— Вот он, — сказал Коун, доставая пленку.
Фримен развернул рулончик.
— Похоже на странички, — заметил он, рассматривая пленку, — а текст непонятен. Где вы ее достали?
— Бекки принесла. — Коун коротко рассказал об утренних событиях.
— Отдать в лабораторию? — спросил Фримен.
— Пожалуй. Только без объяснений.
Фримен вышел. Вернулся он через десять минут.
— Сделано. Фотограф сам принесет отпечатки. Мы успеем покурить.
— Удалось вам интервью с министром?
— А ну его к дьяволу.
— Что так?
— Старый ипохондрик оказался умнее, чем я думал. Он принял меня, усадил, но только не ответил на вопросы. Он попросту молчал. Постукивал пальцами по столу и поглядывал рассеянно по сторонам, пока я лез из кожи. Потом ласково улыбнулся и предложил мне чашечку кофе. Еще немного, и он погладил бы меня по голове. Ясно, что дело нечисто. А вот поди укуси…
— Мне представляется, — задумчиво произнес Коун, — что и Мелтон, и Кирпи — жертвы собственного любопытства.
— Пленка?
— Да. Для шефа смерть Бредли тоже была неожиданностью. Когда Эльвира затеяла свою игру с шахом, Кирпи что-то почуял. Он и Мелтон насторожились, ибо возникла реальная угроза их бизнесу с наркотиками.
— С наркотиками?
— Ну да. Я, между прочим, тоже брал интервью. Хоть и не у министра.
Фримен поднял брови. Коун рассказал ему о разговоре с Броуди.
— Так, — произнес журналист. — Значит, мы вступаем в область недозволенного.
— Я почувствовал это давно, — заметил Коун.
— Это больше чем скандал, — задумчиво сказал Фримен. — “Экспресс” едва ли возьмется за такую задачу. Шеф полиции — и торговля наркотиками. Да. Ситуация.
— Плюс пленка. Еще неизвестно, что там.
— Н-да. Выходит, Эльвира хотела кого-то шантажировать. А Кирпи и Мелтон…
— Пытались вырвать пленку из рук Эльвиры, — докончил Коун.
— А их благополучно отправили на тот свет. Служба безопасности закамуфлировала все это под красный цвет. Кто же стоит за кулисами?
Коун взглянул на часы.
— Скоро мы об этом узнаем. Но независимо от результата надо думать, что делать дальше.
— Бороться, — лаконично ответил Фримен.
— Вдвоем? — усмехнулся Коун.
Фримен не ответил. Пристально поглядел на Коуна и похлопал его по плечу. Инспектор снова улыбнулся.
— Честное слово, Фримен, — сказал он, — честное слово, я начинаю подозревать нечто такое, что вам, возможно, не понравится.
— Что именно?
— Вы для меня большая загадка, чем все дело Бредли. А ведь я вас давно знаю. Почему вы ушли в “Экспресс”?
— Я же вам говорил.
Коун погрозил пальцем.
— Ну ладно, — сказал он. — Значит, бороться?
— Сначала посмотрим: с кем? — сказал Фримен, набирая номер. — Эдди, — крикнул он в трубку. — Ты скоро? Идешь? Ну, давай, мы в комнате Роби.
Эдди оказался невысоким толстяком с сердитым лицом. Он раскинул веером перед Коуном и Фрименом пачку фотографий и тут же полез в карман за платком. Пока он чихал за спиной, Коун и журналист перебирали снимки. Они были одинаковыми. На каждой фотографии явственно виднелась страничка какой-то книги на незнакомом языке.
— Что за черт? — проворчал Коун.
— Ты ничего не напутал, Эдди? — спросил Фримен.
Эдди чихнул в последний раз и презрительно взглянул на Фримена.
— Хорошо, хорошо, Эдди, — заторопился Фримен. — Беру свои слова назад. А тебе спасибо.
Эдди ушел. Коун и Фримен переглянулись. Первым не выдержал Фримен. Он захохотал. Коун растерянно перебирал снимки, потом швырнул всю пачку в угол и сердито сказал:
— Между прочим, мне совсем не весело. Фримен вытер выступившие слезы.
— Не могу, — наконец сказал он. — Это же черт знает что. Откуда оно могло взяться?
— Это-то ясно, — сказал Коун. — Непонятно, зачем оно сделано.
На пленке, которую принесла Коуну Бекки, многократно повторялась одна и та же страничка “Извлечений из Корана”. Только одна страничка. На всех кадрах.
До куба-кристалла, в котором размещался салон амулетов, Коун дошел пешком. Бекки, как и в первый раз, встретила его у дверей лучезарной улыбкой. Скелеты стояли на месте. Возле них, свернувшись клубком, спали две змеи.
— Они без зубов, — сказала Бекки. — И все время спят. Под постаментом много электрических лампочек. А они любят тепло.
— Ты одна?
— О да, господин Питер. Змеи не в счет.
— Ты во что-нибудь веришь, Бекки?
— Я не понимаю, господин Питер.
— Ты ходишь в церковь? Ты христианка? Католичка?
