бы актриса! Гениальная!»
Я ехала домой и по дороге продолжала размышлять над всей этой историей. Конечно же, Михаил, он же Рома, все знал о жизни Вадима, о вынужденной женитьбе, о том, что дочь не от него, о ненормальных отношениях в семье… Все знал, да только помочь ничем по-крупному не мог. Кем он тогда был? Курсантом, молодым офицером… Потом он узнал, чем по-настоящему Вадим занимается, понял, что добровольно его не отпустят, и посоветовал копить деньги. С тех пор, наверное, Вадим и стал свою зарплату на счет матери перечислять. Он, наверное, и раньше, до мурманской истории, неплохо зарабатывал, раз смог и квартиру холостяцкую себе купить, и мать содержать, и Аллу. Когда Лариса ему лицо расцарапала, он точно просчитал, что его ни в коем случае не отпустят, вот и выдвинул такие несусветные требования, зная, что его подопечные на это согласятся. Он, скорее всего, и сам на свои деньги играл, чтобы будущее обеспечить, – значит, мысль о побеге у него уже тогда крутилась.
Когда же Михаил вышел в отставку и руки у него были развязаны во всех отношениях: ни семьи, ни службы, – он, узнав от Смирновых, куда Лариса поехала отдыхать, специально с ней познакомился. Закрутил роман, приехал вслед за ней в Тарасов и через нее попал на работу в фирму Вадима, благо биография у него была – чище некуда, вот никакие подозрения на него и не пали! Как же Михаил все разыграл! Права была консьержка в доме Смирнова – если хочешь расстаться с алкоголиком, начни уговаривать его бросить пить. Так и вышло! Инициатором разрыва стала Лариса, так что Шмаков ему еще и сочувствовал. Нет, ну какой же Михаил умница! А впрочем, их же специально учат манипулировать людьми.
Конечно, за время работы за границей, а работал он во многих странах, и связями оброс, и друзьями. Так что его ничуть не затруднило вызвать сюда какого-нибудь знакомого индуса, чтобы тот открыл ресторан. А уж с контейнером еще проще получилось. Правда, с паспортами на новые имена для Вадима и всех остальных ему, наверное, пришлось повозиться, но в деньгах его никто не ограничивал, а это намного упрощает проблему. Это Вадим был к Тарасову привязан, а Михаил мог разъезжать по миру куда угодно, вот и купил заранее дом в какой-нибудь тихой европейской стране с мягким климатом. И обговаривать Михаил с Вадимом могли все что угодно, потому что апартаменты Смирнова не прослушивались, и второй сотовый телефон у Вадима наверняка был, черт-те на кого оформленный, чтобы он мог с Надей разговаривать – ведь они полгода не виделись.
Теперь-то я понимала, что именно Михаил обдумал и подготовил всю эту операцию, все по времени свел, каждому свое место и роль определил, наилучший момент выбрал. И пятницу выбрал специально – психологию Ларисы Михаил знал не понаслышке и понимал, что она не удержится и скандалить начнет, а сознаться отцу в том, что Вадим ушел, побоится. Вот Михаил и получил изрядную фору по времени, аж до понедельника, чтобы хвосты подчистить, а потом быть постоянно в курсе поисков и вовремя среагировать, если что-то пойдет не так, как было запланировано. И алиби на всякий случай он себе организовал стопроцентное…