— Господин Питер, как всегда, шутит. Конечно, я католичка. По воскресеньям я хожу в церковь.
— А с нечистой силой ты в каких отношениях?
— Господин Питер — большой шутник.
— У тебя есть мать? Отец?
— Мать. И маленькая сестренка.
— Ты любишь их?
— Да, господин Питер.
— Ты можешь поклясться их здоровьем, что сказала мне все?
— Это так серьезно?
— Быстрее, Бекки!
— Клянусь, господин Питер. Клянусь здоровьем матери, что сказала вам все. Всю правду.
Коун взял ее за руку, повернул лицом к себе и посмотрел прямо в глаза. Бекки ойкнула, потом долго терла руку: видимо, Коун не рассчитал усилия. Но взгляд Коуна выдержала.
— Хорошо, Бекки.
Коун повернулся и зашагал к двери. Он поверил Бекки.
У себя в кабинете он неторопливо снял плащ, сел за стол и позвонил Грегори. Телефон молчал. Тогда Коун пошарил в кармане, достал записную книжку и набрал другой номер.
— Мне нужен врач Роул, — сказал он в трубку. — Роул? Говорит инспектор полиции Коун… Да, мы встречались. У меня к вам просьба. Не можете ли вы осмотреть одну девушку? Что? Да… Что-то неладно с психикой. Гонорар за мной… Почему?.. Ну, дело ваше. Да, назначьте время… Я предупрежу. Адрес: Адони-стрит, 72/18. Там будет парень. Его зовут Билли Соммэрс… Когда? Сегодня?.. Между девятнадцатью и двадцатью часами? Отлично. Заранее благодарен.
— Теперь надо предупредить парня, — пробормотал Коун. — Он сегодня, кажется, в дневной.
Инспектор позвонил в “Орион”. Портье подозвал Билли, и Коун долго втолковывал ему, как вести себя с врачом. Подумал, что визит к Бекки, в сущности, то, был не нужен. Только зря разволновал девчонку Это все из-за пленки. И Фримен. Правда, лучше не думать о Фримене. Важно, что ему можно доверить это дело. Проклятое дело, которому нет конца. Пленка. А если она уже не существует? И может, ее и не было вовсе? Да нет. Что-то было. Шесть трупов. Шесть. Эльвира — последняя. Бредли — первый, и еще — Магда. Две загадки. Бредли и Магда. Или три? Нет, Эльвира была уверена, что держит козыри. Иначе все летит к чертям. Эльвиру обманул Бредли. Он подсунул ей фальшивую пленку. Но тогда получается, что Бредли знал о том, что будет происходить на его квартире после его смерти. Это чудовищная чушь. Случайность? Но для какой цели ему понадобилось фотографировать эту страничку из “Корана”? Зачем он положил пленку в фигурку божка? Какие-то дикие, бессмысленные поступки.
Коун встал, подошел к окну. По улице катились машины. На углу вспыхивал зеленый глаз светофора. Пешеходы, кутаясь в плащи, спешили по своим домам. Во всей этой уличной суете, кажущейся на первый взгляд хаотичной, была определенная целесообразность. В деле Бредли эта целесообразность отсутствовала. Но до какого-то момента Коун улавливал логическую связь между поступками действующих лиц. Ему во многом были ясны мотивы, движущие людьми, замешанными в деле. Божок и пленка путали карты, вносили сумятицу в его мысли. Почему Эльвира охотилась именно за божком? Почему она была уверена, что именно в статуэтке окажется пленка? Знала?
Знала… Знала… А что дальше? Можно построить целую дорогу из вопросов, на которые никто никогда не ответит. Никто… Никогда… Шесть трупов. “Мертвые не приходят”. Это правда, Бекки. Но живые оставляют следы, прежде чем стать мертвыми. Полицейская машина, например. Это даже не след. Это путь. Попустим, между Эльвирой и полицейской машиной нет связи. Если изобразить Бредли в виде точки на бумаге, то к ней с двух сторон стремятся: а) Эльвира (за сценой — Кирпи, Перси и господин Мелтон) и б) неизвестный в полицейской машине (за сценой — второй неизвестный и женщина из Ассоциации). Бредли: а) доверяет неизвестному в полицейской машине и б) вероятнее всего, подозревает о заинтересованности Эльвиры и иже с нею. Однако схема может выглядеть и по-иному. И вообще тут может быть сколько угодно разных схем.
Газеты утром сообщат о гибели Эльвиры. И, конечно, ту версию, которую Коун слышал сегодня от Грегори. Красная шпионка оказалась в безвыходном положении и поэтому кончила счеты с жизнью. Чушь. Но от Эльвиры показаний не получишь. Эльвира цели не достигла. Впрочем, ее не достиг и убийца Бредли. В противном случае господа Мелтон и Кирпи спокойно занимались бы своим бизнесом с наркотиками, а не делали бы попыток изъять документ у Эльвиры. Попыток, которые обоим обошлись очень дорого. А документ исчез. Он не достался ни Кирпи, ни Мелтону, ни Эльвире, ни убийце Бредли. И Коуну тоже. Дурацкая статуэтка сбила с толку всех охотников.
